Серебряная герцогиня - Анастасия Разумовская
— Но…
На его щеках заходили желваки.
— Юдард раздери, — зарычал он, — или ты остаёшься здесь, или я прикажу тебя арестовать, и ты заночуешь в тюрьме.
Она вспыхнула и вскочила.
— Арестуй. Я буду спать в тюрьме.
Ульвар схватил стульчик для ног, размахнулся и шарахнул его об стену. Джайри попятилась, закусив губу. По лицу короля тёк пот. Глаза сверкали злобой. «Он меня сейчас ударит», — вдруг поняла девушка, и ужас захлестнул, скрутил. Она вспомнила другое лицо, и в её ушах зарычал голос, который она часто слышала во сне: «серебряная шлюха». Джайри зажмурилась.
— Тш-ш, — Ульвар мягко прижал её к себе. — Джай… Тише. Прости. Прости меня. Я тебя напугал.
Он коснулся её макушки губами… Девушка почувствовала, что его тоже трясёт.
— Тише, моя хорошая. Я никогда тебя не обижу.
Погладил, уже мягко и нежно, снова поцеловал макушку. Джайри судорожно всхлипнула. Уткнулась носом в его плечо.
— Пойми меня, моя хорошая, — зашептал Уль с непривычной мягкостью, — я за тебя боюсь. Я рад, что мать не в городе. Её бы точно разорвали на части. Толпа — это страшно. Сейчас они готовы порвать за тебя любого, а через десять минут растопчут тебя как злейшего врага. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Ты или твой ребёнок. Малышка, будь умной девочкой, пожалуйста. Оставайся во дворце. Ты мне нужна.
Потёрся, тихо застонав, о её волосы и добавил хрипло:
— Я тебя люблю, Джай.
— Ваше величество? — грубоватый голос капитана Ференка заставил Джайри очнуться и вздрогнуть.
— Полк выстроен?
— Да, Ваше величество.
— Капитан Рэнд?
— Да, мой король.
Ульвар отпустил Джайри, и та увидела обоих капитанов: седовласого худого Ференка с носом-уточкой и грузного Рэнда, чьи маленькие глазки остро смотрели из-под низко надвинутого на них лба.
— Людей беречь. В бой без моего приказа не вступать, — резко бросил король, обернулся, взглянул на Джайри.
Кивнул и вышел. Оба капитана поспешили за ним.
— Никого не впускать и не выпускать, — услышала Джайри последний, глухой приказ за дверью.
Не выпускать — это её. Понятно.
— Сама виновата, — проворчала Джайри, — повела себя как психованная девчонка.
Она плотно закрыла дверь на балкон, снова опустилась на кресло, подтянула колени к подбородку. Её била крупная дрожь. Джайри уткнулась лбом в коленки, попыталась расслабиться. Но мысли не уходили.
Бунт в городе…
Альдо пытался убить Уля…
Альдо ранил Уля… пролилась кровь короля.
Джайри зазнобило. Она машинально погладила живот и откинулась на спинку кресла. Потом резко вскочила и принялась ходить по комнате взад-вперёд. Голова и сердце разрывались на части.
«Он его казнит», — вдруг осознала девушка.
Это было самое логичное и правильное решение в этой ситуации. Народ обожал своего короля. Теперь, после брачных торжеств — особенно горячо. Толпа хотела растерзать злодея. Есть только два решения: выдать Альдо толпе на растерзание или ввести войска. Отозвать Яра в Шуг и… воевать со своим городом. А потом повесить зачинщиков…
Джайри знала, какой вариант выберет Уль.
Лучше пусть погибнет один невиновный, чем погибнут тысячи… Тем более, Альдо виноват.
И всё же…
Девушка подошла и прижалась лбом к стеклу двери на балкон. Сад опустел. Огни погасли.
Альдо… друг Лари. Единственный сын тёти Ювины, которую ларанята долго считали сестрой своего отца.
— Папа, — прошептала Джайри тихо, — что мне делать?
А потом решительно тряхнула головой. Нет. Она — дочь Ларана, Морского герцога и пирата. Дочь Джии, княжны кровавых всадников. Она не будет сидеть, рыдать и надеяться не понятно на что.
Распахнув дверь, герцогиня вышла в обезлюдевший сад.
Глава 22
Во имя любви и милосердия
Несмотря на закрытые ставни, рёв толпы, словно дым, проникал во все уголки Шёлкового дворца. Внучки герцога Нэйоса вместе с правнучками, с тремя снохами хранителя заняли две комнаты первого этажа, окнами выходящие во внутренний сад. Здесь же разместились и леди. Внуки и лорды щита, похватав арбалеты ушли на второй.
Дворец готовился к обороне.
Герцогиня Ювина сидела в глубоком кресле кабинета Нэйоса, поджав ноги к подбородку и положив на колени лицо. Смотрела вдаль невидящим взглядом. Она не плакала, но на её лицо было страшно смотреть, так оно потемнело и осунулось. Одни лишь глаза лихорадочно блестели. Кроме неё в кабинете находилась только Эйдис, расположившаяся прямо на полу. Южная леди, не стесняясь, открыто лила слёзы.
— Вам принести воды или вина? — дрожащим голосом спросила невестка у свекрови.
— Я так хотела, чтобы он рос добрым мальчиком, — прошептала Ювина. — Он очень похож на отца… Самого простодушного и доброго из сыновей Нэйоса… Когда королева велела мне выбрать мужа из котят, признаться, я испугалась. Шёлк славится интригами и кознями, ты знаешь… У нас говорят: «гарроту делают из шёлковых нитей». Я боялась, что котик заберёт власть в моём щите. Это, конечно, было эгоистично с моей стороны. И так бы сделал любой из четверых, только не Ойлинд.
— Дядя Ойлинд был добрым.
— Да… и простодушным. Поединки, кони, охота, балы… Простые забавы взрослого мужчины. По началу у него были даже любовницы. Мы с Ойлом долго не могли принять друг друга, — Ювина усмехнулась. — Мне он казался глупым и примитивным, а я ему — серой мышью, но потом… Я вдруг поняла, что в простоте есть красота и сила. Он был великодушен и благороден. Как большое дитя. А он… Знаешь, когда я стала смотреть на него по-другому, Ойлинд словно тоже меня увидел. И больше не было других женщин.
Эйдис поднялась, налила вино и протянула свекрови. Та приняла бокал, но пить не стала.
— Однажды у нас была ссора с Алэйдой, и Юдард приял сторону жены. Дело едва не дошло до вооружённой стычки, но Ойлинд уговорил меня устроить… бал. О нет, муж любил войну. Но не хотел сражаться со своими. Он протанцевал с золотой герцогиней, преподнёс ей в подарок бирюзовое колье с такими тёплыми словами, что… И, знаешь, мы помирились. А я поняла, что кошачья хитринка у мужа всё-таки есть… И Альдо пошёл в него, но…
Тонкие пальцы стиснули ножку бокала, а на глазах герцогини выступили слёзы. Она быстро заморгала. Эйдис всхлипнула.
— Он просто очень молод… И я так не хотела, чтобы мой Альдо во всё это… вляпывался. Я забыла, что политика невозможна без грязи.
