Поймать печать - Надежда Николаевна Мамаева
Как выяснилось, падать на полуобнаженное мужское тело гораздо приятнее, чем на абсолютно голый каменный пол. Теплее – так точно. Насчет мягкости – спорный вопрос. Напряженные мышцы у Сьерра оказались твердыми. Да и он сам весь вдруг как-то напрягся и замер.
А я, лежа на нем, застыла статуей.
Мои светло-русые волосы, словно стена, отгородили нас от всего остального мира. Я видела лишь блеск глаз Сьера. И очертания его лица. Острых скул, прямого носа, губ, к которым вдруг захотелось прикоснуться, попробовать их на вкус. Узнать, какие они…
Рука Сьера меж тем легла мне на поясницу и скользнула под выбившийся из опушки штанов край рубахи. Начала подниматься выше по впадинке позвоночника.
Демоны подери! Что мы делаем?! Что Я ПОЗВОЛЯЮ творить этому темному!
– Сделаем вид, что ничего не было? – отстраняясь, предложила я, пытаясь остановить это безобразие. И поразилась, как хрипло прозвучал собственный голос.
– Хорошо. Совсем ничего, согласен, – словно завороженный, заверил темный, как будто сам не особо понимал, что говорит.
И в тот же миг его губы накрыли мои.
Мы целовались, окруженные темнотой, тишиной и теплотой прогретой солнцем за знойный летний день комнаты. Мужские мозолистые ладони, которые явно полировали и перо, и крестовину меча, скользнули мне под рубашку. А я сама не поняла, в какой миг мои руки зарылись в светлые жесткие волосы Сьера. Мы упали в этот поцелуй, как в бездну с ее обжигающим черным пламенем, от которого, по слухам, кровь закипала в жилах.
Я и темный забылись настолько, что в какой-то момент мир совершил в очередной раз кульбит и… светлая ритуалистка оказалась распластанной на полу, темный был сверху! И мало того, мои ноги оказались закинутыми на бедра Сьера. Я ощутила намерения некроманта. Весьма твердые и недвусмысленные. Из тех, когда маг смерти задумывается о жизни. Точнее, о том, чтобы ее приумножить. И в темном это желание было настолько велико, что от него уже в штанах тесно.
И именно это и заставило меня опомниться. И я сделала то, что могла каждая приличная девушка в моем горизонтальном положении, – отвертикалила его, насколько могла, резко согнув ногу в колене.
– С… Санни! – прошипел Лунь, поняв, что девушка все же слегка против.
Странно только, что из всех цензурных вариантов на ум темному пришло лишь мое имя.
– Это тебе за поцелуй, – прошипела я, спихивая с себя тело Сьера и откатываясь на полу подальше. Так. На всякий случай. – Нечего было меня совращать.
– Ты охотно совращалась. Я думал, ты не против… к тому же я не мог не заметить твой выразительный взгляд.
– Я на камешки в твоем ухе смотрела, – вставая, прошипела я.
– Знаешь, они, вообще-то, находятся чуть выше пряжки ремня. И не притворяйся, тебе понравилось… Не отрицай. Так что не так? – спросил темный, тоже распрямляясь.
– Все! – рявкнула в ответ. – Да, не спорю, ты целуешься ничего так… Но ты темный. Я светлая. Не стоит об этом забывать. И о последствиях тоже.
– Если думать только о будущем, не сможешь насладиться моментом. Вы, дети Зари, зациклены на правилах, мнении окружающих, предрассудках. А мы, темные, просто живем в моменте. Потому что знаем: следующего дня для нас может и не наступить. Не хочешь узнать, каково это?
– Хочу, – медовым голосом пропела я и добавила: – Хочу заглянуть к капитану, чтобы получить у него разрешение на следственный эксперимент.
И, подхватив с пола упавшие листы с расчетами, которые все то время, что я спала, были зажаты в моей руке, поспешила покинуть комнату Сьера.
Даже рубашку не поправила и кожаный жилет не одернула – лишь бы побыстрее убраться. И даже не от самого некроманта. Я сбегала от себя. Собственных чувств, которые проснулись так некстати.
Да, этот темный мне понравился. Отрицать было глупо. Но питать какие-то надежды тоже. У меня уже перед самым выпуском случились отношения… Да такие, после которых я мстила, а потом плакала в подушку. После этого зареклась думать о любви.
