Посмотри мне в глаза - Касандра О'меил
Окрыленная результатом, я решаюсь на отчаянный шаг. Набираю тот самый образец инфекции в шприц. Жестоко? Возможно. Я ввожу вирус в вену девчонки. Она испуганно дергается, но я не зря зафиксировала ее максимально надежно.
Пока ей лучше не спать. Нужно убедиться, что все идет гладко. Убивать я ее не хочу. Если потребуется, у меня есть лекарство, которое быстро нейтрализует болезнь. Я научилась справляться с искусственно воспроизведенными вирусами. Но все же главной целью эксперимента должна стать новая мутация в генах девчонки. Ее сила должна возрасти в разы, а значит, потребуется новая порция сыворотки.
— Что ты творишь? — Дергается рыжая.
Ооо… Тебе лучше не знать. Никто на этой базе даже не догадывается, что я творю в своих лабораториях. Я создала сыворотку, блокирующую способности. Единственная, кому удалось добиться таких огромных достижений. Но я же разрабатываю средство, способное многократно усилить возможности мутантов. Я не работаю на два фронта. Оба средства нужны мне для личных целей. Во мне нет ни капли бескорыстия — все, абсолютно все, что я делаю — нужно лично мне. Даже эта чертова сыворотка, за которую меня обожает вся армия.
Когда-то у меня была лучшая подруга, ее звали Ася. Мы с ней были как сестры. До десяти лет все время проводили вместе, после гибели ее родителей — она и вовсе переехала ко мне. Я думала, что нас обошла стороной всемирная проблема, пока Асю не забрали. Я помню тот день до мельчайших деталей и до сих пор вижу в кошмарах. Я кричала и плакала, просила маму вернуть ее. Ребенком мне было сложно пережить такую потерю. Только что могла сделать простая женщина-врач?
Военным было плевать, кого забирать. Зачистке подлежали все города и поселения, пока не началась настоящая война. «Госпитализировать» должны были каждого, у кого обнаруживались следы изменений. Долбанные глаза. Именно тогда у подруги стали проявляться мутации. Ее серые глаза слишком отчетливо отдавали фиолетовым, таким насыщенным и ярким. Скрыть это ребенку было не по силам. При этом способностей у нее не было. Она не двигала мебель, не призывала столбы воды и не читала мысли. Ася оставалась совершенно простой девочкой.
Тот случай прочно засел мне в память. Я поняла, что попадаться нельзя ни в коем случае. Нужно врать и скрываться до последнего. Способность держать язык за зубами помогла мне выжить в этом жестоком мире, врать пришлось научиться мастерски. Я стала ученым не просто так. Да и достигнуть таких высот для меня оказалось проще. Я понимала, как устроены мутанты с самого детства, я знала о них гораздо больше, чем кто-либо мог догадываться.
Забыть Асю мне не удалось даже спустя долгие годы. Детская дружба самая верная и искренняя. Поэтому я искала ее до последнего, и смогла найти! Не всех мутантов тех лет пустили на опыты. Были и такие измененные, которых практически превратили в рабов или заключенных. Моя подруга долгое время была без силы, а значит не представляла угрозу. Уже позднее военные выяснили, что у нее одно из тех самых уникальных изменений — способность исцелять.
«Второй уровень, полезная особенность и полный контроль над образцом» примерно так значилось в карточке мутанта, когда мне удалось найти сведения об Асии. Для меня же главной новостью стало то, что она выжила! Моя сестренка спаслась, а значит я могу помочь ей и вытащить на свободу. Прошло уже много времени, но все же я не могу не попытаться.
Вот только все оказалось не так просто, как хотелось бы. Подруга стала слишком ценным экземпляром, чтобы ее добровольно отправили мне на изучение. Никакие аргументы не действовали. Даже мой генерал оказался бессилен. Асю не выпускали за территорию базы ни под какими условиями.
Тогда я решила пойти от обратного. Если военные не хотят пойти мне навстречу, то можно использовать мутантов. Нужно лишь сделать их сильнее. Восточная база отличается своей защитой, даже по сравнению с нашей. Простым измененным не преодолеть даже первый уровень ограждения. Мне нужна небольшая армия, которая справится с солдатами и поможет мне освободить подругу.
Именно поэтому все основные исследования мутантов сейчас направлены не на ослаблении их способностей, а на усиление. К моему сожалению, более слабые образцы не показывали никаких результатов. Вирус только ухудшал их самочувствие. Несколько из них так и не смогли выкарабкаться, скончавшись от инфекции, а я до последнего надеялась, что вирус приживется. Но мутации не происходили ни с кем из них.
А ведь я уверена, что именно инфекция послужила толчком к появлению всех измененных. Кровь же рыжей девчонки легко вступила в контакт. ДНК вируса и ДНК мутанта прочно переплелись между собой, вызывая новые связи и создавая цепочки. А значит тянуть незачем, главное, не допустить гибель образца. Девочка слишком ценна на данном этапе разработок.
Я не храню свои исследования в электронном виде, как бы это странно ни звучало. Да, в системе есть основные заметки, но большая часть экспериментов и записей — бумажный неприглядный блокнотик. Меня успокаивает сам процесс, нравится писать руками. Плюсом служит то, что доступ к лаборатории есть только у меня, а значит никто не залезет в мои заметки. Электронный же носитель можно взломать по сети — все военные базы соединены в единую сетку для упрощения совместной работы.
Пока я отмечаю все результаты у себя в блокноте, девушка начинает стонать. Оборачиваюсь к ней. Температура тела поднимается, а взгляд мутнеет. Слишком быстро. Вирус не должен был подействовать так быстро. Что-то не так. Кладу руку ей на лоб — кожа горячая и влажная. Черт! Что же не так?!
Первым желанием становится уколоть ей лекарство, но я беру себя в руки. Сначала надо понять, что происходит с девчонкой. Вновь беру кровь, отмечая для себя, что температура повышается слишком быстро. Она может элементарно сгореть. Плюю на эксперимент, и колю ей жаропонижающее. Должно подействовать через несколько минут.
Почему кровь так легко соединилась с инфекцией, а девчонка так плохо реагирует? Не понимаю. Смотрю на кровь под микроскопом —
