Елена Грушковская - Странник
Но всё же однажды настал момент, когда О-Най почувствовал: с него хватит, и даже более чем. Из одной своей "деловой поездки" Зиддик вернулся не один: он привёз с собой очаровательное существо со смуглой кожей, большими влажными глазами и длинными чёрными волосами, заплетёнными во множество тонких косичек, бряцающее при каждом шаге золотыми браслетами на руках и ногах. Это была юная девушка, ещё почти ребёнок — молодая землянка, купленная Зиддиком за баснословные деньги.
— Я выложил за неё кругленькую сумму, — сказал Зиддик. — Но эта крошка того стоит.
Трудно передать словами, что испытал О-Най при виде соперницы — а иначе, чем как соперницу, юную землянку он расценивать не мог. Она поселилась вместе с О-Наем в апартаментах Зиддика на правах наложницы и сразу стала иметь большой успех у хозяина. Она умела развратно танцевать, сотрясая бёдрами и двумя округлыми мягкими выростами на груди, которые хозяин именовал "сиськами", и этот танец очень нравился их господину и повелителю. Он заставлял её исполнять его и перед своими друзьями, хвастаясь перед ними своим новым приобретением, которое, по всей видимости, занимало его гораздо больше О-Ная. О-Най был в шоке, когда Зиддик изъявил желание развлекаться в постели сразу с ними обоими; ему было дико видеть, как ласки, которые раньше повелитель отдавал лишь ему, теперь достаются и этой смуглой девчонке. Впрочем, сил у Зиддика вполне хватало на них обоих, но О-Наю пришлись не по вкусу такие утехи втроём. Его терпению пришёл конец, когда хозяин пожелал, чтобы О-Най с девчонкой ласкали друг друга, и он впервые открыто заявил, что не желает делить ложе, раньше принадлежавшее только им двоим, с этой невесть откуда взявшейся потаскушкой. Зиддик засмеялся и сказал, чтобы О-Най не валял дурака, но тот проявил твёрдость и вообще отказался спать с хозяином, покуда здесь находилась лишняя персона. Зиддик недовольно нахмурился и предупредил О-Ная, что если он будет продолжать "выпендриваться", то он, Зиддик, ему задаст. Закусив удила, О-Най не пожелал повиноваться, и всё кончилось для него очень плохо: хозяин грубо изнасиловал его в присутствии девчонки, а потом вышвырнул из спальни. Заливаясь слезами, О-Най собрал несколько своих нарядов, любимые украшения, немного еды и покинул жилище Зиддика.
Айело принял его хоть и не с распростёртыми объятиями, но всё-таки с долей сочувствия, не преминув, однако, заметить, что в своей беде О-Най, в сущности, сам виноват: не надо было связываться с Зиддиком. О-Най и сам это понимал, но ему было невыносимо больно. Случилось то, чего он так боялся: он наскучил Зиддику.
Но Зиддик не привык, чтобы его бросали. На следующий же день он явился к Айело за О-Наем, но на сей раз без цветов и в очень раздражённом настроении. Он разнёс бы весь салон вдребезги, если бы О-Най не прибегнул к отвлекающему манёвру, искусно упав в обморок; Айело подыграл ему, убедив Зиддика, что О-Най серьёзно болен, и ему нужен покой. Это помогло: ярость Зиддика вмиг остыла, и он испугался за здоровье своего строптивого любимца. О-Наю пришлось целую неделю изображать болезнь, и Зиддик поверил в его игру. Он так искренне беспокоился за его здоровье, проявлял такую заботу, каждый день доставляя О-Наю еду, фрукты и цветы, что О-Най уже был готов поверить в то, что он действительно дорог Зиддику. Он "поправился", и Зиддик на руках отнёс его к себе, водворил в постель и провёл ночь с ним одним, велев девчонке спать в гостиной.
Некоторое время у них царила идиллия: О-Най был на положении "первой жены", получая бóльшую часть внимания хозяина, и ему казалось, что теперь так будет всегда, но он жестоко ошибся. Из очередной "командировки" Зиддик привёз двух мальчиков-близнецов, намереваясь, по-видимому, завести у себя целый гарем. Девчонка быстро подружилась с новыми членами их странной "семьи", а О-Най впал в депрессию. Ему было невыносимо слышать из спальни хихиканье близнецов — он даже не трудился строить догадки, в каких местах их щекотал Зиддик. Эти создания были настолько наивны и глупы, что называли его папочкой, а то, что этот папочка делал с ними в спальне, находили весьма забавным. Что касается О-Ная, то Зиддик снова стал пренебрегать им, допускал грубости и даже как-то раз обмолвился, что подумывает его продать. Всё это не могло не удручать О-Ная и привело его на последнюю грань.
В душном полумраке бара он сунул в руку дилеру самое лучшее своё колье, а взамен получил коробочку с таблетками. Тот даже не спросил, зачем ему такая большая доза, и был явно доволен сделкой: колье стоило во много раз дороже, чем то количество таблеток, на которое он его выменял. Пробравшись к стойке и взобравшись на табурет, О-Най попросил коктейль и высыпал в бокал содержимое коробочки. Странно, но он долго не решался его выпить, хотя, казалось, его ничто не держало в этой жизни. Он положил руку на стойку рядом с бокалом, чтобы следующим движением взять его, но вдруг на его руку легла сверху другая рука — с пятью пальцами и в чёрной перчатке. О-Най вздрогнул и поднял взгляд.
Он увидел большие ясные глаза со смелыми искорками, взгляд которых был полон искреннего участия и беспокойства, светлые коротко подстриженные волосы и красивые тёмные брови. Перед ним стоял молодой альтерианец — О-Най узнал его по форме ушей. Он был в облегающем чёрном лётном костюме с широким поясом на бёдрах и длинном сером плаще с капюшоном. О-Най знал альтерианский и потому понял, что незнакомец сказал:
— Ты такой красивый… Зачем ты хочешь умереть?
У О-Ная вдруг сжалось сердце.
— С чего ты взял, что я хочу умереть? — пробормотал он, утопая в голубой глубине глаз незнакомца.
— Я видел, как ты бросил туда кучу таблеток, — ответил тот, показывая взглядом на бокал. — Вряд ли это лекарство от кашля. Такая доза убьёт тебя.
Его рука лежала сверху на руке О-Ная, не позволяя ему взять бокал, и прежде чем тот успел взять его другой рукой, молодой альтерианец сбросил бокал на пол. Бокал разбился вдребезги, коктейль с уже почти растворившимися в нём таблетками разлился. А незнакомец сказал с таким видом, будто сделал это нечаянно:
— Ой! Какой я неловкий.
— Ты знаешь, сколько я заплатил за эти таблетки? — сказал О-Най с усталой досадой. — Ты вместе с твоим звездолётом стоишь дешевле.
— Нет ничего глупее и бессмысленнее, чем покупать смерть, — ответил альтерианец серьёзно. — Да ещё так дорого.
О-Най, сам не зная отчего, заплакал. Наверно, его тронуло участие во взгляде этого ясноглазого смелого незнакомца; в том, что он смелый, О-Най почему-то ни капли не сомневался: чего стоили одни эти искорки в его упрямых глазах!
