Лара Эдриан - Прикосновение полуночи
Долг не разрешает отвлекаться.
Это был принцип, который Гидеон познал на собственном горьком опыте.
Ошибка, которую ему было не исправить. И неважно, как сильно он этого хотел.
Независимо от того, сколько Отверженных он испепелил, его вина останется с ним.
Бормоча проклятия, Гидеон вырвал свои мысли из прошлого и ввел последнюю строку своего программного кода в компьютер. Он щелкнул выключателем, который должен запустить команды, и стал ждать.
По началу ничего не случилось. Но потом...
- Великолепно! - Прокричал он в триумфальном удивлении, глядя как красные светодиодные огни на передней панели процессора горят волнистым узором, прямо как его программа велела им. Все воины посмотрели на него с различными эмоциями: от замешательства до беспокойства за его психическое здоровье. – Вы только посмотрите на это! Это чертовски красиво!
Он развернул процессор на столе, чтобы они увидели технологическое чудо, творящееся у них перед глазами. Когда никто не отреагировал, Гидеон издал скептический смешок. - Да бросьте, это замечательно! Это чертово будущее!
Данте усмехнулся. - То, что нам нужно, Гид. Хлебница с подсветкой!
- Эта хлебница - еще не выпущенный настольный компьютер. - Он снял металлическую крышку, чтобы каждый мог увидеть платы и схемы внутри. - Мы говорим о восьми битном процессоре с двухсот пятидесяти шести битной памятью, все в этом компактном дизайне.
В дальней части стола, Рио вышел из вальяжной позы, в которой он прибывал на своем месте и наклонился, чтобы получше рассмотреть. В его испанском акценте читался юмор. - Можем ли мы играть в настольный теннис на нем? - Он и Данте засмеялись. Даже Кон присоединился спустя некоторое время.
- Однажды вы будете трепетать перед тем, что будут делать технологии. - Сказал Гидеон, не давая им заглушить его восхищение. Не важно, каким чудаком он сейчас выглядел. Он указал на расположенную рядом комнату, размером с чулан, в которой несколько лет назад приступил к созданию компьютерного центра управления, который по мимо всего прочего управлял многими системами безопасности и видеонаблюдения. – Я могу предвидеть тот день, когда эта комната, полная процессоров, размером с холодильник, станет приличной технической лабораторией, в которой будет достаточно мощный компьютер, способный поддерживать в рабочем состоянии маленький город.
- Окей, круто. Как скажешь. – усмехнулся Данте. – Ну а пока что никакого настольного тенниса?
Гидеон отсалютовал Данте средним пальцем, улыбаясь вопреки ему. – Идиоты. Кучка безнадежных идиотов.
Лукан откашлялся, возвращаясь к теме собрания. – Мы должны начать расширять патрули. Я ничего не хотел бы так сильно, как полностью избавить Бостон от Отверженных, но это заставляет другие города нуждаться в зачистке. Рано или поздно, дела будут идти своим чередом. Нам нужно оценить наши возможности.
- О чем ты говоришь, Лукан? – спросил Рио. – Ты имеешь в виду привлечение новых членов в команду?
Он неопределенно кивнул. – Возможно, в каком-то смысле это неплохая идея.
- Орден начинался с восьмерки. – сказал Тиган. – Мы пребываем в шестерке уже на протяжении долгого времени.
-Да, – согласился Лукан. – но дела не становятся лучше. Возможно в перспективе мы не обойдемся восьмеркой.
Конлан оперся локтями на край стола и осмотрел всех сидящих с ним. – Я знаю парня, который мог бы стать хорошим кандидатом, я считаю. Уроженец Сибири. Он молодой, но надежный. Может быть стоит поговорить с ним.
Лукан хмыкнул. – Буду иметь в виду, а прямо сейчас в приоритете позаботиться о домашних делах. Вчера ночью шестеро Отверженных были испепелены и очередное логово в центре нашего внимания это подходящее место для старта.
- Подходящее, да. – вставил Гидеон. – Но не в моем вкусе.
Рио присвистнул. – Единственная вещь, которая острее твоего ума, амиго, это твоя ненависть к Отверженным. Если бы я когда-нибудь оказался на их месте, я бы не хотел обнаружить себя на острие твоего клинка.
Гидеон не подтвердил высказывание Рио ничем, кроме мрачного взгляда в его сторону. Он не мог отрицать всю глубину необходимости уничтожать зараженных членов их вида. Его ненависть вернулась около двух веков назад. Во времена его начинаний в Лондоне.
Данте задумчиво посмотрел на него через стол. – Считая вчерашних кровососов, как много убийств он сделал для тебя, Гид?
Он пожал плечами. -Пару сотен, плюс-минус.
Про себя Гидеон сделал быстрый подсчет: сто семьдесят восемь с момента прибытия в Бостон в 1898 году и еще сорок шесть Отверженных, были лишены головы с помощью его меча, включая троих, безжалостно убивших его маленьких братьев.
Он больше не мог видеть их лица или слышать их смех, но он до сих пор чувствовал пепел от огня, как в ночь их убийства, когда он отчаянно пытался вытащить их из горящей конюшни. С тех пор он охотится на Отверженных, пытаясь заглушить чувство вины. Пытаясь найти хоть маленькую толику искупления за то, что не смог защитить их.
До сих пор?
Он не был даже близок к этому.
ГЛАВА 5
Саванна приехала в университетский кампус из ее квартиры в Олстоне все еще сонная и с острой нуждой в кофе. У нее были беспокойные сны, мягко говоря. Слишком много беспокойных снов. Слишком много тревожащих вопросов крутились в голове после того, что она увидела, коснувшись этого чертового меча. Большую часть ночи она скорее бодрствовала, чем спала.
Еще и Рэйчел так и не вернулась со своего свидания с профессором Китоном. Конечно, этого она и добивалась. Разве она не сказала об этом вчера? Но несмотря на это, Саванна лежала без сна в своей спальне в тесной квартирке, ожидая возвращения соседки по комнате. Она волновалась, что Рэйчел прыгает выше своей головы с таким парнем, как профессор Китон. Он намного старше ее и не скрывает свою готовность волочиться за женщинами. В его случае за большей частью студенток.
Саванна не хотела видеть, как ее подруга будет страдать. Она не понаслышке знала каково это, когда тебя используют люди, которым ты доверяешь. Это был урок, который она никогда не хотела бы повторить. Причем Рэйчел, вероятно, только посмеется над беспокойством Саванны. Она называла ее наседкой. На протяжении всей своей жизни, Саванна часто слышала от других людей, что она слишком замкнутая и серьезная.
