Жажда безумия - Р. К. Пирс
Осторожно его раскрывая, будто ожидая, что старый материал рассыплется, если я буду действовать слишком быстро, я кладу бумагу на стол и смотрю на нее, ожидая увидеть какое-то послание, написанное от руки.
На нем изображен беспорядочный набор линий, и какой-то рисунок, который я не могу разобрать. Не похоже, что в нем есть какой-то смысл, просто каракули и петли в произвольном порядке. Мне требуется слишком много времени, чтобы понять самое ужасное, вместо чернил использовали кровь.
Глава 4
Алиса
Мое сердце замирает.
Что-то глубоко внутри меня подсказывает, что это ответ на мои безмолвные мольбы, что оно приближает меня на один шаг к Стране чудес. Это прислал мне кто-то из чудесного мира, я знаю это. Я чувствую, как письмо задевает что-то глубоко внутри меня, как интуиция. Сильное, необъяснимое чувство уверенности. Кроме того, нет никакой другой логической причины, по которой это могло оказаться в моем доме.
Если есть одна вещь, которую я всегда знала о Стране чудес, так это то, что то, что кажется абсолютно абсурдным, чаще всего является ответом.
Кому какое дело, имеет ли это смысл, если работает? Воспоминание о вопросе гусеницы звучит в моей голове как ободряющее предупреждение.
Я смотрю на листок, пытаясь придать смысл этим линиям. Прослеживая в уме их непонятный узор, я замечаю пару капель, окрасивших край страницы. Часть меня говорит, что я должна беспокоиться о том, чья это кровь, но это второстепенная мысль, уступающая моему желанию понять, какое послание здесь скрывается.
Резкий вдох сопровождает мое распознавание перевернутой буквы П среди бессмысленных линий, и я лихорадочно ищу другие буквы. Следующая — Р, тоже перевернутая, но она находится на противоположном конце и ничем не помогает. Мой мозг не может понять остальные буквы, и я тяжело выдыхаю.
Конечно, они должны быть перевернутыми. Потому что ничто не может быть простым и понятным. Все должно быть причудливой, загадочной ерундой.
С запиской в руке я ухожу в коридор, устремив взгляд на зеркало в черной раме возле двери. Под ним стоит узкий столик с черной вазой и фигуркой ворона, он находится напротив широкой двери, ведущей в гостиную — комнату в доме, в которой я провожу меньше всего времени из-за того, что редко бываю там.
Я стою посреди коридора, сердце колотится, и смотрю на свое отражение в зеркале. Дыхание учащенное и прерывистое, тело дрожит от нервного напряжения. Либо эта подсказка приведет меня в Страну чудес, либо к следующей зацепке в моем поиске. В любом случае, расшифровка этого сообщения имеет значение, и осознание этого факта давит на меня.
Сделав вдох, я подношу записку к стеклу так близко, что могу ясно видеть перевернутое изображение беспорядочных линий. Я изучаю его, снова прослеживая извилистые линии, пытаясь придать им какой-то смысл. П… Р… искаженные буквы появляются медленно, складываясь в два простых слова и оставляя меня еще более сбитой с толку, чем раньше.
— Прочитай меня.
Я не знаю, чего ожидаю, произнося эти слова, но разочаровываюсь, когда ничего не происходит. Только я, одетая так, будто готова к бою, смотрю на себя в прихожей.
Впервые с самого утра мои надежды получают серьезный удар, падая на пол у моих ног. Я ворчу, глядя на свое удрученное отражение.
Я в растерянности. Полной и абсолютной растерянности, и у меня нет идей. В груди вспыхивает гнев, раздражение от того, что я позволила себе поверить в такую глупость, как записка, которая могла бы привести меня в Страну чудес. Я скрежещу зубами, мой разум снова бурлит в поисках ответов, но ничего не приходит в голову.
Что, черт возьми, мне теперь делать?
Я должна просто сдаться. Позволить этой фантазии умереть и успокоиться, вернуться в свой офис и закончить работу на сегодня. Может быть, я смогу попробовать еще раз позже, когда успокоюсь. Или, может быть, я вздремну и снова увижу во сне Шляпника, чтобы сказать ему, куда он может засунуть эту чертову записку.
Взрываясь от ярости, я сминаю бумагу в руке и сбрасываю рюкзак с плеча. Я бросаю его под стол, и он приземляется с глухим стуком, задевая вазу и ударяясь о стену. Я собираюсь развернуться и полностью забыть об этом глупом плане. Притвориться, что Шляпник никогда не приходил ко мне и не просил о помощи, и жить дальше, как обычно.
Но мое внимание привлекает движение.
Начиная с основания зеркала, по стеклу медленно прокатывается крошечная рябь. Тонкая линия искажения, похожая на волну на воде, поднимается по моему отражению, прокатывается по лицу и исчезает в верхней части рамы.
Я замираю, ожидая появления других волн, но поверхность остается неподвижной. На мгновение мой мир останавливается, и в ушах гудит кровь. Я осторожно делаю шаг вперед, с трудом сглатываю слюну и постепенно приближаюсь к зеркалу, пока мои бедра не упираются в стол под ним. После минуты, в течение которой я смотрю в свои знакомые карие глаза, ожидая, что девушка в зеркале сделает что-то необычное, я протягиваю дрожащие пальцы, медленно сокращая расстояние между ними и отражающим стеклом.
Когда наступает момент соприкосновения, я ожидаю почувствовать прохладную, твердую поверхность зеркала. Вместо этого кончики моих пальцев погружаются в отражение, не чувствуя ничего, и я с криком отдергиваю их. Еще больше волн расходятся от мест, где были мои пальцы, устремляясь к раме зеркала. Через несколько секунд они исчезают, и отражение снова становится неподвижным.
— Что за черт? — шепчу я, и мой голос разбивает тишину вокруг.
Насколько я знаю, зеркала не пускают волн и уж точно не заставляют вещи исчезать. Хотя лицо моего отражения спокойное и собранное, которое я отточила за долгие годы, внутри меня все бурлит, гонится, кипит. Мой разум в беспорядке, сердце колотится, и я на мгновение застываю в оцепенении, прежде чем мой мозг наконец соображает.
Я без раздумий хватаю фигурку ворона на столе и бросаю ее в зеркало, ожидая, что стекло разлетится на куски. Однако отражение просто поглощает ворона, судорожно колыхаясь, когда он проходит через него и исчезает. Я жду звук стука, лязга, чего
