Елена Колоскова - Целитель и сид
Если ко времени освобождения воин оставался жив, он не спешил оставлять службу. Империя цепко держалась за своих людей. Итогом продолжительной службы мог быть небольшой надел земли и достойная пенсия для ветерана.
Сильных и выносливых островитян охотно выкупали и брали на работу ремесленники. Почти на каждого находился свой покупатель.
Гораздо хуже была участь женщин, особенно молодых и красивых. Будучи проданной в качестве «служанки», она чаще всего оказывалась в Веселом квартале, где становилась нелицензированной куртизанкой. Дело весьма доходное, хоть и противозаконное, если Стража закроет глаза на это. А женщина практически лишена возможности пожаловаться.
Пожилых женщин чаще всего нанимали именно служанками или компаньонками. Ценились работницы, которые могли шить и вышивать. Однажды я была свидетелем, как контракт одной пожилой женщины выкупила известная модистка за триста золотых. И я уверена, что ее вложение не раз окупилось.
Я старалась поскорее миновать это место, пропитанное горем и безысходностью.
Мельком взглянув на помост, я поняла, что на меня смотрит какая-то женщина. Медное ожерелье поверх одежды, напоминающее ошейник, и татуировка над бровью выдавали, что она рабыня.
Женщина-урук… Она уже была в возрасте. Узкое скуластое лицо степнячки, смуглая кожа, длинный прямой нос; темно-карие глаза и брови подведены на восточный манер сурьмой. Волосы были скрыты под покрывалом, а серап был совсем простым, без дорогого шитья. На руках ее не было дорогих украшений, так, пара медных браслетов. Скорее, они тоже символизировали оковы.
Такой страстной безмолвной мольбы о помощи я никогда не ощущала. Ее глаза просто кричали: «Помогите!». Но я не видела, чтобы ее выставили на торги. В чем же дело? Я вопросительно подняла брови, давая понять, что жду ответа.
Женщина перевела взгляд в сторону расстеленного на помосте ковра, на который вывели невысокую женскую фигуру, закутанную поверх серапа в несколько цветастых покрывал. Подробностей разглядеть было невозможно, и оставалось только ждать.
Предвидя интересное зрелище, к помосту стали стягиваться потенциальные покупатели и зеваки.
— Внимайте, уважаемые, благословенные небом! Здесь и сейчас вы увидите небывалую красоту, юный бутон, который только распустился, но еще не сорван!!! — вскричал распорядитель и сдернул с головы рабыни покрывало феранджи.
Под ним показалось юное девичье лицо. Дочь этой женщины-урука? Внучка? (Переживания состарили женщину раньше времени, так что сложно было сказать). Так, наверное, она выглядела в юности. Я не увидела в этом лице примеси восточной крови. Неужели женщина попала в рабство, будучи уже беременной?
Девушка спокойно и даже немного отстраненно смотрела вперед, ни на кого конкретно, а на губах застыла легкая полуулыбка. Ее опоили перед тем, как выставить на торги?
Распорядитель картинно вытащил из прически девушки пару заколок, и мириады тонких кос рассыпались почти до самых колен девушки.
— Небывалая красота! Едва ли тринадцать лет, в самой поре!
Мужчина сдернул еще одно покрывало, и показался богатый слегка приталенный серап, который бесстыдно демонстрировал все изгибы юного тела. Такое платье никогда бы не надела приличная женщина из Халифата; те щеголяли в балахонистых одеяниях, скрывающих все подробности.
Девушка на мгновение потеряла спокойствие, прикусив нижнюю губу, но тут же безмятежное выражение вернулось на ее лицо. Нет, не опоили. Я облегченно выдохнула.
Почему я переживала за этого ребенка?
Я обернулась к женщине-уруку и отрицательно покачала головой. Она поняла. Теперь я знаю, как выглядит не только надежда, но и глубокое отчаяние…
Могу ли я помочь?
Вопреки здравому смыслу, я не ушла, а осталась смотреть дальше.
— Ее таланты неисчислимы! — заливался соловьем продавец. — Танец ее достоин глаз самого Вседержителя! — Он сделал знак, и заиграли дудочки и барабаны. Заунывная восточная музыка была под стать зрелищу.
Девушка переступила босыми ступнями, расписанными хной, с браслетами рабыни на лодыжках. По мере того, как ускорялся ритм барабанов, ее ступни двигались в такт, бедра вращались и дрожали, описывая едва видимые восьмерки, а почти лишенное округлостей тело изгибалось, как у змеи. Косички разлетались во все стороны при вращении. Расписанные хной ладони змеями взлетали вверх, к небу, словно моля о чем-то.
Хлопок рук — и распорядитель швырнул под ноги девушке узкий отрез шелка. Шелк гладкой дорожкой расстелился по помосту. Танцовщица на полупальцах пробежалась по ткани, не вызвав появления ни единой складочки. Руки ее, раскинувшись в стороны, как крылья птицы, волнительно двигались в такт музыке. Зрители одобрительно кричали и хлопали.
— Кто хочет купить контракт? Кому достанется такой удивительный талант?!! Начальная цена сорок золотых! — воскликнул распорядитель, по одному движению руки которого музыка перестала играть, а танец прекратился. Рабыня стояла, все такая же спокойная, и только грудь ее учащенно вздымалась после танца.
Из толпы поднялась холеная белоснежная рука, унизанная перстнями. Владелица дома развлечений, не иначе. Вечно юная благодаря ухищрениям целителей и медикусов. Искусно и почти незаметно подкрашенные губы, изысканная прическа и платье, достойное визита во дворец. Но глаза, пережившие все, и циничное выражение лица выдавали ее с потрохами.
Она пережила то же самое и поднялась на вершину своего мира, чтобы там и оставаться благодаря таким вот девочкам. Хозяйка дома развлечений выкупит контракт, записанный на «танцовщицу», но танцевать девочка будет совсем иные танцы.
Рядом поднял руку дородный мужчина, который сальным взглядом просто пожирал рабыню. Я на секунду представила, как сегодня вечером она забьется под этим боровом. Беззащитная, беспомощная.
Нет, надо было сразу уйти отсюда, а не дожидаться развязки.
— Сорок два от уважаемого господина! Кто больше? — озвучил торговец.
Торг неспешно шел с шагом в один золотой, и цена дошла до шестидесяти, когда покупатель, наконец, сдался. Хозяйка борделя довольно улыбнулась.
Впрочем, и мужчина не выглядел слишком раздосадованным. Уверена, что он навестит заведение в Веселом Квартале, чтобы первым насладиться прелестями рабыни.
— Шестьдесят один!!
Я что, сказала это? Десятки лиц обернулись в мою сторону. На лицо несостоявшейся покупательницы на секунду набежала тень, но она тут же вскинула кисть вверх.
— Шестьдесят два золотых! Кто больше? — с небывалым азартом возобновил торг распорядитель, который до этого решил, что большей цены ему не получить.
