Вивьен, сплошное недоразумение - Светлана Дениз
Я поторопилась следом, а за ней носильщики моего сундука, который никак не хотел заходить в узкую арку, но все же прошел.
Мы шли по длинному коридору, стены которого украшали шелковые обои в мелкий василек, пока не уперлись в дверь.
– Как я уже сказала, комната маленькая и простая. Перед вами, хорошие покои занял господин. Вот там и правда уютно и воздуха много.
Я ступила на потертый до дыр ковер, бегло оглядев ночное пристанище.
Язык не поворачивался назвать его убогим.
– Белье застелили чистое. Сейчас принесут трапезу. Чем желаете угоститься? Горячий сбитень с пряностями? Кава? Взвар?
– Первое.
Я скинула на скособоченный стул плащ и отступила в сторону, так как носильщики протащили мой сундук и полностью перекрыли вход.
Теперь мне приходилось перешагивать, чтобы открыть дверь или сходить в отхожее место. Ну, или как крайний вариант перекатываться через узкую кровать, украшенную покрывалом из голубого люрекса.
– Меня зовут Бруклия. Я к вашим услугам.
Хозяйка удалилась, оставив меня в одиночестве в комнате, похожей на подсобку, освещенную кристаллами скудного голубого цвета.
За окном громыхнуло. Молния разрезала небо, вспышкой напугав до чертиков.
Усевшись на жесткий матрас, я ошалело смотрела на темно-синие стены, в ожидании еды и воды.
Воду принесли быстро и залили в купель, оказавшуюся маленькой и неудобной. В ней можно было сидеть скрючившейся в несколько раз.
Бруклия выдала мне несколько согревающих кристаллов и оставив трапезу под крышкой удалилась.
Сбитень оказался сносным, главное горячим, моментально обогрев внутренности. Пряные нотки специй, дали чувство успокоения, как и неплохая еда. Отварной, а потом обжаренный картофель, куриный рулет под грибной подливой, я слопала в один миг. Даже убранство убогих покоев, стало выглядеть вполне себе сносным. Я была в тепле, накормленная и не в землях вечной мерзлоты.
Искупавшись в горячей воде, я провалилась в сон, накрывшись всем чем только можно и кристалл под ноги положила для согрева. Усталость меня сморила моментально, что я не заметила, как наступило утро.
Испытывая недосып и плохое настроение, я торопилась продолжить дорогу до дома.
Дирижабль должен был отправляться в полдень, и я планировала на него успеть. Перекусив принесенным омлетом и кавой, я оставила свое временное пристанище, чувствуя воодушевление от мысли, что скоро окажусь в родных землях.
Подойдя к стойке, где мельтешило несколько людей, я прорвалась сквозь галдящую толпу, чтобы отдать ключ.
– Возьмите леди и спасибо за гостеприимство, – бросила я с дежурной улыбкой.
– Не хотел бы делать замечание, но сейчас мой черед, госпожа.
Не сразу поняв, что это говорят мне, я вскинулась на молодого мужчину, стоявшего рядом. Холодный взгляд, в котором читались нотки недовольства, уперся в мое лицо, пока я щурилась на типе, решившим кинуть в меня обвинением.
– Не заметила вашего присутствия, господин. Вы подошли бы ближе к стойке, а не жались бы на галерке, дабы заявить свое присутствие.
Вскинутая бровь надменно замерла. Непреднамеренно мужчина оправил плащ, сверкнув сапфировым перстнем.
– Очки вам в помощь.
– Так вы наглец, – ухмылка полоснула мой рот, – бросаетесь фразочками как кольями. Очки и так спутники моей жизни, не стоит вам так переживать. Имеется сей предмет.
– Прошу вас, отдайте ключ и разойдемся мирно, – выказывая скуку нашим препирательством, мужчина вздохнул, напомнив мне деда. Тот тоже любил строить из себя самого умного, а меня считал дурочкой, у которой иногда что-то получалось. Эта манера меня разозлила, и я еще сильнее вперилась в господина, не скрывая своего гнева.
– Какие же такие эскулапы учили вас таким повадкам общения с женским полом? Старцы, ненавидящие женские юбки и считающие их исчадием ада?
Уголки губ наглеца слегка дрогнули, но лишь слегка. Он отвернулся, показав мне свой точеный профиль, с прямым носом, аккуратными скулами и слегка островатым подбородком.
– Вам не с кем поговорить? Долго хранили обет молчания?
Я даже прыснула от такой наглости. Вот же бесстыжий!
– Вы проницательны. Шестьдесят дней обета. Не представляете как язык чешется завести уморительную беседу с каким-нибудь заносчивым товарищем. А тут вдруг вы! Как это назвать, если не удачей?
– Вы ошиблись, госпожа. Не люблю тратить драгоценное время на пустую болтовню.
Я наигранно охнула.
– Какое разочарование, а я думала, вы как раз из категории балаболов.
– Как вы это определили? – между делом произнес мужчина, взяв перо, чтобы расписаться в отдаче ключа. На его лице не шевельнулся ни один мускул.
Я вдруг отметила, что он красив, как-то по-особенному.
– Прочитала по лицу. Знаете ли, обладаю неким даром. Вот, например, ваши кустистые брови так и кричат о том, что вы любите подавлять людей, а горбинка на носу так и вещает о ваших агрессивных повадках.
Мужчина, не выдержав такой пурги, все же, повернулся ко мне, всмотревшись. Благо, я отмыла всю грязь в купели, похожей на таз и не была одета в тулуп и унты. Раньше я об этом никогда не задумывалась, а сейчас с чего вдруг?
Он слегка прищурился, наверно, пытаясь найти в моей внешности, что-то притягательное, но по выражению лица не смог. Я подавила вдох сожаления.
Но мотнув кучерявой от природы копной, я задрала подбородок. Пусть знает, что имеет дело с госпожой, а не абы с кем!
– Кустистые брови, – задумчивость яркими красками расцвела на лице, – интересное сравнение.
Я улыбнулась.
– Печально прерывать ваш поток знаний, но мне пора.
Молодой мужчина развернулся, схватив со стойки ридикюль и вышел с постоялого двора, окатив меня насыщенным ароматом благовоний, источающим морозный холод.
Я тоже сделала нужные действия, простилась с хозяйкой и направилась к дилижансу, где уже водрузили мой сундук с вещами.
На дирижабль я успела. Да и место оказалось выигрышным. Прямо возле окна. Можно было спокойно наслаждаться видами лесов, рек, маленькими городками и виноградниками.
Но я не упивалась пейзажами, по причине банальной и простой. Этот заносчивый тип выбил меня из колеи. Всегда ненавидела таких отвратительных и мерзких, мнящих из себя не весть что. Да от него за версту несло запахом ненависти к женскому полу!
Даже Винсент, который деликатно отказал мне в чувствах, а потом разнес о моем признании сплетню на весь Аквалон и то, не вызывал во мне такое смятение и брезгливость. Да и вообще, возможно сплетни разносил не он, а его недалекие дружки.
В дирижабле раздавался галдеж, немного начинающий меня напрягать.
Я пришла к выводу, что обратный путь начал походить на кругосветное путешествие по своей длительности. Мне стало казаться, что я никогда не доберусь до точки назначения.
Наконец, дирижабль приземлился в
