Искра твоей души - Иванна Осипова
— Нас должны встретить, — на ходу проговорил Тиан.
Сквозь отравленный туман я видела решительное лицо мага, парк, но чаще — снег под заплетающимися ногами. Магия целительницы продолжала борьбу, но требовалось время, чтобы очистить кровь.
Мы продирались через кусты, чтобы не тратить время на обходные пути и не встретить гостей резиденции, проваливались в сугробы и, наконец, вышли на главную аллею. Время от времени Тиан нёс меня на руках…
— Нет! — Висок пронзило болью, я схватилась за голову. — Тиан!
Я не уловила, когда появилась погоня, но запомнила гораздо больше, чем предполагала.
— Тиан, Тиан… — раскачиваясь и запустив замёрзшие пальцы в спутанные волосы, я несколько минут повторяла имя любимого.
Это помогло связать цепочку образов: вначале тусклых, но обретающих смысл и краски.
В заснеженном парке стражники быстро настигли усталых беглецов. Всё, что осталось среди осколков памяти: фигура в плаще, искажённая светом луны. Нас ждали. Мы бежали к этому силуэту. Тиан тащил меня на себе: задыхался, почти падал, но выравнивал быстрый шаг.
— Тебе помогут. Друзья заберут тебя, — несколько раз повторил маг, пытаясь пробиться к моему ускользающему сознанию. — Я задержу стражников. Лазарь уже близко.
Проклятый лимонад! Сейчас, сидя в подземелье особняка Клариссы Эйр-Уикфил, я начала осознавать, как эта маленькая ошибка погубила продуманный план. Один стаканчик освежающего напитка убил моего мужа. Ведь я собственными глазами видела, как клинок стражника пронзил Тиану грудь. Я потеряла его второй раз.
— Тиан, как же так? — прошептала я.
Собственный голос показался чужим. Хотелось выть, биться головой о стену. Я даже всхлипнула, проглотив слёзы, но вместо плача по любимому поднялась, прислонилась к каменной кладке. Ледяная, покрытая влажной изморозью, поверхность обожгла тело острым холодом, что окончательно привело меня в чувства.
В парке было что-то ещё…
Вторая волна воспоминаний показала, как я лежу на снегу. Когда гвардейцы приблизились, потасовка была недолгой. Я видела множество ног, которые вздыбливали снег, слышала дыхание мужчин, хрипы и лязг стали. Перед побегом Тиан зачаровал одежду, всё, что было при себе, и заклятия с треском и вспышками лопались, защищая, но теряя магическую силу.
— Твой муж не боевой маг, — с улыбкой сказал Себастиан накануне вечером, завершив работу артефактора.
— Зато самый лучший, — с нежностью ответила я, целуя его.
Несколько раз я пыталась подняться, чтобы помочь мужу, снова падала. Действие отравы прекратилось, оставив после себя слабость, жажду и лихорадку. Кольцо гнало чары, собирало молнию, которая никак не желала слетать с пальцев. Я теряла сознание, сквозь морок слышала голос Тиана, который умолял меня бежать. Он не подпускал стражников, сумел забрать клинок у одного из вояк.
Я отползла на несколько шагов, перевернулась на спину. Мне почудилось, что силуэтов стало больше, но парк и дерущиеся мужчины оставались размыты. Отерев лицо снегом, я на мгновения вернула ясность разума, чтобы увидеть, как оружие гвардейца пронзает мага…
Что потом⁈ Во мне росла уверенность, что морок не позволил мне сразу осознать увиденное, но оно отложилось в памяти. Осталось выудить эти кусочки на поверхность.
«Голос! Точно был странный скрипучий голос. Я знала его», — отчаянно подумала я, возвращаясь во времени назад.
Неровный силуэт, плащ полностью укутал фигуру незнакомца. Он наклонился, заглянул мне, лежащей на снегу, в лицо, крикнул в сторону гвардейцев:
— Стойте! Мы желаем сохранить свои жизни! Я готов говорить с герцогиней!
Дальше в памяти зияла дыра, провал, из которого я больше не смогла ничего извлечь. Сейчас, сидя в подземелье, я всячески гнала мысль о смерти Тиана. Я знала, что эта правда лишит меня последних сил, которые ещё пригодятся перед лицом хозяйки. Пальцы скользнули по заледенелым камням. Я осторожно пошла вдоль стены до угла камеры, отыскала плед. Лазарь-Тиан принёс его, когда Кларисса наказала молодую ведьму за ранение Эдама.
— Так лучше, — тихо произнесла я, закутавшись в плед. — Спасибо, любимый.
Я поблагодарила Себастиана, убеждая себя, что он жив. Возможно, гвардейцы унесли раненого мага в особняк, как и ценное имущество дома Уикфил: целительницу Доротею.
Я села ближе к решётке: там было не так холодно, как у промёрзших стен, хотя и гулял ветер. Плед хранил магию, вложенную артефактором. Тело согрелось, а сердце осталось тяжёлым булыжником. Этот камень царапало изнутри болью.
Наверное, я задремала, поэтому не услышала скрипа двери наверху и шагов нескольких человек. Весёлый голос герцогини, за которым скрывались гнев и сталь, будто ударил:
— Очнулась, птичка. Открой глаза и встань перед своей хозяйкой!
52
Кларисса куталась в меха и прятала руки в пушистой муфте. Ясные глаза эрри Уикфил были способны заморозить не хуже стен подземелья. Не думая, я выполнила приказ.
— Какая же ты дрянь, Доротея, — скривив губы сказала хозяйка. — И как только клятва дому не убила такую подлую ведьму⁈ Неужели старуха была права — судьба и магия любят тебя. Как ты посмела бежать?
— Бежать? — переспросила я, мучительно соображая, как выстроить разговор.
Если убедить герцогиню, что произошла нелепая ошибка, то я поднимусь в особняк и разузнаю о Тиане, помогу магу излечиться после ранений. Только бы прикоснуться к любимому — искра сделает своё дело.
Прищурившись, я посмотрела за спину Клариссы, где стояли гвардейцы и кто-то ещё. Переплетение теней и набегающие слёзы не позволяли мне разглядеть всех, кто спустился в «комнату смирения».
— Не делай вид, что просто гуляла, — резко бросила хозяйка. — Твой невинный вид меня не обманет.
— Я гуляла в парке вместе с Лазарем, — задрав подбородок заявила я. — В зале стало слишком душно.
— Лгунья! Неблагодарная! — выкрикнула Кларисса.
Нас разделяла решётка, только поэтому она не ударила меня, но я видела, что эрри очень хотелось это сделать.
— Я гуляла в парке, — упрямо повторила я.
После недолгого молчания Кларисса неожиданно звонко рассмеялась.
— Отлично, птаха! У меня есть два свидетеля, которые подтвердят, что ты врёшь!
Движение рукой, как приказ хозяйки, и стражники вытолкнули вперёд хрупкую Фанни. Горничная стянула руками обрывки василькового бального платья на дрожащем теле. На мокрой от слёз щеке расплылся огромный багровый синяк, губы были разбиты.
— Маленькая негодяйка во всём призналась, — прошипела Кларисса. — Стоило припугнуть, что отдам её на потеху гостям. Она помогла вам покинуть зал, когда я запретила это делать, а потом сбежала сама. Я думала, что ловлю волшебную бабочку, а поймала грязную служанку, хранящую
