Грани обмана - Нинель Мягкова
— Нет, вы кого угодно сведете с ума... — пробормотал дознаватель, перехватил меня поудобнее и как поцелует!
Честно сказать, не ожидала от него такой безрассудной храбрости.
Но мне понравилось.
Действовал он умело, напористо, не позволяя противнику опомниться — все как положено по тактико-стратегическому справочнику. Мысли о сопротивлении, если они и появлялись, до мозга не добрались — мне было слишком хорошо.
То ли адреналин после стычки все еще гулял в крови, то ли мне и правда подсознательно был все это время симпатичен самопровозглашенный жених. В принципе, чему там не нравиться, кроме приступа необоснованного собственничества? Плечами широк, руками силен, лицом вполне привлекателен. Подбородок излишне упрямый, ну так и я не подарок.
Наконец мы оба опомнились и осознали, что слегка увлеклись. Я уже не лежала в мужских объятиях, а стояла на полу, рубашка Уинтропа отчего-то оказалась полурасстегнута, а сам раскрасневшийся дознаватель смотрел на меня не отрываясь, и во взгляде его танцевали безуминки.
Я ошеломленно потрогала все ещё горевшие губы и пробормотала:
— Это что, тоже какая-то заковыристая печать?
Уинтроп отвел глаза и, кажется, запунцовел еще сильнее, если это возможно. Но ответ его тем не менее был по-военному четок и ясен:
— Нет, просто вы мне нравитесь. Очень. Пожалуйста, будьте осторожны!
Выпалив это, он наклонился, еще раз быстро поцеловал меня, вышибив остатки разума, и ринулся вверх по лестнице и дальше, прочь из борделя — спасать моих подопечных.
Я побрела следом, машинально распуская поисковики во все стороны.
Мне нужна была местрис Эйлив, чтобы ее черти драли.
На самом деле мне нужен был Уинтроп, свободная комната и часа три чтобы никто не беспокоил.
Неожиданно, да. Сама удивляюсь, но бурлящий страстями дознаватель неожиданно произвел на меня впечатление. Не только своими целовальными навыками, но и удивительной для местных понятливостью и доверием к моим умениям и способностям.
То есть если я сказала, что справлюсь — мне поверили сразу и не стали допрашивать, уверена ли я и сумею ли.
Странное чувство. Полузабытое и очень приятное.
Даже местрис Вайн постоянно сомневалась — точно ли я в курсе, как делается тот или иной трюк, и не нужно ли поискать опытного специалиста, поскольку ну не может женщина разбираться в таких вещах.
А уж она-то по местным меркам просто светоч феминизма!
И тут — герцог. Маг, с дипломом и стажем. Дознаватель, в конце концов.
Поверил мне на слово.
Оставил в сомнительном притоне, где в подвале заперты три амбала (а сколько их еще по комнатам — неизвестно!), в одиночестве, при этом заявив, что испытывает некие чувства!
Да по классическому сценарию местных отношений меня сейчас в башню должны были запереть и ватой обложить, а потом печать сверху — для надёжности.
Неужели он в самом деле мне доверяет до такой степени? Я ведь могу сейчас развернуться и сбежать, наплевав на всяких нарушительниц.
Я замерла в задумчивости у выхода.
Конторка пустовала. Рано еще — ни жертв, ни клиентов. Кто мне скажет дурное слово, если я сейчас просто выйду за дверь и поеду в Хакон?
Нет, так просто не получится, у меня с собой документов нет. Придется сначала делать новые, потом ехать. Или просто скрыться в глубинке провинциального Сандара. Вряд ли Уинтроп сумеет меня там отыскать.
О моих девочках он позаботится, в этом я не сомневалась.
Вопрос только — а хочу ли я сама уезжать?
Столкновение нос к носу с реальностью в виде Фабиу показало мне всю несостоятельность моих планов по фиктивному замужеству. Нет, я могу перебраться в Хакон, потратить еще года два-три на изучение языка, подделать документы, поступить в академию…
А в это время здесь продолжат массово ставить печати на импульсивных девушек, единственная вина которых в том, что они не сумели научиться толком себя контролировать.
Собственно, их и учить-то никто не пытается.
Уинтроп же герцог, не хвост собачий. Матушку свою не обижает, в средствах не стесняет — она ведь тоже женщина, отношение к ней вполне показательно. Мне доверяет. О запечатывании немедленном вроде бы речи не идет. Думаю, мне по силам убедить его в том, что я вполне владею даром и срыв мне не грозит.
Кто даст гарантию, что ко мне в Хаконе кто-то не привяжется с матримониальными целями, как тот же Фабиу, но действовать будет далеко не галантно?
Я решительно развернулась спиной к выходу на свободу и двинулась вверх по лестнице — туда, где, как я помнила, располагался кабинет владелицы заведения.
Убедившись, что задвижки на всех дверях заблокированы намертво, и на меня не выпрыгнет какая-нибудь экзальтированная ночная бабочка, возомнившая себя героиней, я деликатно постучала и вошла, не дожидаясь ответа.
Сейф очень кстати был распахнут настежь, и местрис в нем самозабвенно копалась. Она даже не сразу расслышала мои шаги, так увлеклась. Судя по звону монет, там лежали мешочки с деньгами.
Выручка от продажи магичек.
— Много ли заработали? — вежливо осведомилась я, накидывая сходу магическую петлю.
Та, к сожалению, соскользнула — на паршивке сработал артефакт-щит. Поднятый мною шквальный порыв ветра разметал лежавшие в сейфе бумаги и драгоценности по всему кабинету. Пусть попробует теперь сжечь! Разве что вместе со зданием.
Да и не она то была, а какой-то встроенный в хранилище уничтожитель.
— Увы, меньше чем хотелось бы.
Местрис Эйлив повернулась ко мне, разминая пальцы, чтобы сподручнее было активировать многочисленные кольца.
Подумав, я добавила к своей защите еще парочку слоев.
— Из-за тебя мне урезали содержание! — возмущенно сообщила мадам, опрокидывая стоявший на столе графин, и в меня полетел веер мелких брызг, превращаясь в острейшие льдинки. Со звоном ударившись в невидимую броню, они осыпались морозным крошевом. — И забрали аванс за трех девчонок! А я уже успела новые серьги присмотреть!
— Какая жалость! — притворно посочувствовала я, вместо ответной атаки собирая в стопку рассыпавшиеся по ковру бумаги. Они перелетали и складывались сами собой мне в один из карманов юбки, благо он был как раз рассчитан на документы.
Мы с гадалкой от души переделали модный туалет, подготовившись практически ко всему.
— Что бы ты понимала! — визгливо возмутилась противница, поднимая рассыпавшиеся льдинки, превращая их в тончайшую сеть, и запуская ее по комнате.
Меня этот шредер обошел по широкой дуге, зато все листы, что я не успела собрать, превратились в невразумительные ошметки. Жаль.
— Я их облагодетельствовала!
—
