Хранительница искры (СИ) - Риз Лаванда

…Если бы она в тот момент знала, что в этом мире есть силы, куда более разрушительные и испепеляющие, чем священный огонь её ордена.

Если бы она только знала, что пройдет совсем немного времени и её душа воспламенится ураганной, неукротимой и граничащей с безумством … любовью. Если бы она только знала. …. Хотя даже зная, вряд ли стала бы что-то менять…

Лионель привёл её в одну из комнат под самой крышей.

— У меня есть своя лачуга в Минасе, но иногда я ночую здесь, — смущённо обронил он, наблюдая, как она осматривается вокруг.

— Так ты считаешь, что я всё же соглашусь на твоё предложение?

— Да, — тихо ответил он, кивая

— Самонадеянно с твоей стороны, — сдержанно произнесла девушка.

Они не спускали с друг друга глаз, это щекотало нервы обоим, она с трудом дышала от волнения, он боялся дышать, чтобы ненароком не спугнуть вскружившую ему голову девушку, которая не покидала его мысли целый божий день.

— Такой уж я есть. …Мидэя! — всего несколько шагов, и Лионель оказался рядом с ней. Его руки легли ей на талию, а губы склонились так низко, что она почувствовала исходивший от него запах яблока. — Я вовсе не монстр. Я не буду принуждать тебя силой. Просто отпусти свою неприступную дикарку и будь со мной нежной. Посмотри на меня, Мидэя.

Страха не было, когда она смотрела в его теплые глаза, когда его руки поглаживали ей спину, а потом кончики пальцев добрались до шеи. Скорее было волнительно. Её охватил трепет, словно сгусток пламени резко собрались погрузить в бурлящую воду. Когда Лионель осторожно поцеловал её в губы, Мидэя пошатнулась, и комната на какой-то миг закружилась. Было так необычно. Ведь до этого её губы ещё никогда не прикасались к чужим губам. Паника накатила лишь тогда, когда сжав её до хруста, поцелуи Лионеля стали слишком проникновенными, её испугало то, как двигался его язык и губы. А когда его руки потащили платье вниз, Мидэя дернулась, пытаясь отстраниться.

— Хорошо, — с трудом выговорил Лионель, переводя дыхание. — Приляг со мной. Я не буду спешить. Знаю, это у тебя впервые и моя близость пугает тебя, но ты слишком притягиваешь меня к себе, и это спутывает все мои мысли. Не могу я устоять. Ты такая…

— Какая?

— Желанная, трепещущая, прекрасная, сладкая, — прошептал он. — Чудо, которое, я боюсь развеется.

Мидэя позволила ему себя уложить. Сам Лионель лег с боку, обнимая её одной рукой. Мидэя пыталась понять, что же она такое чувствует, когда рядом с ней находится полуголый мужчина, и его губы беззастенчиво щекочут её за ухом. Она не могла сказать однозначно, что ей не нравилось. Было приятно. Пробирала какая-та томная, незнакомая дрожь от пяток до самих кончиков волос.

Лионель тихонько застонал, словно раненый зверь, уткнувшись в подушку.

— Что? — Мидэя резко повернулась к нему лицом. — Тебе нужна опытная женщина, а со мной тебе будет … тоскливо.

— Да нет же! — Лионель взглянул на неё каким-то затуманенным умоляющим взором. — Ты сводишь меня с ума, Мидэя, но я ведь обещал не принуждать тебя. Такое чувство, словно изнемогая от жажды, я тяну руку к чаше с водой, но её отодвигают всё дальше и дальше, и кажется, что я уже не в силах это вынести.

— Ты сравниваешь меня с живительной водой? — удивлённо пробормотала она, присматриваясь к нему внимательней.

— Или с огнём, — продолжил Лионель. — Будто замерзнув до полусмерти, я пытаюсь протянуть руки к пламени, но оно постоянно ускользает, доводя меня до безумия, заставляя желать лишь одного — тепла, — прошептал он, и искры, которые мелькнули у него в глазах, заворожили Мидэю. Её поразило, как чётко знаки проявляются на её пути. Сначала, Лионель был первым, кого она увидела из рыцарей, а теперь вот эти сравнения из его уст.

— Ты сказал огнём?

Но он уже не отвечал. Он снова целовал её, с жадностью впившись в губы. Наконец, со стоном, ему удалось стащить с неё одежду. Теперь Мидэя уже не думала о том, чтобы останавливаться. Она позволила ему прикасаться к себе. В некоторых местах, её дыхание замирало, а сердце срывалось и кружило, то ли куда-то падая, то ли взмывая вверх. Запретные ласки мужчины, которого она едва знала, заставляли её умирать от незнакомого ей до селе блаженства. Он разбудил её тело. Внутри всё жгло и пылало. И она почувствовала, что значит отдаться. Все его движения были бережными и нежными. Даже эти сильные толчки, которыми он попрал её невинность, не причиняли ей особой боли. Случилось что-то такое, что разлилось по венам и заставило её на миг провалиться в забытье. В одночасье из девственницы она превратилась в женщину, а чужой мужчина, в объятья которого она так неожиданно попала — вдруг стал кем-то близким. С ним было так тепло и спокойно, какая-то тихая радость окутала её, когда она слушала его дыхание. Затем его поцелуи разбудили её снова, и снова водоворот страсти с силой ворвался в неё, всё быстрее и быстрее, унося её куда-то к звёздам, видневшимся в чердачном окошке.

И как только рассвет пробрался в эту комнатку, крепкие мужские руки опять обняли девушку, с желанием притягивая её к себе. Она уже сама целовала его, со щекочущим томлением позволяя поворачивать себя так, как ему хотелось. Несомненно, Лионель знал, как доставить удовольствие и как его получить самому.

— Я ведь не причинил тебе страданий? — с улыбкой прошептал он.

Прикрыл глаза, Мидэя улыбнулась, покачав головой.

— И что теперь будет со мной? С моей честью? — тихо спросила она. — Бедную девушку легко сделать падшей женщиной тому, на чьей стороне сила и власть. Мне стоит поверить в то, что теперь ты мой покровитель или нужно сделать вид, что я тебя знать не знаю? Как называются такие отношения?

— Похоже, что ты и вправду выросла в лесу, — натягивая сапоги, бросил Лионель. — Нет, тайны из этого делать не стоит. Теперь ты моя женщина и никто не имеет права обидеть тебя.

— Даже князь? — сама не зная почему уточнила Мидэя.

— Даже он, если будет знать, что наши отношения серьёзны. Поняла? — Лионель весело улыбнулся, легонько щёлкнув её по носу. — Вечером я найду тебя!

— Ну? — нетерпеливо выпалила Милка, вложив в это единственное слово всю свою жажду любопытства.

— Тебе во всех мелочах или общее впечатление? — подтрунивая над её нетерпением, нарочито медленно поинтересовалась Мидэя.

— Не тяни кота за знаешь что! Выкладывай, не томи душу!

— У меня ноет всё тело, но мне было с ним … хорошо. Лионель очень ласковый, он меня не обидел. А ещё сказал, что наши отношения для него теперь серьёзны. Довольна? …Как же странен этот мир.

— Ну, а я тебе что говорила! Теперь это «хорошо» будет повторяться, а с остальными он разберется сам. Фух, теперь-то можно не бояться домогательств всей своры. Смотри веселей, Мидэя! — Милка стала приплясывать на месте, словно это она, а не её подруга провела горячую ночку.

— Думаешь, сдержит слово? — спросила Мидэя.

— А нет, то я ему крысиного яду насыплю! Ты, подруженька, так хороша и невинна, что навряд ли он захочет тобой делиться с дружками.

***

— Лионель, где это ты вчера запропастился? Я ведь тебя искал, хотел отыграться за прошлый раз, — лошадь Дюка поравнялась с лошадью Лионеля. Данат с Икаром скакали впереди, остальные плелись сзади. — Что это ты так загадочно скалишься? Имей в виду, мне больше по нраву девчоночьи ляжки, чем щетинистые мужики.

— Я был занят важным делом, недалёкая ты скотина, — по-дружески усмехнулся Лионель, довольно хмыкнувшему Дюку.

— И каким же это? Укрылся от посторонних глаз и строгал дудочки для будущих байстрюков?

— Нет, я решил, что вначале лучше настрогать байстрюков, а дудки мастерить это ты у нас мастер.

— Ха-ха, как он тебя отбрил, Дюк! — прыснул Икар. — И кто же это был, наш славный Лионель? Мы вроде знаем всех баб в округе, или ты пошел по десятому кругу?

— А может, вы похотливые самцы потеряли нюх? — заносчиво бросил им Лионель. — Знаете, да видно не всех. Этот цветок только мой и сорвал я его первым.