Лиза Смит - Дневники вампира: Возвращение. Тьма наступает
– Миссис Флауэрс работала в саду и уже собралась вернуться в дом, как вдруг заметила что-то в кустах бегонии. Она говорит – такое ощущение, что что-то пытались спрятать между кустами и стеной, но только кусочек ткани все-таки торчал.
У Бонни словно не осталось воздуха в легких.
– Что это было?
– Большая спортивная сумка, набитая одеждой и обувью. Ботинки. Рубашки. Брюки. Все – Стефана.
Бонни завизжала так, что доктор Алперт резко мотнула фургон в сторону, а потом выровняла его.
– О господи. О господи. Он никуда не уезжал!
– Да нет; думаю, уехать-то он уехал. Только не по своей воле, – мрачно сказала Мередит.
– Дамон, – выдохнула Бонни и сползла на своем сиденье; слезы заполнили ее глаза и покатились по щекам. – Я все время не хотелось верить…
– Как голова – не хуже? – спросила доктор Альперт, деликатно пропустив мимо ушей разговор, который ее не касался.
– Нет… хотя вообще-то да, – призналась Бонни.
– Открой-ка сумку, чтобы я посмотрела, что внутри. Есть у меня там кое-что… ага, вот то, что надо. Кто-нибудь видит сзади бутылку с водой?
Джим с апатичным видом протянул ей бутылку.
– Спасибо, – сказала Бонни и сделала большой глоток. Ей хотелось, чтобы с головой все было в порядке. Если Дамон похитил Стефана, значит, она должна послать Стефану Зов, разве не так? Одному Богу известно, где он сейчас. Почему же никому из них такой вариант даже не пришел в голову?
Ясно почему. Во-первых, новый Стефан казался невероятно сильным, а во-вторых – письмо в дневнике Бонни.
– Есть! – сказала она, удивив саму себя. Она вспомнила все-все, о чем они говорили с Мэттом…
– Мередит! – сказала она, не замечая косого взгляда, который бросила на нее доктор Альперт. – Когда я лежала без сознания, я говорила с Мэттом. Он тоже был без сознания…
– Ему было плохо?
– Не то слово. Кажется, Дамон сделал с ним что-то ужасное. Но потом Мэтт сказал: это неважно, важно то, что в записке Стефана Елене было что-то, что беспокоило его все это время. Он вспомнил разговор Стефана с преподавателем английского языка в прошлом году; они говорили о том, как писать слово «рассудительность». И еще Мэтт все время повторял: проверь резервную копию. Проверь резервную копию. Пока ее не проверил Дамон.
Бонни смотрела на скрытое полумраком лицо Мередит и понимала, что, пока фургон медленно останавливается на перекрестке, и доктор Альперт, и Мередит смотрят на нее. Такт тактом, но всему есть предел.
Тишину нарушил голос Мередит.
– Доктор, – сказала она, – у меня есть одна просьба. Если вы сейчас повернете налево, а потом на Лорел-стрит повернете налево еще раз, а потом минут пять будете ехать прямо в сторону Старого леса, это будет не очень большой крюк. Но вы меня подбросите, и я смогу попасть в общежитие, где стоит компьютер, о котором сейчас говорит Бонни. Я знаю: вы решите, что я сумасшедшая, но мне очень надо добраться до него.
– Я знаю, что ты не сумасшедшая – я в этом успела убедиться. – Доктор Альперт невесело рассмеялась. – Кроме того, мне довелось кое-что слышать о юной Бонни… ничего плохого, честное слово, просто кое-что, во что трудно поверить, – она резко свернула влево и пробормотала: – Так, с этой улицы тоже убрали знак «Стоп», – потом она продолжала, обращаясь к Мередит: – А твою просьбу я могу выполнить. Я подвезу тебя прямо к зданию старого общежития.
– Нет! Это слишком опасно!
– …но мне надо отвезти Изабель в больницу как можно быстрее. Не говоря уж о Джиме. Я боюсь, что у него действительно сотрясение. И Бонни…
– Бонни, – произнесла Бонни, отчеканивая каждое слово, – тоже пойдет в общежитие.
– Бонни, это исключено! Я собираюсь бежать, Бонни, ты это понимаешь? Я побегу изо всех сил, и мне не надо, чтобы ты меня задерживала, – голос Мередит был суровым.
– Клянусь, я не будут тебя задерживать. Ты выйдешь первой и побежишь. Я тоже побегу. Голова у меня уже не болит. Если получится так, что я отстану, беги и не останавливайся. Я тебя догоню.
Мередит открыла было рот и тут же закрыла его. Видимо, у меня на лице написано нечто, означающее, что спорить бессмысленно, подумала Бонни. Потому что так оно и было.
– Приехали, – сказала доктор Альперт несколько минут спустя. – Угол Лорел-стрит и Старого леса. – Она извлекла из черной сумки маленький фонарик и посветила в глаза Бонни, сначала в один, потом в другой. – Ну хорошо. Судя по всему, сотрясения у тебя нет. Впрочем, Бонни, по моему профессиональному мнению, тебе не следует никуда бежать. Просто у меня нет возможности заставить тебя пройти надлежащее лечение, если ты сама этого не хочешь. Однако я могу дать тебе это, – она вручила Бонни фонарик. – Удачи.
– Спасибо вам за все, – сказала Бонни и на секунду положила свою светлую руку на темно-коричневую, с длинными пальцами руку доктора Альперт. – Вы тоже будьте осторожны… и старайтесь держаться подальше от упавших деревьев, от Изабель и от рыжих существ на дороге.
– Бонни, я иду. – Мередит уже вышла из внедорожника.
– И закройте окна! И не выходите из машины, пока не выедете из Старого леса! – говорила Бонни, выбираясь из машины и становясь рядом с Мередит.
И они побежали. Естественно, идея Бонни о том, что Мередит побежит вперед, не дожидаясь Бонни, была бредом, и они обе это понимали. Мередит схватила Бонни за руку в тот самый миг, когда ее ноги коснулись земли, и помчалась, как гончая собака, волоча подругу за собой, время от времени заставляя ее петлять, чтобы обогнуть впадины на дороге.
Бонни не надо было лишний раз напоминать о том, как важна скорость. Как же она хотела, чтобы они ехали в машине! Вообще, она хотела много всего. Например, чтобы мисси Флауэрс жила где-нибудь в центре города, а не здесь, в глуши.
Потом она, как и предсказывала Мередит, стала задыхаться, а ее ладонь так вспотела, что выскользнула из руки Мередит. Она согнулась чуть ли не вдвое и уперлась руками в колени, стараясь восстановить дыхание.
– Бонни! Вытри руку! Надо бежать!
– Одну… минутку…
– У нас нет минуты. Ты слышишь это? Вперед!
– Надо… перевести… дух…
– Бонни, оглянись назад. Только не визжи.
Бонни оглянулась, завизжала и внезапно обнаружила, что с дыханием у нее все в порядке. Она схватила Мередит за руку и рванула вперед.
Звук.
Он перекрывал хрипы в ее дыхании и пульсацию в ушах. Это был звук насекомого – не жужжание, нет, но все-таки в ее сознании этот звук относился к рубрике «жуки». Больше всего он походил за звук летящего вертолета – «вжип-вжип-вжип» – только выше, словно у этого вертолета вместо лопастей были щупальца. Бонни хватил одного-единственного взгляда, чтобы увидеть, как эти щупальца встали за ней плотной стеной, впереди которой были головы – и у всех были распахнутые пасти, а в каждой пасти торчало множество белых острых зубов.
