Ты мне… жена! - Анастасия Максименко
― Её зовут Каргина.
― Да. Я уже понял, твои слуги не скрывают взаимоотношений, как и нотариус. Конечно, ты можешь распоряжаться своей собственностью на своё усмотрение, в том числе и передавать в дар.
Не успела я облегченно выдохнуть, как порошочек налил толстую ложку дегтя.
― Но, с дозволения короля и его визированной печати при переоформлении собственности.
Про себя застонала. Ну, конечно! Логично же подумать. Тьфу ты, блин. Ничего не проходит мимо нашего короля.
― Мне пришло от него уведомление по маг шкатулке: досье на нашу принцессу собрано, вечером мне нужно будет вернуться в Сарухан и лично забрать дело, как ты понимаешь, почтой и иным видом транспортировки передать столь важный документ невозможно.
Я испытала укол разочарования. Не хотела ничего такого испытывать, но вот оно само испыталось, черт возьми.
― Вот как. Быстро они.
― Шпионская сеть Магсофара не зря ест свой золотой пирог. Вернусь следующим вечером, возможно, раньше. Если ты не возражаешь, оставлю в Ашерди Камиллу. Сестре свежий воздух пойдет на пользу. Серафима?
― М? Нет, не возражаю. Твоя сестра — на редкость милая особа, ― вскинула на Сансейта голову, невольно залюбовавшись хищными чертами лица и слегка раскосыми, как бывает у южан, обсидиановыми глазами. Вспомнились чешуйки на руках Камиллы. Не показалось же мне. Неужто инквизитор скрывает о себе немаловажный факт? Однако все мысли разом улетучились с нежным прикосновением мужской руки к моей щеке.
― Ты расстроилась? ― с налетом самодовольства и, что уж там, радости.
― С чего бы это вдруг?
― Ершистая кошечка, ― проворчал насмешливо порошочек и бессовестно накрыл мои губы своими, поддерживая лапищей за талию, притянул к себе ближе, зарываясь пальцами в волосы на затылке и безбожно портя прическу.
Позволила утонуть себе в сладости жадного поцелуя. Ох, чую, если дело дойдет до брачной ночи, свести ноги я совершенно точно не смогу как минимум неделю, низ живота скрутило жучим спазмом. Собственный стон отрезвил. Выпутавшись из крепких мужских лапищ, отошла на два шага.
― Не стоит этим заниматься на обозрении у всех, народ Ашерди весьма любопытный. Ты бы видел, как при нашем приезде они этакими воронами столпились у ограждения.
― Ну, этим мы точно не станем заниматься на обозрении у всех, обещаю. Для близости существует спальня и множество в ней интересных мест, ― вкрадчивое.
― Нахал!
― О, да, ты с нашей первой встречи об этом знала, дорогая, ― смешок, ласковое скольжение жадных пальцев вдоль моих рук и короткий, совсем уж милый поцелуй в висок. ― Но самое главное, ты наконец стала обращаться ко мне как подобает.
Вспыхнула как девочка. Вот что чувство с приличными воровками, пусть и бывшими, делает.
― Если вы, то есть, ты, уедешь прямо сейчас в Сарухан, поверь, я не обижусь.
Кейн Хард заливисто рассмеялся, будоража красивым бархатным смехом. Не знала, что он так умеет. Аж в груди жмет.
― Разочарую тебя, но уеду я, как и сказал, вечером. И если хочешь, могу от твоего имени договориться с Итаном об переоформлении документов на Изумрудное.
― Правда? Это будет здорово! ― оживилась. ― Что от меня нужно?
Зрачки порошочка вспыхнули.
― Твоя доверенность, заверенная подписью, я запрошу нужный бланк, в течение часа отправят шкатулкой, и конечно же, поцелуй, ― жаркое возле уха.
Конечно же! Кто бы сомневался. Губы предательски раздвигались в широкой улыбке. Видела бы я себя со стороны, совершенно точно обозвала влюбленной дурой, у которой место мозгов розовый зефир.
Инквизитор, как и обещал, помог оформить доверенность, как и обещал, оставил довольную этим фактом сестру на моё попечение либо же — я на её, и как обещал, в десять вечера на ночь глядя ускакал в развевающемся черном плаще верхом на своём шикарном жеребце. Вот какой весь из себя обещательный этот Комейт, Лонгтей, кто-то там ещё Фуромайдер, кейн Хард!
Отъезд Темнейшего домашние восприняли спокойно, впрочем, Каргине и Людви было начхать, оба попросили выходной и скрылись в Ратуше, где провели целый день и, судя по всему, проведут ещё и ночь. Не могла их винить. Как понимаю, эти двое прощались. Ну-ну, куда они денутся с подводной лодки любви, Фима своих не бросает.
Сердце дернулось в болезненном уколе, напоминая о Полине. Своего ребенка мне пришлось оставить, увы. Она девочка взрослая, мной воспитана, справится, я в ней не сомневаюсь.
Улегшись на постели, долго не могла сомкнуть глаз, всё вспоминала нашу, что уж там, романтическую прогулку по городу, любопытный гордый взгляд инквизитора, направленный на меня, нашу трапезу в таверне.
Повар, узнав о посетителях, сильно расстарался, подав такие вкусные блюда, что не удержалась и поблагодарила его лично. Были мы и на рынке, видели Камиллу, весело беседующую с местным парнем, младшим сыном кузнеца. Ух, как на парочку смотрел с нехорошим прищуром кейн Хард, пришлось живо его уводить, правда, тот, пока не купил несколько кожаных ремешков и ножны, не увелся. Прошлись и по окрестностям, а там и вечер настал. После ужина мой лорд запрыгнул на коня и умчался, только подковы мелькали.
Повертевшись с боку на бок, сгорающая от какого-то нехорошего, непонятного предчувствия, потихоньку накрывающего после отъезда Сансейта, выбралась из постели и, скоро одевшись в простые брюки, рубашку да плотный свитер с накидкой, завязала волосы в низкий хвост и тихонько вынырнула на улицу, помчавшись в родимый амбар. Я хотела измотать себя упражнениями, чтобы наконец, выжатая как лимон, улечься спать.
Измотала я себя просто отлично, так сильно измотала, что, к своему стыду, уснула прямо в амбаре на пусть и чистом, но полу. Зато научилась кое-как призывать дар невербально без долгих прелюдий, не совершенно, нет, но пару раз получалось.
С восходом солнца дар меня и разбудил, опалив нутро и веки жалящими, как укусы пчел, пульсирующими ощущениями. Подорвавшись, осоловело села, прислушиваясь к себе и магии, пытаясь понять, в чём дело. И довольно быстро поняла. Вдоль позвоночника пробежался неприятный холодок.
К Ашерди на двух магомобилях и в конном сопровождении подъезжал кортеж незваных гостей. И это совершенно точно не инквизитор, к сожалению, как я сразу было не без радости подумала. Нет. Только это кое-кто довольно знакомый хозяйке этого тела, настолько знакомый в негативном ключе, что стоило мне понять личности тех гостей, как внутренности завязались узлом, руки мелко задрожали, меня сначала затопило суеверным ужасом, не своим, фантомно-чужим, а затем
