Останься в Вейзене - Анастасия Зарецкая
Может быть, мне бы даже понравилось здесь жить. Если бы вдруг оказалось, что всё это взаправду. Что меня пригласили в командировку, да не абы какую, а инопланетную. Сказали прямо, глядя в глаза: магией мы владеть научились, а со всем остальным пока что проблемки. Выручайте, чем можете. Я всегда прихожу на помощь, к сожалению. Даже когда это конфликтует с моими собственными интересами, все равно помогаю.
Но ведь я проснусь совсем скоро. Уже предчувствую.
Так что я залезла на кровать и забилась в самый угол. Обняла себя за колени и под пальцами левой руки почувствовала теплую кожу голени. А эту дыру я уже сама проделала по несчастливой случайности.
Зажмурила глаза. Сейчас проснусь.
Зазвучит знакомая трель будильника, и всё станет таким, как было прежде.
Глава 2
Скорее открой глаза
Я проснулась.
В этот раз просыпаться совсем не хотелось. Явь изо всех сил тянула меня в свой мир, а я также усердно сопротивлялась. И это, как ни странно, был хороший знак: я в своей привычной комнате, на привычной кровати. Пора бы уже вставать, не так много времени остаётся до работы… Фиксированного графика у меня нет, но я все-таки стараюсь приходить на работу в одно и то же время, к девяти.
А в воздухе пахнет цветущим персиковым деревом. У мамы когда-то была туалетная вода, на этикетке которой раскинулись волшебные розовые ветви. Я долго считала это дерево сакурой, пока мама не объяснила мне, что персики тоже предпочитают розовый цвет.
В моей привычной комнате по утрам пахнет лавандой, как мы уже выяснили.
И ещё: в моей привычной комнате никто не стоит надо мной и не повторяет моё имя. С моей привычной соседкой у нас давняя договоренность — не вмешиваться в распорядок дня друг друга.
— Варвара, просыпайтесь. Варвара, может быть, вы плохо себя чувствуете? Я могу вам помочь?
Надо мной стоит женщина лет шестидесяти, бодрая и подтянутая. Наполовину седые волосы собраны в пучок на затылке, глаза тёмные и внимательные, на груди — пёстрая вышивка, навевает индийские мотивы.
В углу примостилось зелёненькое кресло, и лампа над ним подмигивает, коварно посматривая на меня.
Надо же, я ещё не проснулась.
Ну ничего.
— Со мной всё в порядке, я так… — начала оправдываться я. Опомнилась: — Здравствуйте…
Сомнений не возникает, это моя соседка. Только я вновь забыла, как её зовут.
— Ирмалинда, — представилась она. Улыбнулась. — У такого непростого имени есть свои преимущества: первый вопрос, который я задаю нашим академистам — это как меня зовут. И только потом допускаю к сдаче моего предмета… Если всё хорошо, тогда я вас оставлю, дам вам время на сборы. Меня попросили отвести вас на завтрак и показать зал, где пройдёт ваше первое занятие.
— Завтрак?
— Само собой, — она кивнула. — Грамотный завтрак — основа хорошего дня.
— Я ведь… Ведь только недавно было утро, и уже наступило новое?
Ирмалинда медленно кивнула.
— Вы долго спали. Устали с дороги, так что тут ничего удивительного… Поэтому вам тем более стоит подкрепиться и восстановить запас сил. — Она шагнула за порог и уже оттуда добавила: — Я жду.
Впрочем, не прошло и минуты, как мы встретились вновь. Очень уж мне захотелось в уборную.
Вернувшись в свою ненастоящую комнату, я, ни на что особо не надеясь, распахнула шкаф. И удивилась наконец… Если это подарок от Феранты, то ей все-таки удалось меня удивить.
В шкафу оказалось черное платье, не слишком, быть может, вычурное, но вполне себе вписывающееся в окружающую обстановку: прямая юбка в пол, длинные рукава, на плечах раздутые до фонариков, высокое горло и три белые пуговички в ряд на спине. В дополнение — уже привычные туфли, чулки из плотной серой ткани и даже комплект нижнего белья.
Аванс, видимо, ждать сегодня не стоит. Кто-то съездил в Вейзен за меня.
По размеру подходит, и спасибо на том. Джинсам достанется меньше недоумевающих взглядов.
— Прелестно, просто замечательно! — выдала Ирмалинда, завидев меня. — Вам очень идёт этот фасон.
Усомнившись на мгновение, я всё же решила задать вопрос — вроде как, ничего провокационного в нём не было:
— Существует ли регламент для преподавателей? Мы не должны носить форму?
— В таком случае, я бы каждый день получала выговоры, — Ирмалинда рассмеялась. Смех оказался звонким, как перелив колокольчиков. — Это я ещё сегодня скромно одета… Как вам моя блузка?
Я ещё раз вгляделась в вышивку. Косы из нитей сменялись полосами из бусин, за ними следовала россыпь бисера, затем вновь нити и бусины… Охра, коралл, хризолит.
— Что-то в ней есть. Народные мотивы. Буйство красок, которое складывается в выверенный узор.
— Как вы красиво сказали! — обрадовалась Ирмалинда. — А теперь идём.
Она первая покинула нашу квартирку и закрыла её на ключ. Второй, точно такой же, протянула мне, подмигивая:
— Я видела, что в вашем платье есть карманы.
Я хлопнула по бедрам. И впрямь есть. А я и не заметила…
Столовая располагалась совсем рядом. Не столовая даже, язык не повернётся её так назвать. Скорее, трапезная. Высокий потолок с многоярусными люстрами. Картины на стенах. Пять длинных столов, и каждый накрыт шелковой скатертью. Над поверхностью стола возвышаются золотые подсвечники — три высокие белые свечи с левой стороны и три с правой, каждая зажжена.
На столы уже водрузили строго выверенное число тарелок и блюдец. Одно большое — на нем нечто, напоминающее яичный омлет и украшенное зеленой ветвью базилика. Ещё одно поменьше — с кусочком масла и ломтиками сыра. Глубокая миска с двумя вареными яйцами. Пиала с насыщенно-красным джемом. Общая корзинка с ломтями белого и ржаного хлеба. Только чашки пока пусты, зато в центре каждого стола устроен островок из турки, чайника, сливок и сахара. Уголок самостоятельности, скажем так.
Народу пока немного. Но все, кто есть, точно старше меня.
У академистов, догадываюсь, комната для приёма пищи организована куда проще. Может быть, они даже стоят в очередях. Ну и хорошо, что их здесь нет, не то чтобы мне слишком хотелось опозориться перед будущими учениками из-за отсутствия манер. Успею ещё показать
