Последняя из рода сирен - Мария МакГальма
— А ты не подкрадывайся! — рассерженно прошипела я. — Приставай к своим богиням, а меня в покое оставь! Хватит с меня и того, что мне приходится тебе помогать!
— Я тебе жизнь спас, Саента. — вкрадчивый голос прошелестел мне прям в ухо, и я сняла вторую сандалю. Приходилось вращаться вокруг себя, чтоб уловить приближение клубней тьмы. — А тебе не приходило в голову, что ты удостоена величайшей чести, раз внимание предназначается тебе, а не «моим» богиням?
— Боги, упасите от такого счастья… — язвительно прорычала я, размахивая сандалией. Тихий смех только раззадоривался от моих стараний. — Не нужно мне твое внимание, давай сохраним деловые отношение.
Да что ему нужно? Решил повеселиться за мой счет? Бессовестный Бобик!
Не к месту вспомнилось как Асфар водил голодными и жаркими руками по моему телу. Приятней чем тогда быть просто не может.
— Больше не смей вспоминать о нем в моем присутствии. — на мгновение широкие ладони сомкнулись на моей талии и тут же отпустили. Его ярость ощущалась на моем кончике языка. Моя сандаля улетела в пустоту. — Этот бездарь не умеет обращаться с женщинами! Когда-нибудь я тебе покажу разницу.
Это обещание заставило выпрямить мою спину. Не хочу я познавать разницу…
— Не вздумай так резко перемещаться, не то кину в тебя… сандалю! — храбро воскликнула я и храм качнулся. Сандалий больше не осталось, и я стала озираться в поисках камня. Как назло, храм был довольно чистым и убранным.
Меня повело в сторону, и я вдруг наткнулась на огромное мускулистое тело. Меня деликатно придержали за локоть.
— Ты просыпаешься. — Черный Бог вновь появился перед моим лицом. Его слова были наполнены грустью и даже нежностью. От удивления мои глаза округлились и даже вытаращились. Кажется, он не хотел вновь оставаться в одиночестве. На секунду мне даже стало жаль это древнее бессмертное существо.
— Мне не нужна твоя жалость. — Брови на прекрасном лице сошлись на переносице. Следующие слова мужчины не сочетались с мягкостью интонации и выражением угрюмости на лице. — Я всегда рядом, и, если тебе будет грозить смертельная опасность — я предупрежу.
— Когда проснусь — я не вспомню о тебе. — пришлось напомнить мне, и храм закачался сильнее.
Да, предупредит он, как в прошлый раз он «предупредил» меня об Эгги.
— Я знал, что капитан присматривает за тобой.
Эгги избивал меня, а хваленый Черный Бог, соблазнитель всех богинь, прятался в стороне, не пытаясь вмешаться. Тоже мне, защитник. И близко к себе не подпущу!
Я не хотела обвинять создателя и уж тем более винить, но тут мои мысли бежали впереди паровоза. Досада и яростное чувство беспомощности вылилось в всплеск темной силы, окружившей нас обоих черной непроглядной тьмой.
— Я скован, Саента, от моих сил остались жалкие крохи. Когда я освобожусь от оков — Эгги заплатит сполна.
Мне не нужны оправдания, тем более что Асфар уже жестоко наказал своего матроса.
— Это наказание — пустяк. Эгги даже близко не знает, что такое боль и страдание. — от предвкушающего шипения у меня поползли ледяные мурашки по спине.
Его когти больно вцепились в мой локоть. — Не меняй курс. Ты должна оказаться на Темном Континенте раньше, чем она узнает, что осталась последняя сирена.
Она — это его сестра. Хитрая и коварная Богиня Любви и Цветов.
— И держись от этого недоноска-капитана подальше.
Его недовольный властный тон заставил меня сжать кулаки. Но мне нравится этот недоносок…
Рычание раздалось уже где-то вдали, и все заволокло тьмой.
Глава 43
Саента извивалась под его руками, задыхаясь от наслаждения. Ее жалобные, просящие вздохи били наотмашь. Плотно закрытые веки дрожали под густыми черными ресницами. Ярко-красные пухлые губки подрагивали… От них он не мог оторвать свой взгляд. Такие манящие и сладкие. Как же он хотел целовать их и упиваться восторгом от прикосновений. Ее маленькая сочная округлая грудь со стоящими вершинками так и просила разорвать на ней платье.
Нельзя. Нельзя спугнуть птичку. Ты и так позволил себе больше, чем надо…
Асфар стиснул челюсть посильнее. Желанное так близко. Ее податливое, мягкое тело совсем рядом… Что мешает ему сорвать с нее кружева и рывком войти, удовлетворяя похоть? Ему нельзя было прикасаться к ней, нельзя было допустить того, чтоб она начала привыкать к нему. Он не тот, кто ей нужен.
Эти мысли обжигали и свирепствовали в глубине души. А кто ей нужен?
Она сама поцеловала его. Первая подалась вперед, подарила нежность и ласку, которой Асфар еще не знал. Он был обречен. К чему эти мысли о ее счастье?
Мужчина был слишком эгоистичным, чтобы отпустить ее. Она принадлежит ему и никому больше. Он придумает, как удержать ее возле себя, он сделает все, чтобы Археон или хроновик даже пальцем ее не коснулись.
Асфар не хотел пугать свою птичку, но и терпеть больше не мог. Его хваленая выдержка летела ко всем чертям, когда она была рядом. Капитан не успел даже подумать о том, что не спросил разрешение испить ее кровь, все случилось само по себе. Позже, она будет сердиться… А пока — Саента забилась в остром наслаждении, когда он вонзил в ее нежную шею клыки. Сладкая кровь хлынула в его рот и отголоски ее оргазма заставили его взвыть. Он ввел в нее один палец, чувствуя, как она плотно обхватывает его своими сокращающимися влажными стенками.
— Вот так, моя хорошая… — хрипел он, двигая пальцем внутри нее. Она закатила глаза, не слыша его бормотаний. В паху стало больно, Асфар не сможет больше терпеть.
Сейчас он возьмет ее, уже по-настоящему, и она познает с ним ни с чем не сравненное удовольствие. Он разорвет на ней платье, чтоб наконец увидеть красивую грудь… Так волнующе будет смотреть, как она колышется в такт его толчкам. Птичка будет кусать губы и закатывать глаза… Да. Он станет ее первым, а Археон идиот, раз упустил такое сокровище…
Асфар даст ей столько нежности, насколько вообще способен. Его черствое сердце трепетало рядом с ней, он чувствовал, как жизнь снова наполняет его вены. Забытое чувство радости и чего-то волнующего застилало разум. Ему было приятно смотреть на ее живое лицо, она радовалась, грустила и боялась — каждая ее эмоция была как глоток чистого кислорода в удушливом помещении. С ней было приятно даже молчать. Такая наивная и дерзкая на язычок. Впервые монстру захотелось не брать удовольствие, а отдавать. Он будет целовать каждый участок ее тела, будет наслаждаться ее стонами.
Мысли о том,
