Поймать печать - Надежда Николаевна Мамаева
Темный, как ни старался, улыбку сдержать не смог. Видимо, представил, как я сигаю с сука старой магнолии в каблуках на изготовку. Но я не дала сбить себя с толку, продолжив:
– Это очень большой вес. Такую даму, да еще ведьму, нельзя не заметить. И я предположила, что это скорее мужчина, который надел каблуки и специально оставил следы, запутывая следствие… Кстати, именно после этих демоновых отпечатков каблуков новостники и прозвали преступника Печать. И начали усиленно писать о том, что это ведьма…
– Ваши газетчики ни ангела не смыслят в ведьмах, – с чувством воскликнул Сьер.
Я лишь хмыкнула: мы, дети Зари, обычно именами небесных посланников благословляли, а не ругались. А этот… Темный, что с него взять.
– Не буду спорить со специалистом, – хмыкнула я, готовясь к очередной подколке Луня. Но ее не последовало, вместо этого я услышала:
– Знаешь, а ты, скорее всего, права. Судя по почерку, я тоже склоняюсь, что мы ищем мужчину, и… как мне ни прискорбно признать, под темного работает… темный наемник.
– Обоснуй, – усиленно моргая, чтобы не заснуть, потребовала я.
– Выбор жертв. Если бы был маньяк, придерживался бы какого-то типажа. А тут такое ощущение, что дело не во внешних факторах, а в…
– Общем звене. – Я махнула рукой. – Мы эту версию отрабатывали. И даже нашли связь. Все лишившиеся мет, кто рано, кто позже, посещали лечебницу святой Иоганны. И обследовались почтенным магом Воурисом. Но это самая респектабельная целильня столицы. А лэр Воурис – лучший целитель империи после врачевателя императора. Он пользует почти всех аристократов. С учетом же того, что практически все рода фениксов принадлежат к аристократии, это скорее совпадение, чем зацепка. К тому же у почтенного Воуриса на каждое из нападений есть железное алиби.
– Но если он заказчик? – Сьерр навалился на стол так, что его лицо оказалось всего в пяди от моего.
Горячее мужское дыхание коснулось моих губ, обожгло их, высушив враз всю влагу так, что захотелось их облизнуть. И я не сдержалась, провела языком по верхней. Это не укрылось от взгляда темного. Его зрачки расширились, и он, прикрыв глаза, сглотнул. Замер на миг, словно пытаясь совладать с собой, а потом отстранился и вернулся на свое место. А когда снова посмотрел на меня, то в отражении его глаз уже не было меня. Только тьма, холод и расчет. В общем, типичный темный.
– Этого не доказать, не поймав исполнителя. А темные практически на преступлениях не попадаются, – я тоже постаралась, чтобы голос звучал ровно и не дрогнул. Льерны лысой я покажу этому некроманту, что что-то к нему почувствовала.
– Мы и влюбляться не должны… – вдруг произнес Сьер как-то глухо. – Но порой случаются осечки. Думаю, и наш вор допустит ошибку.
– Ты говоришь так, словно у тебя уже есть план, как эту самую ошибку организовать.
– Конечно, – коварно улыбнулся темный.
– Хорошо, – покорно согласилась я и, наставив палец, предупредила: – Но только после пудинга, – имея в виду дело о краже десерта у сановника.
Сьер же недоуменно оглядел полупустой стол, где из вкусностей были только тарталетки.
– Заешь, Санни, пудинга здесь нет. Но если хочешь, то я его закажу…
– Заказывать не надо, – прикрывая ладошкой широкий зевок, отозвалась я. – Его надо найти. Это, можно сказать, дело чести для нашего отдела и принципиальный вопрос для советника императора… но пока что я зверски хочу спать.
– Знаешь, это желание у нас одно на двоих. Я тоже не прочь прилечь. Поэтому предлагаю вернуться в корпус, – предложил Сьер.
Никогда еще ни одно предложение темных не было для меня таким заманчивым, но…
– Ты иди к себе. А я загляну еще в кабинет: возьму расчеты по пудингу, которые составила, и занесу капитану.
– По пудингу?
Пришлось рассказать темному и о краже десерта. Благо все объяснение вышло коротким. Как раз пока мы ждали подавальщицу, чтобы расплатиться. Вот только едва я потянулась за кошелем, как ушлый некромант уже вручил золотой проворной девушке. Та, подхватив несколько пустых тарелок, радостно упорхнула.
– Я же обещал угостить чашкой кофе, – усмехнулся темный, тоном давая понять, что начни я разговор о деньгах – смертельно его обижу.
Мы вышли из трактира и направились в отдел. И, уже подходя к зданию, я кивнула на жилой корпус, мол, тебе, темный, туда. Он, не прощаясь, пошел в указанном направлении. А я отправилась к себе.
В кабинете села за стол, еще раз посмотрела на свои записи и… глаза закрыла всего на миг. А проснулась… в темноте и на кровати! Причем не одна!
Чье-то размеренное, спокойное дыхание щекотало макушку. А я сама, прижавшись к широкой, явно мужской груди, ощущала исходивший от нее едва уловимый запах тимьяна и кардамона. А моя собственная нога была закинута на чужое бедро.
Попыталась пошевелиться, и тут же лапища, что лежала поверх моей талии вроде расслабленно, напряглась и прижала меня к незнакомому торсу так, что и не шелохнуться. Хотя… настолько неизвестному ли? Я все же умудрилась повернуть голову. Тонкие косички и ушной хрящик с вживленными мелкими драгоценными камешками (сомневаюсь, что печать поставили на простые самоцветы) были знакомы, как и обладатель оных. Вот только понимания ситуации это не добавило.
Как я оказалась в постели с темным? Радует, что последний был одет. Почти… Во всяком случае, порты на нем точно имелись. И это уже радовало. Как и то, что я сама была в штанах, рубашке и кожаном жилете.
Попыталась высвободиться еще раз, готовая, если надо, шарахнуть наглеца чарами. Я осознавала, что при этом наверняка собственными чарами заденет и меня, с учетом близкого соседства, но зато темный точно проснется. Или уснет. Навечно. Второй вариант был менее предпочтителен хотя бы по той простой причине, что нужно будет прятать где-то труп…
До атакующих заклинаний дело не дошло. Сьер проснулся сам и в первый миг воззрился на меня с таким удивлением, будто это я была совратителем невинных дев, забравшимся в постель к монашке. Но потом темный, кажется, что-то вспомнил.
– Как. Я. Здесь. Оказалась? – чеканя каждое слово, произнесла я. Вышло неплохо. Но если бы я при этом не лежала в постели (нога все еще была на бедре некроманта), получилось бы куда лучше. И более грозно – уж точно. Да и зажатый в левой руке лист, который я так во время сна из пальцев и не выпустила, слишком провокационно шуршал. Совершенно не устрашающе.
– Я тебя принес, – ответил Сьер, будто не было в его жизни ничего более привычного, как таскать малознакомых девиц к себе в постель.
А за этой пришла следующая мысль: или все же «будто» здесь лишнее?
– Зачем? – уточнила я, дико жалея о том, что в академии у нас среди прочих дисциплин не было краткого спецкурса «Как держать лицо кирпичом, когда у тебя открылась седалищная тяга», причем у меня оная была такой, что на своем пылающем филее могла сейчас до вершин Серебряного хребта долететь.
– Я тебя ждал у входа в отдел. Ты все не появлялась. Решил узнать, в чем дело, заглянул к тебе в кабинет. А ты там на столе. Без чувств. Решил, что тебе плохо, и понес к целителю, но на полпути оказалось, что у тебя просто очень крепкий сон, в котором ты меня обложила и потребовала вернуть в постель. Пришлось тебя нести в кровать, – пояснил темный гад.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы отойти от шока: меня все отделение видело на руках у этого… этого… цензурных слов на него нет, бранных, впрочем, тоже. Хоть к справочникам обращайся! А затем я возмутилась:
– Но не к себе же!
– Где ты живешь, я не знал, тащить тебя обратно в кабинет было глупо…
Я заскрипела зубами. У слабой девушки во всем виноват мужчина. А у ведьмы он еще за это и наказан. Так вот, в этот момент я предпочла забыть о том, что я, вообще-то, исключительно светлая чародейка, и отомстить за подпорченную репутацию. Почти год я избавлялась от звания почетной любовницы начальника отдела, и вот теперь темный…
Врезать не удалось. Мою руку перехватили, я начала отчаянно возиться, сопротивляться, попыталась скинуть навалившегося на меня Луня. Пол и кровать поменялись
