Ни конному, ни пешему... - Надежда Костина
Косматые тучи низко ползли по сумрачному небу. Казалось, ещё немного, и они, зацепившись за острые верхушки сосен, с треском прорвутся, обрушаться густым снегопадом, наглухо засыпят вросшую в землю крышу.
Стена леса скрадывала дневной свет. Деревья вплотную подобрались к обережному кругу, нависли над ведьминым жилищем молчаливыми стражами.
Ни ворот, ни забора вокруг дома не было. Бабушка давным-давно убрала их за ненадобностью. Остались только столбы — древние, почерневшие за долгие века, с избытком напитанные заклятиями и колдовской силой. Полустертые знаки, вырезанные ещё старой Ягой в совсем уж незапамятные времена.
Крохотная поляна, затерянная в сердце бескрайней чащи.
Место, куда сходятся невидимые тропы мира живых и…мертвых.
Сотни невидимых глаз следили за невысокой хрупкой фигуркой в темном дверном проеме. После ночной круговерти лес затаился, замер в ожидании.
Лиза поежилась. Дернула плечами, сбрасывая щекотку чужого взгляда. Вытащила из-под свитера амулет, оставленный напоследок Ядвигой любимой внучке. Ту самую монету, наследство старой чаклунки. Потертый кругляш придал уверенности и разогнал нелепые страхи. Чего ей боятся?!
Это ее лес.
Последнюю волю Ядвиги Лиза исполнила в точности. Уходя, бабушка приказала настрого — в сию же ночь обновить и замкнуть круг, собственной кровью начертить обережные знаки, права на лес заявить, пока новый Лешак не объявился! Амулет не снимать — в нем память о первой хозяйке этого места. Старая ведьма самолично надела внучке на шею серебряную цепочку с бесценной монетой, вложила в ладонь нож — тот самый родовой клинок, что хранила со времён своей юности, крепко обняла Лизку на прощанье, и, сделав шаг назад, бесследно растворилась в метели.
Лешек таки сдержал слово — открыл названной сестре короткую тропу на мертвую сторону.
Открыл и сам шагнул в темноту следом за ней.
Лиза бродила в призрачной снежной мгле, проваливаясь по колено в сугробы, выискивая в буране заметенные древние столбы, исколотыми пальцами нащупывала колдовские символы, напитывая полустертые линии кровью.
Ресницы смерзлись, руки немели от холода, озноб пробирал до костей, сердце ухало и колотилось в ребрах. Сила текла сквозь нее темным потоком, смешиваясь с острой болью потери, застарелым гневом, давней детской обидой, смешивалась и… вытекала сквозь раны, очищая и исцеляя душу, оставляя после себя звенящую пустоту и пугающее чувство обновления.
Как долго ворожила — Лиза не помнила! Она потерялась в глухой бесконечной ночи, в тоскливых завываниях ветра, призрачных голосах заповедного леса.
Гудели сосны под напором урагана. С жутким треском падали ветки деревьев, в безлунном небе неслась дикая охота, обгоняя рваные ошмётки облаков, внушая безмерный ужас затаившимся в темноте.
Уничтожались прежние устои и клятвы, ломались старые договора и обеты. Уходило прошлое, менялся и перерождался Лес — граница живых и мертвых, людей и нелюдей.
Лиза успела запечатать круг. Из последних сил, одними губами, прошептала запирающее заклятие, шатаясь, добрела до избы, ввалилась внутрь и рухнула на лавку. В распахнутую настежь дверь, хохоча, ворвался северный ветер, завьюжил, завертел облако снежинок, лихо свистнул в дымоход, задувая огонь в печи.
— Пшел вон, — просипела новоявленная хозяйка, и провалилась в спасительный сон…
От воспоминаний стало зябко. Мороз мгновенно просочился в рукава куртки, куснул сквозь варежки ноющие от порезов пальцы. Подумалось, что неплохо бы вытащить из рюкзака запасной шерстяной свитер и намотать на шею шарф…
Словно уловив ее мысли, на плечи заботливо накинули тяжёлую, пахнущую хвоей и дымом шубу.
Лиза благодарно кивнула домовому и с наслаждением закуталась в роскошный волчий мех, потерлась щекой о пушистый воротник, спрятала ладони в широкие мохнатые рукава.
Последний подарок лешего пришелся как нельзя кстати.
Девушка уселась на застеленную шкурой завалинку, вытянула уставшие ноги.
Чувствовала она себя вполне сносно. Если не считать лёгкой дрожи в руках и сорванного горла. Лиза зевнула и прикрыла глаза. Выспаться б ещё…
Тишина зимнего леса завораживала.
Едва слышный шорох снега, скрип веток, редкое воронье карканье…
Звуки сплетались в причудливую мелодию, плыли вереницей образов, растекались шелковым покрывалом между черных стволов.
…и тихо-тихо, на самой грани слуха, очаровывая голосами зимних напевов, плакала лесная сопилка…
Сопилка?!
Лиза судорожно вздохнула, выныривая из наведенного морока, и надсадно закашлялась. Морозный воздух обжёг больное горло. С трудом разлепив глаза, она замотала головой, стряхивая сонливость.
И — замерла.
За невидимой границей охранного круга беззвучно клубилась колдовская метель.
Духи зимы.
Верная свита Хозяина.
Одуревшие от свободы и пьянящей силы снежники яростно бились о невидимую черту, отлетали клочьями бурана, осыпа́лись льдистыми иглами и снова, без единого звука, ломились вперёд.
Окровавленные пасти и глаза, залитые тьмой дикой охоты.
Лиза медленно поднялась.
Скрипнула, отворяясь, дверь. Из избы выскочил домовой, держа в руках горящие головни, стал рядом с ведьмой и сцепил зубы. От мальчишки остро тянуло страхом и отчаянным упрямством.
Мурза запрыгнула Кузе на плечо, злобно зашипела, оскалив клыки.
Застыли молчаливыми стражами древние сосны, затаился в густых ветвях баловень-ветер, не решаясь лишний раз шевельнуться.
Внезапно, повинуясь чужой воле, снежники упали ледяными хлопьями на землю, и, поднявшись в волчьих обличиях, покорно отошли от древних столбов.
За невидимой границей охранного круга, прислонившись обнаженным плечом к стволу дерева, стоял человек.
Пряди длинных спутанных волос то ли серых, то ли седых, падали на лицо, скрывая черты...
Высокий и худощавый, бледная кожа в кровавых разводах…
Сопилка в тонких сильных пальцах…
Незнакомец поднял голову и в упор глянул на Лизу.
Глаза цвета низких снеговых туч.
В бездонных черных зрачках клубилась метель.
Тепло ли тебе, девица…
Говорят, смерть от мороза лёгкая…
Врут, сволочи!
Лиза стиснула зубы, пытаясь справится с холодом, что проникал в каждую клеточку, сжала кулаки, отгоняя накрывающую панику.
Мужчина не сводил с нее глаз. Тонкие бледные губы растянулись в довольной улыбке. Он сделал шаг вперёд, и, в одно мгновение оказавшись на расстоянии вытянутой руки, раскрытой ладонью коснулся границы круга.
Лиза от неожиданности отшатнулась назад, но, пересилив испуг, таки устояла на месте.
Она ведьма, или кто?!
Если шарахаться от…всяких…припадочных, можно и головы лишиться. Не таким она представляла нового лешака. Ей-то казалось, что он возродится ребенком, бестолковым непоседливым мальчишкой. Прошлый хозяин был для старой Яги внуком, а для Ядвиги — братом.
