Светлана Кузнецова - Хранительница и Орден Хаоса

Светлана Кузнецова

ХРАНИТЕЛЬНИЦА И ОРДЕН ХАОСА

ПРЕДИСЛОВИЕ

Столько всего уже произошло, что стоит, наверное, немного освежить память. Начнем с того, что зовут меня Лика и мне двадцать пять лет. Бывшая москвичка и бывшая начальница отдела в одной не очень большой фирме. Получив долгожданный отпуск, поехала с друзьями в лес по грибочки и перенеслась в другой мир. Теперь я Хранительница и мое предназначение — спасти Тарагон[1] (так называется этот мир) от возможной экспансии тварями из другой реальности, вызванными последователями ордена Хаоса.

Чтобы уцелеть здесь, мне пришлось поступить в Академию Колдовства и Магии и выбрать себе персонального учителя. Правда, один учитель у меня уже был — самый настоящий дракон. И вот именно он и порекомендовал мне обзавестись еще одним учителем, который смог бы поднатаскать меня в области магии. Ну я и выбрала себе ни много ни мало — заместителя ректора Академии! Между прочим, очень милый дядечка оказался.

Не знаю, смогла бы я справиться со всем, что на меня навалилось, если бы не друзья. Молодой вампир Дакк, маленький леший Лешек, драгол[2] Грагит, сын Подгорного короля гном Драрг и легендарный кса-рдон[3] Проша составили самую необычную команду за все время существования Тарагона! Прошу прощения, забыла еще кое-кого, не так давно присоединившегося к нашей команде — маленького чертика Ваську (проказник, каких поискать!).

Ну вот вкратце и все, а кто хочет узнать подробности, советую начать с самого начала этой запутанной и невероятной истории.

ГЛАВА 1

С того памятного дня, когда я побывала в доме у знакомого купца Махлюнда, прошел уже месяц. И весь этот месяц со мной творилось непонятно что. Ночами меня мучили кошмары, когда сознание погружалось в водоворот, а перед глазами начинали с бешеной скоростью мелькать то ли картинки, то ли слайды, то ли еще черт знает что. Словно в меня на сумасшедшей скорости загружают целые тонны информации, как при копировании в персональный компьютер. По утрам я просыпалась вся измученная и совершенно не отдохнувшая, а под глазами залегли черные круги. С недавних пор от меня старались все держаться подальше, особенно однокурсники, которые после одного очень неприятного случая стали даже побаиваться, за глаза называя Бешеной Ведьмачкой.

А случилось все на прошлой неделе, когда я плелась на очередной урок с больной головой и с о-очень плохим настроением. Около входа в учебный корпус меня угораздило наткнуться на красотку нашего курса и к тому же жуткую стерву из аристократической семьи — Натиль Панадис, стоявшую там в окружении своих подружек. Заметив меня, в гордом одиночестве топающую на урок, она встрепенулась и загородила дорогу.

— И куда это ты торопишься, маленькая Замарашка? Неужели тебя еще не отчислили?

Решив не связываться со спесивой богачкой, я попыталась обойти ее, но она ни за что не захотела отпускать возможную жертву просто так. С ехидной ухмылкой красотка сделала шаг и вновь оказалась передо мной, загораживая проход.

— Слушай, у меня нет никакого желания с тобой спорить. Так что пропустила бы ты меня по-хорошему, — поморщившись от головной боли, я посмотрела на Натиль, все еще надеясь, что она одумается и отойдет в сторону.

— А то что? Да что ты можешь мне сделать без компании своих убогих защитничков? — Заметив, что я не делаю ни одного движения и даже не огрызаюсь, она настолько распоясалась, что с выражением брезгливости на красивом лице решилась дотронуться до меня своим изящным пальчиком и приподнять мой подбородок. — И что в тебе парни находят? Всего-то и есть, что необычный цвет волос, а так самая обыкновенная посредственность!

Вот этого ей делать и говорить явно не следовало! С детства не люблю, когда кто-то прикасается ко мне против моего желания. К головной боли добавилось чувство злости, начавшее захлестывать меня огромной волной, поднимаясь откуда-то из глубины. Я почти физически чувствовала, что еще чуть-чуть, и уже не смогу сдерживаться. Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, так как Натиль внезапно побледнела и как-то неуверенно отступила в сторону, со страхом глядя на меня. Как потом мне рассказали, после слов этой богатой аристократки мои глаза загорелись зеленым светом, а по волосам с заметным потрескиванием стали пробегать искорки, напугав всех девчонок до колик и заикания. К тому же выражение моего лица было далеким от благодушного. В общем, разбежались они все от меня, как от прокаженной, а я кое-как привела свои нервы в порядок и, постепенно успокоившись, пошла на урок. Знакомые ребята-однокурсники потом долго интересовались, что это за заклинание такое и где я его умудрилась вычитать, чтоб глаза по желанию могли загораться таким зловещим светом, и нет ли у меня в родне каких-нибудь монстров? Пришлось от всех отмахиваться и срочно придумывать всякую чепуху, типа того, что это фамильная черта и я не имею права разглашать семейные тайны. Ребята расстроились, но постепенно отстали, а кличка прилипла, и теперь меня никто иначе не называл. У друзей и приятелей это было вроде дружеской подначки, а у недоброжелателей — нечто ругательно-оскорбительное. Правда, был и один большой плюс: теперь задевать меня побаивались, не рискуя нарваться на какое-нибудь еще «фамильное» заклинание с неизвестными последствиями.

Примерно в это же время на одном из персональных уроков мой учитель Джулиус как-то поинтересовался:

— Лика, что с тобой происходит? Ты совершенно не слушаешь меня и вместо вдумчивых и проработанных заклинаний пытаешься ответить чисто интуитивно. К тому же твоя сила в последнее время слишком уж возросла, и если ты и дальше станешь так разбрасываться чистой энергией, то кто-нибудь может серьезно пострадать. Я уж не говорю о том, что после каждого занятия с тобой мне приходится чуть ли не заново восстанавливать тренировочную площадку.

— Учитель, честно говоря, я и сама не знаю, что со мной творится. У меня такое ощущение, что в последнее время ко мне поступает слишком много информации, причем не во время уроков, а во время сна. Каждую ночь огромная воронка затягивает меня, и перед глазами начинают мелькать с бешеной скоростью цветные картины. Только вот что там происходит — я не могу понять, слишком уж быстро все случается. А по утрам я встаю с сильной головной болью и совершенно не выспавшаяся. Словно я не отдыхала, а всю ночь вагоны с цементом разгружала. Может быть, дело именно в этом? — Я смотрела на учителя в ожидании ответа. Ведь все это были лишь мои догадки, а сути происходящего я никак не могла понять. Одно было неоспоримо — я менялась! Менялась внутренне и, как теперь выясняется, даже в какой-то степени внешне (хорошо еще, что эти изменения проявлялись только при сильном волнении, а то был шанс, что в одно прекрасное утро я просто не узнаю саму себя в зеркале).

— Хм-м, Лика. Все, что ты мне рассказала, действительно очень серьезно, и я могу только выдвинуть свои предположения, пусть они и кажутся мне вполне вероятными. Дело в том, что никем и никогда еще не изучалось и тем более нигде не описывалось воздействие такого артефакта, как медальон Хранительницы, на его носителя. Возможно, что именно сейчас по какой-то причине медальон решил ускорить твое обучение. Отсюда и резкое возрастание не совсем контролируемой силы, и усталость от чрезмерной нагрузки на мозг, и раздражение. Давай немного изменим наши занятия и сконцентрируемся на снятии напряжения и внутреннем контроле. Думается, именно это для тебя в данный момент будет наиболее важным. А пока… — Учитель сделал несколько пассов вокруг моей головы, и давящая тяжесть в висках постепенно стала уходить, впервые за несколько дней оставляя мне ощущение легкости и пустоты. — На сегодня я занятия отменяю и очень советую тебе постараться немного отдохнуть.

— Но что вы сделали, учитель? — Я с облегчением крутила головой, понимая, что в ней больше нет никаких тяжелых мыслей, буквально пригибающих меня к земле в последнее время.

— Я поставил на твой мозг временный блок. Не знаю, как надолго его хватит, но тебе сейчас это просто необходимо. А то ты и впрямь выглядишь слишком уж измученной, — ободряюще хлопнув меня по плечу, магистр Джулиус покинул тренировочную площадку.

«Да-а, подруга, — сказала я себе, — чувствуется, что твой процессор перегрелся. Как бы не перегорел».

Невесело хмыкнув, я решила последовать совету учителя и отправилась к себе, надеясь воспользоваться моментом и завалиться спать.

До своей комнаты я добралась без проблем, никого по дороге не встретив и не поцапавшись, что за последнее время стало уже даже привычным. Плюхнувшись на кровать, с наслаждением потянулась и закрыла глаза, чувствуя, как проваливаюсь в самый обыкновенный сон, без черных воронок и тяжелых, давящих мыслей. Какое-то время так все и было, и я даже успела немного отдохнуть, но потом картинка резко поменялась, и меня перенесло куда-то далеко в горы, к подножию темного мрачного замка. Вдоволь полюбовавшись на это чудо архитектуры со стороны, мое сознание воспарило и на бешеной скорости понеслось к зарешеченным окнам. Заглядывая в каждое по очереди, я везде видела только пыль и запустение, пока не подлетела к башне. В одном из ее окошек горел слабый огонек. Я осторожно заглянула внутрь. Пришлось некоторое время приглядываться, настолько темно было там. Свет небольшой лучины, стоявшей на столе, не позволял в подробностях рассмотреть достаточно большую комнату, утопавшую в полумраке. Услышав резкий гортанный голос, я в испуге отшатнулась от окна. Но потом сообразила, что сейчас нахожусь в качестве духа или сознания (кому что больше нравится) и увидеть меня никто не может. А потому опять приникла к окну и наконец разглядела в глубине комнаты человека, сидящего около камина в массивном кресле с резными ручками. Это был мужчина явно за пятьдесят, с немного выступающей вперед челюстью и массивным, исчерченным глубокими морщинами лбом. Именно его голос я услышала, а потому сразу стала искать того, с кем он мог бы сейчас разговаривать. Его собеседника, вернее собеседницу, я обнаружила только после того, как она сделала нетерпеливый шаг по направлению к мужчине. Как ни странно, но совершенно чужой, никогда ранее не слышанный мною язык я понимала без труда, а потому приникла к окну, стараясь не пропустить ни слова.