Пару лет назад я познакомилась с Томасином. Видный красавец. Бурный роман, закончившийся так же внезапно, как и начался. Я увидела, как он целуется с другой. Сначала думала: он мне изменил. А оказалось, что это я с ним изменила. Сама того не зная, наставила развесистые рога его невесте. Богатой, хоть и незнатной, и до безумия в него влюбленной. Впрочем, ее чувства были взаимны. Томас тоже любил. Ее приданое.
А я… я оказалась предсвадебным увлечением, когда женишок решил гульнуть на дорожку, перед браком. То, что это «перед» продолжится и после, с другими дурочками, сомнений не вызывало. Но в тот момент, когда я узнала…
Церемония, к слову, у Тома так и не состоялась. Невеста поплакала. Я вместе с ней. А наш общий бывший узнал кое-что о ритуалах на мужское бессилие и близко познакомился с плечистыми ребятами, работавшими на отца несостоявшейся невесты.
А я получила прививку от любовной лихорадки. Думала, что одну и на всю жизнь. Но вот на моем пути встретился Сьер, и, похоже, намечался рецидив. Из таких отношений, служебных, да еще и с тем, кто обязательно уедет из столицы, как дело будет раскрыто, ничего приятного не выйдет. Только сердце будет снова болеть. Так что… забыть о некроманте. И точка!
Об этом я думала, идя по коридору. А когда завернула в сквозную залу для отдыха, чтобы сократить путь до своей комнаты, в мои мысли вмешался голос.
– Что, наша недотрога Санни с кем-то все же сегодня кувыркалась… – Дюк, следопыт из пятого отряда, сложил руки на груди и показательно потянул носом.
Этот оборотень в свое время подкатывал ко мне, но получил от ворот поворот, за что и ненавидел. И сейчас не преминул унизить.
– А ты завидуешь, что третьим не позвали?
Оправдываться – унизительно, отрицать было глупо. Оставалось только ехидство. Сидевший рядом с Дюком офицер заржал, а перевертыш начал угрожающе подниматься. Насмешек над собой он не терпел.
– Еще шаг – и завтра будешь выть на луну голым. Без единого клочка шерсти, – предупредила я, держа в руке заклинание депиляции.
Дюк угрозу оценил и, порыкивая, опустился на место. А я смогла пересечь зал и отправиться наконец к себе. А там уже переоделась, умылась и… пошла к капитану. Не пропадать же расчетам телепорта?
Заспанный гном был у себя в кабинете. Выслушав мои сбивчивые объяснения по делу о пудинге, он дал добро на следственный эксперимент и сообщил, что сегодня вечером его и проведем. Только сначала нужно предупредить советника.
Слова с делом у Бурса не расходились, и к пятому удару колокола наша пятерка уже была на кухне в особняке, из которого похитили десерт. Говоря «пятерка», я имела в виду действительно пятерку: и темный приобщился к поимке воришки, как его старательно ни пытались от эксперимента отстранить. Точнее, умолчать. Но Сьер появился в самый неподходящий момент, как льерна из болотной топи… В общем, его пришлось взять. Оставлять было себе дороже.
Как итог, в закатных лучах я начертила на кухне пентаграмму, в точности повторив ее размеры и векторы. Подцепив из склянки остатки эманаций заклинания, постаралась сконцентрировать их и направить, чтобы посторожить точку выхода телепорта.
Ритуал переноса был не из самых простых. Так что резерв я истратила почти наполовину. И когда в центре светящихся символов мы увидели точку выхода…
Вообще-то, прыгнуть должен был Ник. Но когда из портала шибануло молнией и боевик, не успевший среагировать, отлетел к стене, Сьер, не размениваясь на слова, сиганул в пентаграмму. Ну никакой согласованности или работы в команде. Но еще больше мы удивились, когда раздался пронзительный детский крик. Причем не из воронки заклинания, а со второго этажа.
Как выяснилось вскоре, точкой выхода была спальня дочери советника. И похищение пудинга организовала она. Восьми лет. Дар у нее был, но заподозрить столь точные расчеты… Вот только она их не производила, а… запомнила.
Совсем недавно в ее детской закончился ремонт. А практичные гномы, чтобы шелковые обои лучше легли на стены, сначала обклеили их ненужной бумагой. Оной оказались конспекты с лекциями великого мага Глоссиоса – теоретика, специализировавшегося в трансмагических переносах. Их-то маленькая дочурка советника и запомнила.
Причем не просто
