Джанин Фрост - Обжегшись однажды

Я недоверчиво моргнула. Когда я открыла глаза, я снова была в комнате, свернувшись в позе зародыша, как и Разиэль в момент своей смерти. Должно быть, я инстинктивно скопировала его действия из воспоминания о том фантомном пламени.

— Ну и? — требовательный голос Шакала стал большим облегчением, заставляя меня сконцентрироваться на реальности, а не на том кошмаре, который я была вынуждена пережить. — Что ты видела?

Я выпрямилась на кровати и бросила в него обугленный кусок ткани.

— Я видела кого-то по имени Разиэль, его поджарил вампир, который, по всей видимости, умеет управлять огнем, — сказала я, все еще пытаясь стряхнуть с себя отголоски ужасающей смерти.

Все четверо обменялись взглядами, которые нельзя описать иначе, как восторженные.

— Джек-Пот! — воскликнул Псих, ударяя кулаком по воздуху.

Судя по тому, как счастливы они были, я догадывалась, что либо этот Разиэль не был их другом, либо они уже знали о том, что с ним произошло, и это было лишь проверкой.

— Давай убедимся на сто процентов, — заявил Шакал, и с его лица исчезла улыбка. — Коснись кольца.

Я с ужасом посмотрела на него. Скорее всего, оно содержало в себе суть другой смерти, но если я не хотела ускорить свою, то у меня не было особого выбора.

Я подняла его, напрягаясь в мрачном ожидании, однако все те спонтанные образы, что заполнили мой разум, я уже видела. Они по-прежнему были достаточно отвратительными, чтобы вызвать у меня тошноту, но в дополнение к сероватому цвету прошлого они казались слабее, будто я смотрела фильм, вместо того, чтобы переживать это самой. Тряхнув головой, чтобы прояснить ее, я положила кольцо обратно рядом с Шакалом.

— Быть может, ты ошибся. Единственные видения, которые я от него получила, были твоими собственными, и они не рассказали мне ничего нового.

Его карие глаза на секунду сверкнули изумрудным, а затем он издал громкий возглас, от которого я невольно вздрогнула.

— Это не случайность, она действительно настоящая!

Все, что приводило в восторг садистского убийцу детей, шокировало меня, но я старалась не показывать этого. Не паникуй, говорил Марти. Когда жертва впадает в панику, ее съедают.

— Дальше? — спросила я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос прозвучал настолько холодно и собрано, насколько это было возможно.

Они прекратили давать друг другу пять, и посмотрели на меня.

— Да, — сказал Шакал, толкая мне кинжал. Его возбуждение было практически осязаемым. — Только на этот раз я хочу, чтобы ты сконцентрировалась на воспламенителе. Попробуй увидеть, где этот ублюдок, а не просто то, что произошло, когда он зарезал Недди.

Его слова поведали мне, что кинжал заставит меня вновь пережить еще одно убийство, но прежде чем я потянулась к нему, я задумалась не над этим.

— На воспламенителе? — повторила я. — Это его вы хотите, чтобы я нашла с помощью этих предметов?

Вы в своем уме? хотелось добавить мне, но я этого не сделала, потому что даже пусть они и свихнулись, я пока еще нет.

— Ты ведь можешь это сделать, верно? — спросил Шакал, и все веселье стерлось с его лица.

Конечно, я могла, но не хотела. Сомневаюсь, что воспламенитель был его другом: Шакал презрительным тоном называл его ублюдком, к тому же хотел узнать, где он смаковал свои гнусные намерения. Разумный постарался бы не находится с этим существом даже на одном континенте, будь у них конфликт, но Шакал и его дружки, должно быть, пытались устроить ему засаду. Воспоминание о той очаровательной улыбке воспламенителя прямо перед тем, как он сжег Разиэля в кучку тлеющих руин, было тем, что я хотела бы забыть. Но если я откажусь искать его, то не проживу достаточно долго, чтобы беспокоиться об этих воспоминаниях.

В любом случае, ты справишься, потому что ты застряла между молотом и наковальней. Или, если быть точнее, между клыками и острием.

Я без лишних слов потянулась за серебряным кинжалом. С первого же прикосновения сероватое видение о смерти Недди вторглось в мое сознание. Я не удивилась, что тот самый воспламенитель был именно тем, кто убил его, воспользовавшись кинжалом после предварительного его поджаривания. Меня не шокировало и то, что он сделал это с той же отстраненной сердечностью, которую продемонстрировал Разиэлю. Я оттолкнула жгучую боль, которую почувствовала, обошла чувства Нэдди, когда он уплывал в то место, что ожидало людей после их смерти, и сосредоточилась на воспламенителе, пытаясь увидеть его сейчас, а не тогда.

Это было гораздо сложнее. В очень эмоциональных ситуациях каждый оставляет кусочек своей сущности на предметах, но у воспламенителя не было эмоций, пока он убивал Нэдди, поэтому на кинжале осталась лишь малюсенькая его частичка. И все же, был он отстраненным или нет, ничто не связывало двух людей сильней, чем смерть. Что-то в приоткрывшейся двери в другой мир заставило сущность соединиться и отпечататься сильнее, именно поэтому, когда я протиснулась сквозь кипящие остатки ярости и страха Нэдди, я почувствовала отчетливую сущность воспламенителя. Она была не толще нити, но я сосредоточилась на ней со всей силой и потянулась к ней.

Черно-белые образы сменились полноцветной ясностью. Вместо грязного берега реки, на котором Нэдди встретил свой конец, я увидела окружающие меня роскошные занавески. Сначала я подумала, что нахожусь в маленькой комнате, но потом поняла, что темно-зеленая драпировка принадлежала огромной кровати, охватывая ее словно в кокон. Воспламенитель лежал в самом ее центре, полностью одетый, глаза его были закрыты, словно он спал.

Попался, подумала я, разрываясь между облегчением и тревогой от того, что нашла его в настоящем мире.

Раньше я видела его лишь сквозь сероватые тона воспоминаний прошлого, так что сейчас я решила рассмотреть его получше. На первый взгляд он казался обычным, хорошо сложенным мужчиной лет за тридцать, но затем начали проявляться намеки на его уникальность. Его волосы цвета экспрессо были ниже плеч — длиннее, чем осмеливалось иметь большинство мужчин — однако на нем это смотрелось в высшей степени мужественно. Черные брюки и рубашка цвета индиго охватывали его мышцы, казавшиеся намного крепче тех, что мог дать абонемент в спортзал, и хотя язычки пламени не охватывали его руки, они были исполосованы шрамами, выглядевшими, как старые боевые раны. Его высокие скулы были акцентированы щетиной, представляющей собой нечто среднее между легкой щетиной, появившейся в конце дня, и бородкой, но вместо того, чтобы производить впечатление неопрятности, она выглядела сурово и соблазнительно. Я никогда еще не видела человека, которому так бы шел образ Арагорна из "Властелина колец", а его глаза… больше не были закрыты. Они были распахнуты, не размыто серые от бесцветной линзы прошлого, а глубокие медные, окруженные кольцами вечно зеленного. Я бы подумала, что они красивы, но в тот момент они выглядели так, будто смотрели прямо в мои.