Герой - Клэр Кент
— Хорошо. Я верю тебе. Какую бы жизнь мы тебе ни подарили, она будет лучше той, что была у тебя раньше. Так что поехали домой.
* * *
Трехчасовая дорога пешком на грузовике занимает около тридцати минут. Если бы дороги были получше, получилось бы еще быстрее, но дорожное покрытие разрушено временем и пришло в негодность, а тропинка к хижине раньше была посыпана гравием, но теперь превратилась в сплошную грязь.
Прошло почти два года с тех пор, как я в последний раз садилась за руль, поэтому преодолевать крутые повороты и подъемы на трассе для меня невероятно сложно.
Но я справляюсь. Грузовик работает довольно хорошо, так что кто-то явно заботился о нем. Он маленький — не из тех огромных, несносных, тешащих свое самолюбие чудовищ, которых я всегда ненавидела, когда была девочкой — и я довольна и взволнована, когда паркуюсь рядом с хижиной.
Мой отчим использовал ее как охотничий домик. Деревенский. Одна спальня. Относительно прочная конструкция. Дом хорошо сохранился за годы, прошедшие после Падения.
Эта хижина была нашим единственным безопасным местом.
Какое-то время нас было десять человек, запертых в маленьком домике — некоторые из нас спали в палатках на улице или в сарае. Моя мать, отчим, сестра и я. Мои бабушка и дедушка по материнской линии. Зед и Мари, его девушка. А также отец и дедушка моего отчима. Но из-за нехватки продовольствия, отсутствия лекарств и больниц для экстренных случаев наша численность быстро сокращалась.
Теперь осталось только трое. Я. Зед. И его дочь Катрина. Ей почти пять, и она предпочитает, чтобы ее звали Рина.
Я окликаю их, когда выхожу из грузовика, но никто не отвечает, поэтому я предполагаю, что Зед и Рина все еще рыбачат на берегу реки.
Выпустив пса из машины, я позволяю ему обнюхать двор и дом. Этим утром Зед принес воды из колодца, поэтому я наливаю немного в старую металлическую миску и ставлю ее на пол, чтобы пес мог лакать.
Затем начинаю разгружать грузовик.
Эти придурки явно обчистили все хозяйство семьи, которую они убили. Тут есть одежда. Постельные принадлежности. Посуда и приборы. Кастрюли и сковородки. Овощи и помидоры, консервированные в стеклянных банках. Несколько винтовок и хороший запас боеприпасов.
Испытывая легкое чувство вины за свою радость — ведь из-за этих припасов была убита невинная семья, — я наполняю наши шкафы награбленным добром. Кое-что из мужской одежды может подойти Зеду, и я набираю столько женской одежды, сколько у меня получается. Здесь нет одежды для маленькой девочки, но я уже нашла кое-что для Рины в другом доме.
Я раскладываю ее одежду на кровати и стараюсь отмыть куклу, чтобы она выглядела немного красивее. Я только закончила, когда слышу приближающиеся голоса.
Я не волнуюсь, потому что узнаю их. Я кладу куклу на кровать Рины и выхожу поприветствовать Зеда и Рину.
— Что это такое, Эсси? Что это такое? — Рина бросается бежать, ее клубнично-блондинистые косички развеваются за спиной. Она смотрит на грузовик широко раскрытыми голубыми глазами.
Меня зовут Эстер, но Рина всегда называет меня Эсси.
И тут до меня доходит, что девочка никогда раньше не видела пикап. Первые несколько лет ее жизни у нас был исправный квадроцикл, но с тех пор, как закончился бензин, он стоит без дела за сараем.
— Это пикап, — говорю я ей. — Он похож на легковой автомобиль, но сзади у него есть открытое место для хранения вещей.
— Откуда он взялся? — она все еще с удивлением смотрит на грузовик, когда подходит ко мне, чтобы обнять.
На мгновение крепче обхватив ее руками, я отпускаю ее и встречаюсь взглядом с Зедом. Он идет за ней медленнее, его брови слегка приподняты в невысказанном вопросе.
— Я нашла его в городе. И в нем действительно был бензин. Он был набит всякой всячиной. Подожди, пока не увидишь все, что я нашла!
Рина взвизгивает и бежит внутрь, чтобы исследовать.
Зед придвигается ближе ко мне, его брови поднимаются еще выше.
— В городе мародеры. Они ворвались на ферму и украли все их имущество. Я позаботилась о них.
В течение многих лет после нашей первой встречи я считала Зеда несносным и ленивым. Даже после Падения он принимал несколько плохих решений. Именно поэтому мать Рины забеременела от него, хотя им, очевидно, следовало быть осторожнее. В то время он даже не встречался с Мари всерьез. Они просто развлекались. По крайней мере, он не смылся, после того, как она забеременела. У нее не было никого, кто мог бы о ней позаботиться, и он не бросил ее. Вот почему она переехала к нему в коттедж.
Она умерла от лихорадки, когда Рине был год, так что девочка ничего не помнит о своей матери.
Зед по-прежнему крупный, широкоплечий и крепко сложенный, с коротко подстриженными волосами и голубыми глазами, как у Рины. Теперь он прищуривается, глядя на меня.
— Я была в безопасности.
— Вот как?
— Да. Я здесь, не так ли? И у меня есть грузовик и все остальное.
— И ты не могла убраться, не затевая конфронтацию с ними?
Да, я могла бы уйти, но я подумала, что риск того стоит. Мне никогда не нравится, когда он оспаривает мои решения. Мои челюсти сжимаются, когда я встречаюсь с ним взглядом.
Ему не нравится, когда я рискую, даже если это того стоит. Ему также не нравится, когда мне приходится убивать, потому что раньше это разрывало меня изнутри. Больше так не бывает, если я убиваю людей, которые причиняют боль другим без разбора, как те, в кого я стреляла сегодня — но Зеду это все равно не нравится. Он выглядит недовольным, но ничего не говорит.
В этом особенность Зеда. Он по натуре спокойный и никогда не ищет конфликтов. Но когда наступает момент, ему не нужно говорить ни слова, чтобы высказать свое мнение.
Я никогда не встречала никого, кто мог бы заставить меня чувствовать себя такой виноватой. Даже моей матери это не удавалось.
И мой риск — это даже не самое трудное, что я должна ему сказать.
— О, кстати, — начинаю я, оглядывая двор перед домом. Собака убежала некоторое время назад — полагаю, чтобы немного прогуляться и изучить свою новую территорию.
У меня нет времени готовить почву для новостей. Рина начинает кричать в доме.
— Песик! Песик!
Брови Зеда взлетают еще выше, чем когда-либо.
— У меня был, ээ, попутчик.
Прежде
