Татьяна Корсакова - Ведьмин круг
Прибыли! Вот он – пункт назначения и одновременно начало пути.
За спиной шипение, хочется оглянуться, но она не станет, потому что и так знает, кто там лежит на заднем сиденье связанный по рукам и ногам, с пыльным мешком на голове. Ведьма, которую нужно убить. Во что бы то ни стало…
Арине понадобилось время, чтобы разжать сведенные судорогой пальцы, выпустить руль из рук, а потом обернуться, посмотреть на пустое заднее сиденье. Уже пустое.
– Что ты видела? – Марго сидела рядом, заглядывала в лицо.
– Анук отвезла Саломею в какой-то речной домик, потом вернулась сюда, чтобы подготовиться.
– К чему?
– К убийству.
Железная коробка тускло поблескивала чуть прихваченным ржавчиной боком, манила. Что в ней? Какие еще секреты? Пока не откроешь – не узнаешь. Арина сделала глубокий вдох, взяла коробку в руки. Щелк – замочек открылся легко, и коробочка явила свое отполированное нутро.
– Что это? – спросила Марго.
– Иглы, кажется.
Иглы были тонкие, длинные, золотые.
– Зачем? – Марго тянула шею, силясь разглядеть все в подробностях. – Для чего такие иглы?
– Это не просто иглы. Это иглы для акупунктуры. – Арина взяла одну в руку.
…Залитый солнцем кабинет, горький запах от дымящейся полынной сигары. Меридианы, которые она, в отличие от других, может видеть. Золотистая нить Ци пульсирует жизнью, завязывается узелком на ладони. Под иглой – сопротивление, но не кожи, а энергии. И если нажать с нужным усилием, а потом чуть повернуть, если сделать все правильно, то Ци больше ничто не будет сдерживать, и сила хлынет не тонким ручейком, а полноводной рекой, заполняя каждую клеточку, даря жизнь и ощущение счастья. Но ей нужна другая точка, совсем другая… Больно не будет, будет хорошо. Даже умереть можно с улыбкой. Ей ли не знать. Жаль только, что не все закончено, столько интересного не сделано, столько удивительных открытий не совершено. Было впереди, осталось позади. Но до чего же не хочется умирать вот так… бездарно, без мук, но с ощущением, что тебя обокрали, забрали не просто жизнь, а что-то гораздо более ценное. Золотистая нить теряет цвет, и свечение наполняется чернотой, как грязью. Ци уходит, и вместе с ней уходят сила, жизнь и надежда на то, что все еще можно исправить, надо лишь найти способ. Та, другая ведьма, не желает ждать. Другой хочется жить так же сильно, как ей сейчас умереть…
Железная коробка выпала из рук, золотые иглы рассыпались по салону. Арина всхлипнула, замотала головой, прогоняя чужие предсмертные воспоминания.
– Что это? Чье? – Марго смотрела испуганно, по-рыбьи открывая и закрывая рот.
– Это иглы Марты. Она… убила себя. Сама, собственными руками. Анук ее как-то заставила.
Задыхаясь, обливаясь холодным потом, Арина нажала на кнопку, открывающую багажник, и едва не вывалилась из салона машины – так ей хотелось на свежий воздух, подальше от всего этого.
В багажнике лежала лопата. Обычная садовая лопата со следами земли на основании черенка. Вот только земля эта оказалась не садовая. Арине не нужно было брать ее в руки, чтобы понять очевидное. Этой лопатой Анук раскопала могилу Марты…
Арина уселась на землю прямо у колеса машины. Ноги не держали, руки дрожали. Хороша ведьма! Еще ничего не сделала, а уже выдохлась.
– Ты как? – Марго присела перед ней на корточки.
– Плохо. Сил нет. – Марго не нужно врать, она и сама все видит.
– Возьми веретено. Ночами, когда я к тебе… подключалась, оно не позволяло обессилить тебя окончательно. Я чувствую такие вещи, можешь мне поверить.
Верить нельзя никому. Она поверила Анук, и вот что из этого вышло. Но силы ей и в самом деле нужны. Не какие-то особенные ведьмовские силы, а самые обычные – человеческие.
Веретено, родовая батарейка, привычно легло в ладонь, согрелось от тепла ее тела. Или это кожа согрелась от веретена? Не важно. Важно, что Марго оказалась права: так значительно легче. И уже не хочется распластаться на сырой земле и лежать, разглядывая тусклую луну. Наконец появились силы, чтобы встать на ноги. И в голове больше не шумит, перед глазами не плавает кровавый туман. Можно жить. Родовая вещь не подвела, поддержала хозяйку, поделилась силой тех, кто был до нее, кто вырезал свои имена на коре дерева, что росло в самом центре изнаночного мира. Можно жить. Можно даже попробовать победить.
* * *– Ты уверена? – Марго бодро шагала рядом с Ариной по грунтовой дороге.
– Блэк чует.
Он появился из ниоткуда в тот самый момент, когда Арина поняла, что жизнь еще не кончена, что силы есть и нужно спешить, потому что времени осталось совсем мало. Блэк поднырнул под руку, лизнул в щеку.
– Ты знаешь, где Анук?
Блэк не ответил, но посмотрел так, что пропали всякие сомнения. Он знает, он нашел путь и готов привести их к Анук.
Блэк трусил впереди по узкой дороге, зажатой между густым подлеском и стеной из рогоза, за которой плескалась, несла свои черные воды река. Арина знала этот путь. Узнавала. Вот сейчас дорога вильнет, повторяя изгиб реки, рогоз исчезнет, уступая место кряжистым старым вербам, а там уже рукой подать до рыбацкого домика. И нужно будет что-то делать, что-то решать, потому что от смертного боя не отвертеться, потому что в этой войне не может быть перемирия.
Арина полной грудью вдохнула пахнущий рекой воздух, прислушалась к себе и ничего не услышала. Ни биения силы, ни нетерпения, ни страха. Она была похожа на пустой сосуд. Стукни по нему, и он зазвенит. Черная кровь молчала, не помогала и не подсказывала.
Дорога вильнула, чиркнула обочиной по корням старой вербы и уперлась дальним своим краем во что-то темное, едва различимое в смутном лунном свете. Арине не нужно было видеть, она и без того знала, что это тот самый домик, в котором Анук держит Саломею.
Блэк больше не убегал далеко, держался рядом, словно ожидал команды. И Марго все время тревожно поглядывала на Арину, тоже ждала. А у нее не было никакого плана. Даже самого завалящего, и черная кровь молчала, не вмешивалась.
– Может, я схожу, посмотрю? – Марго первой нарушила молчание.
– Нет. Сейчас на самом деле опасно. Она почует тебя быстрее, чем меня. Анук чует смерть, ты же знаешь.
– Я не буду заходить внутрь, просто загляну в окошко. Через стекло она ведь не учует.
– Мы пойдем вместе. – Арине не хотелось отпускать Марго одну. Ей хотелось увидеть все своими глазами. Почуять, что там творится внутри домика, который скоро, наверное, превратится в поле боя.
