Мятежница и менталист - Эль Бланк
— А он отвечает вам взаимностью? — посыпал соль на рану бездушный следователь.
— Он… — я с усилием подавила очередную волну истерики и почти спокойно ответила: — Нет. Я ему не нужна. Вместе мы все равно не будем.
На мгновение мне показалось, что мужчина этим признанием воспользуется и продолжит убеждать, что незачем себя хоронить при отсутствии ответных чувств и перспектив. Применит шантаж, давление… Но он не стал.
— Я услышал вас, Карина Викторовна. Вы меня удивили, ваша позиция достойна уважения. Но все же подумайте, у вас есть сутки, пока не назначена дата судебного заседания. Если ваши намерения изменятся, скажите охраннику, что желаете меня видеть.
Итогу разговора я обрадовалась. Следователь оказался не таким уж плохим. В некотором смысле даже порядочным. Оставалась надежда, что он и на судебном заседании подаст информацию непредвзято.
***
Похоже, не только Карина была ошарашена разговором в парке и, в особенности, его завершением. Складывалось впечатление, что, задержись Марк рядом с ней дольше, и уже не нашел бы в себе моральных сил уйти и ее оставить. Оттого и сбежал…
Впрочем, по дорожке сквера мужчина только поначалу шел быстро, хоть и сильно прихрамывая. Чем дальше он уходил от своей собеседницы, тем тяжелее и медленнее становились его шаги. Он даже до входа в здание, к которому направлялся, не дошел — остановился, оглядываясь и отыскивая глазами едва заметную среди кустов женскую фигуру.
Стоял он в явном смятении, в раздумьях, пытаясь разобраться в своих желаниях. Марк чувствовал эмоциональные метания девушки, ему несомненно хотелось вернуться, утешить, обнять. И одновременно с этим он отгонял глупые мысли, вынуждая себя оставаться на месте.
К чему ей сейчас «правильный» друг, который может лишь сочувствовать и подчеркивать, что право выбора ей больше не принадлежит? Его слова поддержки бессмысленны.
Тем более любому, кто разделяет убеждения телепатов, понятно, что судьба Карины зависит в первую очередь не от итогов судебного заседания, а от рапорта следователя.
И нет в этом необъективности, наоборот, прекрасная возможность ее защитить. Оградить от новых ошибок. Предоставить новый статус — более выгодный и удобный, который в современном мире многое решает и открывает все двери, даже закрытые.
Несомненно, Марк видел, что назначенная цена свободы девушку тяготит. Но разве она может в ее состоянии рассуждать здраво и разумно все оценить? Понять, что для нее лучше? Тем более что даже в нормальном психологическом состоянии поступки совершала необдуманные, импульсивные. Жизненно важно ее оградить от дальнейших ошибок. Мужчине несомненно виднее. Особенно такому, который оценивает всю ситуацию в целом.
Именно поэтому Марк прямым текстом подтолкнул Карину к правильному решению и ушел. Это не было трусостью или предательством с его стороны. Это было желанием дать ей лучшее будущее. Которого она заслуживает, потому что все, что играет против нее, на самом деле вовсе не так фатально.
Спонсор не разоблачил бы себя настолько быстро, если бы не репортаж, который вывел его на эмоции. Все же очень удачно Карина успела передать запись Карену, а тот отправил Марка отследить «подарок»! Не факт, что без этого оперативность федеральной разведки оказалась бы на высоте.
В таком ракурсе девушка однозначно будет признана пострадавшей и нуждающейся в защите, как свидетель преступления. Промышленник в ее адрес высказал явную угрозу, а такие намерения при его статусе и связях приводятся в исполнение быстро.
К тому же невооруженным взглядом видно, что у Карины совершенно иной, отличный от идейных мятежниц менталитет. Сам факт, что она, находясь среди повстанцев, критиковала их действия, говорит о ее высоких моральных качествах. Девушку постоянно мучили угрызения совести, когда приходилось переступать черту порядочности.
Она и Марка не подставила перед Кареном — похоже, привыкла держать свое слово. Значит, выполнит обещание и согласится принять помощь следователя. Карина уважает мнение Марка, а личного жизненного опыта у нее маловато.
Хорошая девчонка. И ее чувства приятны, греют душу. Вот только… Что может дать ей Марк? Перспектив с ним у Карины никаких. Понятно, почему она к нему потянулась — сработали чувство благодарности за защиту, привычка, тесное общение… Но не та это основа, на которой следует строить гармоничные отношения и крепкую семью. Ладно бы объект симпатии был достойный, а так…
Так что пусть возненавидит Марка за равнодушие, зато в итоге будет счастлива со следователем. Да, он сделал этот выбор за нее, но в последствии она будет ему за это благодарна.
Вот такие мысли одолевали мужчину. Впрочем, все это пряталось под маской бесстрастности и угрюмости. Если бы сейчас на него посмотрел кто-то посторонний, то вряд ли бы догадался, что именно испытывает невзрачный служащий, почему-то замешкавшийся у входа.
Он настолько ушел в себя, что вздрогнул от неожиданности, когда его окликнул знакомый голос:
— Привет, М-кх… кх-кх… гм… — Собеседник хрипло закашлялся, видно, в горло попало что-то. И завершил фразу: — Марк. Видок у тебя аховый… Никак дела не закончишь?
— И вам не хворать, Профессор, — несомненно соблюдая приличия, ответил визави, сунув руки в карманы широких брюк. — Ну да, есть еще задачки, которые нужно решить.
— Ага… Ладно, не буду мешать.
Собеседник собирался развернуться и уйти, но Марк его остановил:
— Одну минуту! Уже сообщили, когда состоится судебное заседание?
— Завтра в полдень.
— Ясно. Процесс показательный. Транслировать собираются?
— Только публичную часть, где рассматривается дело де’Лоста и его офицеров. Масштабная операция, ее итог общественность обязана увидеть.
— С провокаторами и террористами по-другому нельзя, — согласился Марк.
— Я слышал, де’Лоста психовал и орал, когда узнал, что дела мятежниц рассмотрят в закрытом режиме, не допуская огласки. Дикарь! Женщин никогда не осудят публично. Просто потому, что те не являются объектами, на которые направлены военные действия. И для зрительниц не появится общественно опасного примера. Все они, уперто симпатизирующие повстанцам, как заблудшие души, которые можно и нужно направить в правильную сторону.
— За каждой ошибкой женщины стоит мужчина, допустивший необдуманный поступок. Это не их война. Они нужны всем, потому что их генетика нейтральна.
— Верно-верно. И наши ограничения по отношению к женщинам более цивилизованные и разумные, чем вседозволенность, которой их заманивают и соблазняют мятежники. Мы оберегаем более слабых, а не подставляем под удар. Любому адекватному человеку это понятно. Сколько еще должна продлиться эта война, чтобы несогласные тоже это признали? Из-за этих идиотов гибнут люди, нарастает нестабильность. Видимо, кому-то выгодно чтобы
