Змеи Неба и Пламени - Ребекка Кенни
— Фортуникс ненавидит Элекстан. Когда он был молод, у него было два спутника, что крайне редко среди нас. Их обоих убили, когда Элекстан охотился на драконов. Думаю, он просто ждал момента, чтобы отомстить. А оставшихся кровавых жуков… возможно, он держит их про запас, если снова понадобится контролировать наши пищевые ресурсы.
— Скажи, что ты их уничтожил.
— Когда я их обнаружил, я ещё не знал, для чего он их использовал. Осознал это только позже, после разговора с тобой.
— Насколько помню, ты просто выкрикнул «кровавые жуки» каким-то жутким голосом и умчался. Я подумала, что ты сошёл с ума.
— Я искал Фортуникса, но не нашёл его. А потом увидел, что приближается Мордворрен, так что пришлось отложить разборки. Я не видел его ни во время подготовки, ни во время брачного танца.
— Как думаешь, куда он мог податься?
Киреаган качает головой.
— Возможно, он почуял мой запах в своей тайной пещере и понял, что я что-то узнал. За такое предательство его ждёт либо смертельный бой со мной, либо немедленное изгнание, на усмотрение клана. Возможно, он сбежал, чтобы избежать и того, и другого.
— В таком случае ты больше его не увидишь. Ты расскажешь клану о том, что он сделал?
— Только когда услышу это из его уст. Я не стану обвинять его, пока не буду уверен.
— Молодец. Мудрый лидер не делает поспешных выводов. — Я поднимаю на него взгляд и улыбаюсь.
В глазах Киреагана появляется тёплый блеск — будто он не ожидал моего одобрения, и оно что-то для него значит. Щёки у меня и так пылают от жара дайр-камней, но теперь разгораются ещё сильнее. Он смотрит на меня так же, как в тот вечер у ручья, когда мы впервые поцеловались.
— Прекрати так смотреть на меня. — Голос звучит раздражённо, и я краснею ещё сильнее. — Принеси воды, дракон.
Принц наполняет глиняный сосуд. По моему указанию он льёт немного воды в каменную чашу, где варится рагу.
— Кто делал эти сосуды? — спрашиваю я.
— Моя Гриммав умела. Ещё будучи детенышем, она жила среди людей и кое-что у них переняла. Но не любила об этом говорить. Может, если бы говорила, я бы знал, как лучше заботиться о тебе.
— По крайней мере, я жива. — Я подмигиваю ему.
— Не поверишь, но другие драконы приходили ко мне за советом, как ухаживать за своими женщинами.
— Помню, в первый день многие заглядывали в эту пещеру. И что именно они у тебя спрашивали?
Он прочищает горло, неловко опирается на стену.
— Всякое.
— Уверена, ты дал им ужасные советы. Надо было спросить меня. Но, конечно, твоя гордость не позволила.
— Думаю, я справился. Хотя мне давно было интересно… У вашего вида бывает кровотечение из… э-э, половых органов?
Я смеюсь.
— Конечно. У многих женщин есть ежемесячный цикл, связанный с фертильностью.
— То есть это не рана? Не то, что нужно лечить?
— В большинстве случаев нет.
— Ох. — Он смущённо хихикает, и в тот же момент у него урчит в животе.
— Рагу скоро будет готово, — заверяю я. — Не идеальное, конечно, мне не хватает нужных специй и ингредиентов, но сойдёт.
Киреаган снова принимается расхаживать по пещере, время от времени выглядывая наружу, на бурю. Рагу хорошо кипит, и я бросаю в него клубни, которые, судя по их консистенции, похожей на картофель, должны приготовиться меньше чем за полчаса. Я также добавляю горсть толстых серых грибов.
Молния снова и снова ударяет в высокую, тонкую гору напротив нас, по другую сторону долины. Ослепительные вспышки света и раскаты грома каждый раз заставляют меня вздрагивать. Несколько раз куски скалы откалываются от утёса и с грохотом обрушиваются в пропасть далеко внизу.
Пока рагу томится на огне, я споласкиваю крахмал с пальцев. Ручеёк родниковой воды в пещере превратился в стремительный поток, и я благодарна Киреагану за предусмотрительность — он расширил и углубил русло. Видимо, делал он это в спешке, не заботясь об аккуратности, потому что на камнях по обе стороны потока видны глубокие царапины от его когтей. Они резко контрастируют с тщательно выгравированными узорами, украшающими стены пещеры.
Вытерев руки о подол юбки, я подхожу к Киреагану. Он стоит у входа в пещеру и молча смотрит на бушующую стихию.
— Это ты украсил это место? — я жестом указываю на резьбу на стенах.
— Нет. — В его взгляде скользит мягкая грусть. — Это сделал спутник Гриммав. Его звали Лоргрин. Это письменность драконов. Поэзия, история. Записи, повествующие о крови моего рода.
— Красиво.
— Я никогда не встречал Лоргрина. Старейшины говорят, что из него не вышло ни воина, ни охотника. Он предпочитал проводить долгие часы за резьбой. Иногда он вырезал узоры на чашах и горшках, которые делала Гриммав, или украшал жилища других драконов в обмен на дичь или собранные в лесу припасы.
— Он тоже был королём?
— Его брат был. Но у того не оказалось наследника, а Лоргрин не желал править, и тогда клан избрал моего отца.
— Избрал? — задумчиво повторяю я. — Значит, нового правителя выбирают всем кланом?
— Да. Когда мой отец умер, решение уже было принято: следующим должен стать я. Но я не чувствовал, что могу править в одиночку. Поэтому мы с братом и сестрой поклялись править вместе.
— В Элекстане у людей нет выбора, — говорю я, высовывая руку за пределы пещеры. