Проклятие Черного Аспида 2 (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena"
Дождалась, когда солнце за горизонт село и все стихло во дворце, достала из сундука сарафан новый. А потом на место положила… не выпустит меня стража за порог. Я посмотрела на спящую Дуню, а потом растормошила ее и палец к губам приложила.
— Снимай одежду и платок свой давай.
— Зачем барыне моя одежда простолюдинская?
— Надобно. Раздевайся. Быстро.
Дуня разделась, а я ей свою одежду бросила.
— Надень и ложись на перину. Мною прикинешься. А если сдашь кому-то, прикажу высечь.
— Что вы, — испугалась и глаза округлила. — Не предам никогда. Преданные мы, барыню никогда не выдадим. Жизнь за вас отдам.
— Жизнь не надо, а вот стражников надурить можно.
* * *В простых одеяниях служанки с цветастым платком на голове я пробралась мимо стражей, которые провели меня пристальными змеиными глазами, но не задержали. Когда в ручей ступила ногами и вынырнула в ночном саду, холодок по спине прошел. Значит, на другой стороне прячется от меня?
Если суждено мне сгореть… сгорю. Все равно войне скоро быть. Раздвигая ветки руками в противоположную сторону от берега, с которого доносился шум волн, ночью слышавшийся еще отчетливей, я шла куда-то вперед, понимая, что чем дальше захожу, тем ощутимей становится запах серы и гари. Пока не замерла, увидев перед собой обугленные стволы деревьев и устланную толстым слоем пепла землю. Нога ступила в мягкие хлопья и утонула по щиколотку, а порыв ветра сорвал с головы платок. Решительно пошла вперед, пока не вышла к берегу реки… черная вода сверкала алыми сполохами, освещенная догорающими кострами.
— Ниян, — тихо позвала я, — я за смертью пришла. Раз любви дать не можешь.
Стихло все, даже ветер. Только издалека шум воды доносится, а черно-красное озеро превратилось в зеркальную гладь.
— Война сюда идет… может, не увижу тебя больше. Не гони. Не уйду. Любви-смерти твоей хочу.
Позади раздалось оглушительное сопение, и пепел взметнулся столпами от звука шагов. Зажмурилась и снова открыла глаза. Знала, что это он… в зеркальной глади отразилась огромная фигура дракона и тут же пропала.
— Уходииии, — человеческий голос, перетекающий в рычание звериное.
Обернулась резко и нагло, в глаза драконьи посмотрела и руки в стороны развела.
— Твоя я. Кем бы ни был. Суждено сгореть — сгорю.
Чудовище взметнуло костяной, шипованный хвост и опустило на землю. Пепел волнами поднялся вверх и осел вниз, окутал мое тело мелкими крошками и обсыпался к моим ногам. Тяжело дыша, смотрю в морду аспида и тут же вижу, как сглаживается чешуя, как исчезает хвост и складываются крылья, и сквозь облик зверя проступает человеческий. Словно слились воедино полузверь и получеловек. Черты лица Нияна, но по бокам сверкает чешуя, и тело наполовину мужское, наполовину драконье.
— Уходиииииии, — страшным голосом, от которого по телу прошли мурашки.
— Не хочешь меня… Вию отдай. И войны не будет. Хочешь, я сама к нему выйду? Тебе я все равно не нужна. Как думаешь, если позову его, заберет? Ты ведь находишь меня, а он найдет? Если любви ему, как тебе, пообещаю?
Драконьи глаза засветились в темноте, и я увидела, как открылась пасть и из нее вырвался огненный столп, и в эту секунду у моих ног взметнулся водяной столп, смерчем обвил все мое тело, и, разлетаясь брызгами, вода зашипела, схлестнувшись с огнем. Я увидела, как закрутился пепел вокруг меня. Теплый воздух окутал голое тело, заскользил по раскаленной коже. Огонь сжег мою одежду, но совершенно не покалечил тело. И теперь я стояла перед беснующимся аспидом совершенно голая.
Я сделала шаг в сторону дракона, ступая по раскаленным углям и слыша шипение… но не чувствуя боли. И слово журчание доносится где-то внизу. Дракон снова изрыгнул пламя, но оно потухло, не достигнув меня, и по бокам пролегли огненные дорожки, а… под моими ступнями ручей извивается и стекает в черное озеро. Подошла вплотную к Нияну и положила руки на чешуйчатую морду, прислоняясь к ней влажным лбом.
— Твоя я… даже твой огонь убить не может мою любовь к тебе. Нет смерти между нами. Везде вокруг бушует, а мы ей неподвластны. Любовь ведь сильнее смерти, Ниян. Ты не знал?
Подняла голову и вздрогнула, когда увидела, как снова жуткий облик зверя сливается с человеческими чертами… они прорываются через чешую, выступают все отчетливей и сильнее. И как сверкают мукой огненные глаза.
— Не боюсь твоего дракона… и тебя не боюсь.
Взревел, разводя руки-лапы в стороны, сбрасывая чешую, разметая позади себя все гигантским хвостом… и я смотрю в зрачки наполовину человеческие, наполовину звериные.
— Не боюсь…
А полудракон-получеловек голову все ниже опускает к моим ногам… и отрицательно качает ею. И я вместе с ним на колени в пепел, заставляя посмотреть на себя и прислоняясь лицом к колючей чешуе.
— Значит, умру в пытках… если зверь не уйдет. Значит, такова моя участь.
И губами прижалась, чувствуя горячую твердь под ними и закрывая глаза, откидываясь на спину, навзничь, протягивая к нему руки. Все замерло в гробовой тишине, и я сама замерла… готовая принять свою смерть или все же жизнь?
ГЛАВА 4
Заставила себя глаза открыть и губами холодную чешую целую, а она греется под моими губами и исчезает, обнажая куски кожи, высвобождая из-под зверя человека. Ощущая, как когтистые лапы сжимают мою спину и впиваются в плоть. Тяжело дыша, отыскивая в огненных безднах свое отражение и видя, как тонкие зрачки округляются. Позади нас взметнулся столп черных брызг, разлетелся фонтанами в разные стороны, и я, тяжело дыша, больше взгляда от него не отрывала… а может, это он не давал. Страх смешался с адреналином, и мне страшно, но остановиться совершенно невозможно. Смотрю в сверкающие огнем глаза и дрожу всем телом, видя, как раздуваются его ноздри, и облик вроде целиком человеческий, но то тут, то там пробивается чешуя волнами по лицу, и линия губ смещается, то снова выравнивается в чувственный изгиб.
Лютая, звериная красота, и от нее сердце бешено бьется и дух захватывает. А по телу катятся волны возбуждения. Блеск в его зрачках, ударяет молнией по напряженному телу. И шумно выдохнула, когда к губам моим приник, и я ощутила во рту скольжение раздвоенного языка, ласкающего небо и мой язык, сплетающийся с ним. Вспомнила, что этот язык творил со мной под водой, и вся краска прилила к лицу. Оторвался от моего рта и руками повел по лицу, по щекам моим, заставляя запрокинуть голову.
"Снимай… убивать тебя буду" — голос врывается в мысли расплавленные, как магма, пылающие в голове заревом сумасшествия.
Медленно выдохнула и потянула за шнурки впереди на сарафане, позволяя ему соскользнуть вниз в пепел к моим ногам, не разрывая зрительный контакт со зверем, облизывая пересохшие губы. Сняла через голову рубаху и швырнула туда же в черные крошки, переступила босыми ногами, глядя, как золото в его глазах лижут языки оранжевого пламени. Кожи касается жгучее тепло, исходящее от горящего вокруг нас кольца из пламени.
Под взглядом драконьим соски напряглись, вытягиваясь и твердея, и низ живота опалило жгучей надобностью ощутить его везде в себе. Как тогда… ощутить на своем теле.
— Убивай. Твоя. Что хочешь делай со мной.
Глаза вспыхнули еще ярче, заполыхали, обжигая, дразня, обещая убить так, что умолять буду не останавливаться. Медленно ступая по огненным язычкам и не ощущая боли, подошла к нему… почти изменившемуся в человека. Ослепительный в дикой наготе, и кожа золотом сверкает, переливается. Каждая мышца выделяется, бугрится и манит коснуться, ощутить эту мощь звериную. Дракон исподлобья смотрит взглядом тяжелым, а я, стиснув челюсти, взгляд вниз опускаю, любуясь сильным животом и полоской волос, опускающейся к паху и к поросли, окружающей его член, гордо выпяченный вперед, налитый и такой же мощный, как и он весь. Дыхание перехватило страхом и чем-то совершенно диким, невозможно острым. Он идеален, он прекрасен, как божество, как нечто, неподвластное человеческому восприятию и пониманию. Никогда в своей жизни не видела ничего прекрасней, чем это мужское тело, обвитое языками пламени и отливающее оранжевым заревом. Завороженно, приоткрыв пересохший рот, смотрела на него, поднимаясь взглядом вверх и застывая, опутанная чарами Аспида. В горле стон мольбы застрял… представила, как сверху ляжет и собой накроет.
