Между семьей - Вэнди Джинджелл
Это было то, что я откладывала на потом последние пару дней. Никто другой не вызвался добровольцем — возможно, никто другой и не думал об этом, — но это был не их дом. Их родители тоже не погибли.
Итак, после того как я закончила мыть посуду, а Зеро вышел на улицу, чтобы начать свою обычную зарядку, я поплелелась наверх с больным желудком. Мне потребовалось добрых пять минут, чтобы простоять перед дверью, прежде чем я смогла заставить себя открыть её и войти, а когда я наконец заставила себя войти, я чуть было не повернулась и не бросилась снова бежать.
Не ожидала, что Атилас пропитает каждый уголок комнаты своей магией, или своей сущностью, или чем там ещё обладают фейри. Не ожидала, что всё ещё смогу ощутить его присутствие своими человеческими органами чувств: запах Атиласа, его одежду, карманные часы, которыми он никогда не пользовался, но я знала, что они у него есть. Его маленькая баночка с человеческим коричневым кремом для обуви, которую он использовал, несмотря на то что вместо этого мог бы начистить свои ботинки с помощью магии.
Когда Джин Ён поднялся наверх и нашёл меня, я упала на ковёр в горячечных, болезненных, переполняющих меня слезах, прижимая колени к груди. Он сел на пол рядом со мной и прижал к моему боку что-то тёплое, что было неприятно горячим, но от чего я, казалось, не могла оторваться.
Я слышала, как он рявкнул что-то по-корейски парочке банши, которые выглянули посмотреть, из-за чего весь сыр-бор, но, должно быть, это не было грубо, потому что, когда они вернулись, чтобы швырнуть в нас чем-нибудь, то швырнули они в нас коробкой с салфетками, принесённой снизу.
Джин Ён поймал коробку до того, как она попала мне в висок, затем подождал, пока я перестану рыдать, прежде чем протянул её мне.
— Это работа на завтра, — сказал он. — Сегодня ты перевязала друга, тебе следует перевязать это завтра. Чтобы избавиться от всего этого, понадобится соль.
Как я поняла, всё это было результатом аромата eau de Фейри Атиласа.
— Кажется, нам понадобится больше соли, чем у нас есть, чтобы очистить эту комнату, — сказала я дрожащим голосом, шмыгая носом в свой локоть. — Я выйду и куплю побольше. Yanno, завтра.
— Я куплю, — сказал Джин Ён. — Та женщина-фейри сказала, что отец Хайиона скоро узнает, что ты жива. Я думаю, ты не хочешь выходить из дома.
Он не ошибся. Несмотря на неуклонно растущее чувство клаустрофобии, которое в последние несколько дней вызывало пребывание в доме, я тоже не чувствовала себя в безопасности, выходя на улицу. Цветам здесь было слишком легко пробиться сквозь бетон, и к тому же нужно было остерегаться короля. У Атиласа была неплохая попытка убить меня, и я собиралась остаться в живых, даже если это было просто назло ему.
***
К моему удивлению, Джин Ён действительно вышел за солью. Сначала я подумала, что он просто отвлекает меня, но, возможно, он тоже хотел выйти из дома. Какой бы ни была причина, он оставил меня на кухне с чашкой кофе и банши, которая была слишком увлечена сопливыми салфетками, когда я перестала лить слёзы.
Он отсутствовал не более пяти минут, когда клубящийся клубок магии и Между, который рос на заднем дворе без моего ведома, стал слишком большим, чтобы его можно было игнорировать. С чем, чёрт возьми, там Зеро так яростно сражался?
Вероятно, с эмоциями.
Эта мысль заставила меня слегка улыбнуться и принюхаться к своему кофе. Затем что-то большое и взрывоопасное заставило меня подпрыгнуть и вскрикнуть, разбрызгав кофе во все стороны, и я инстинктивно прикрыла голову, несмотря на то что взрыв был более мощным, чем что-либо, что можно было остановить конечностями или укрытием.
— Вот блин, — прошептала я, отдергивая колено, чтобы не попасть под обжигающую каплю кофе с кухонного островка. Я слезла с барного стула, чтобы выйти и посмотреть, что Зеро разрушил на заднем дворе, но задняя дверь захлопнулась прежде, чем я успела сделать больше, чем шаг или два в сторону соседней комнаты.
Бледный от ярости, Зеро прошествовал в гостиную и, схватив кресло Атиласа, швырнул его через всю гостиную, кухню и прямо в окно. Я пригнулась, стекло разбилось, ножки стула из красного дерева разлетелись в щепки.
Когда весь этот ужасный шум прекратился, я воскликнула:
— Вот блин! — покачиваясь на каблуках и обхватив голову руками. — Ой! Предупреждай меня, прежде чем делать что-то подобное, ты, чёртов швыряльщик стульев! Из-за тебя я чуть не вылетела в окно!
Он не стал подниматься на кухню, а просто спросил:
— С тобой всё в порядке?
— Ага, всего-то пара щепок застряла в волосах, вот и всё.
— Хорошо, — сказал он и сел на ступеньку, ведущую на кухню, спиной ко мне.
Он не плакал — я даже не была уверена, способен ли он вообще плакать, — но он сидел, хватая ртом воздух так, что это были бы рыдания, если бы у него были слёзы.
— Блин, — снова сказала я и подошла, чтобы обнять его сзади за шею, пока он был в пределах досягаемости. Мне не хотелось думать о том, что он, должно быть, пролил все те слёзы, которые должен был выплакать. Я всё равно ничего не могла с этим поделать. Всё, что я могла сделать, это обнять его и позволить моим собственным слезам капать ему на плечи, если я не могла их сдержать.
Этим утром веселье лилось через край.
Я оставалась на месте, пока дыхание Зеро не пришло в норму, а затем слегка подтолкнула его, чтобы усадить рядом с собой, массируя икроножные мышцы, которые буквально ныли у меня последние пару минут.
— Сам виноват, что ты слишком большой, чтобы тебя было удобно обнимать, — сказала я. — Даже когда ты сидишь, тебе чертовски неудобный.
Зеро издал раздражённый смешок, который прозвучал почти как смирение.
— Я не просил тебя обнимать меня.
— Знаю, — сказала я. — Но это не моя вина. Ты чертовски плохо умеешь просить то, что тебе нужно.
— Я не говорил, что мне нужно…
Если десятью минутами ранее на заднем дворе прогремел взрыв, то на этот раз то, что произошло, было больше похоже на взрывную волну. Дом,
