Развод со зверем - Анна Григорьевна Владимирова
— Ага, как же! Жена моя твоей породы, черта с два домой загонишь!
— Глаза видели, что брали? — усмехнулся я.
Стас вздохнул:
— Ладно. Держи в курсе.
— Питер с Ларой уехали, — сообщил я Вере, отбивая звонок.
— Он за ней присмотрит, — улыбнулся он ободряюще. — Не хочешь ей позвонить?
— Нет, — мотнул я головой. — Позвоню, когда разберемся со Львом.
Но на самом деле я вообще не представлял, как сейчас думать о Ларе. Там, где проклюнулась надежда на жизнь с ней, все выжгло напалмом этого ужасного открытия, которое сделал Верес. В голове кровавый туман сплетался с последними воспоминаниями о Лизе — как надежда неотвратимо оборачивалась трагедией… Я вспоминал ее взгляд, слышал тяжелое дыхание и чувствовал ее мокрые пальцы на моих запястьях, когда она хваталась за мои руки…
Я сам привез ее на смерть, не в силах даже подумать о том, что ей подсунули сердце, обреченное на гибель…
— Яр…
— Я в норме.
— Ты не в норме, и это нормально. Но не позволяй эмоциям брать верх сейчас.
— Спасибо, Вера, — выдавил я, бросив на него взгляд.
— Не за что.
Дорога до клиники заняла весь чертов вечер. Но я нашел в этом времени положительный момент — эти два с половиной часа дали возможность мозгам охладиться и затолкать слепую ярость поглубже, чтобы она не взрывала адреналин в груди каждые пару минут. Он понадобится мне позже.
На проходной с Вересом возникли проблемы, но когда я сообщил, что он — мой юрист и консультант по расторжению трудового договора, нас впустили.
Лев сидел в кабинете Алана, развалившись в его кресле. На столе — пара бокалов, один из которых наполнен. Он был в том же самом костюме, в котором его видел утром. И алкоголем от него разило уже так, что Верес рисковал раздобыть доказательства буквально из воздуха.
— Еще вчера мы с ним отмечали еще один адский день… А сегодня его нет, — невесело усмехнулся он, вальяжно побалтывая виски в бокале. — Зачем ты приехал? Да еще и с юристом по трудовым контрактам? Правда решил уйти сейчас? В такой тяжелый для нас момент?
Я смотрел на Льва, он — на меня, катая презрительную усмешку из одного угла рта в другой. Верес стоял рядом, не издавая ни единого звука.
— Мы провели вскрытие, — начал я, с трудом выдавливая слова.
Но так даже лучше. Льву может показаться, что я скорблю вместе с ним. Во рту стало горько…
— И что? — без интереса вопросил Лев. — Я был там, когда вы его закончили…
— Его убили. Сложносоставным ядом, подсыпанным в алкоголь.
Дрогнул, сука. Сцепил зубы, сжал пальцами стакан и наклонился вперед, пытаясь сжать грудную клетку, чтобы я не услышал учащенного сердцебиения за шорохом его пиджака.
— Большего бреда сложно вообразить, — усмехнулся он сдавлено. — Ты за этим приехал?
— Что значит бреда? Ты идиот, Лев? Токсиколог выдал следствию заключение, что Алана убили. А если он последние сутки перед смертью был здесь, то отравили его тоже здесь.
— Что за цирк?! — вспылил Лев. — Я был в больнице, когда вскрытие завершилось, и никакой версии об отравлении не звучало!
— Вскрытие дополнили токсикологическим тестом, он просто делается дольше. — Я кивнул на Вереса. — Познакомься. Верес Олегович Бесовецкий, токсиколог, который обнаружил яд. Он — врач с незаурядными способностями в области изощренных отравлений.
— Здравствуйте, — ухмыльнулся Вера.
— Здравствуйте, — состроил скорбную рожу Лев и сделал большой глоток из бокала.
— Лев Демидович, дело в том, что токсический состав, которым убили Алана Азизова, очень летуч, — продолжал Вера. — И подействует на того, кто с ним контактировал, точно также, только отсрочено.
Лев замер с бокалом у лица.
— Яд такого типа обычно подмешивается в алкоголь. Так он равномерно распределяется…
— Что вы хотите сказать?! — вдруг рявкнул Лев, вскакивая с кресла.
— Что кто бы это ни был, ему вот-вот станет хреново, а мы с тобой растянем его на лоскутки, пока сюда доедут с ордером, — процедил ему в лицо, впиваясь пальцами в столешницу.
Лев тяжело задышал, машинально хватаясь за ворот рубашки.
— И какие симптомы? — засопел он, покрываясь потом.
А у меня едва жилы не лопнули в попытке сдержаться и не схватить тварь за горло.
— Потливость, учащенное сердцебиение, расширенные зрачки, тяжелое дыхание — это сначала, — поспешно перечислил Вера. — Но сердечная недостаточность разовьется довольно быстро после появления первых симптомов. Поэтому у нас немного времени, чтобы найти убийцу и спасти ему жизнь, чтобы отдать под суд.
— С чего вы взяли, что убийца еще здесь? — просипел Лев, взмокая сильнее.
— Мы не знаем! — терял я терпение натурально. — Поэтому и примчались к тебе, как только получили заключение! Думаю, камеры наблюдения нам сообщат, с кем именно Алан пил здесь в последние сутки.
— Вам лучше уйти, — выдавил Лев, медленно опускаясь в кресло и застывая взглядом.
— Если ты покрываешь кого-то из своего руководства… — начал было я, но он поднял на меня решительный взгляд:
— Я сказал, вон пошли! — процедил.
— Что-то ты вспотел, — оскалился я ему в лицо, переставая следовать сценарию. — Чувствуешь себя не очень, да?
Он раскрыл на меня глаза, и я уже не смог сдержаться — бросился на него через стол, схватил за горло и швырнул на пол.
— Яр! — вскрикнул Верес, но я уже сел сверху на Льва и подтянул его к себе за галстук, вынуждая того сипеть.
— А теперь рассказывай, как ты убил Лизу, ублюдок! — И я зарядил Льву по морде так, что у него хрустнуло в носу, а на лицо брызнула фонтаном кровь.
— Яр! — повис на моих плечах Вера. — Яр, ты его убьешь!
Тут двери кабинета распахнулись, и внутрь ворвался Горький с оперативниками. Вместе с Вересом они оттащили меня от Льва.
82
— Спокойно, — толкнул меня в грудь Давид, вынуждая упасть на кресло.
Льва подхватили под руки, Верес с Горьким принялись останавливать ему кровотечение. Тут же подоспели местные с носилками, и воцарилась адская суета. А я уперся локтями
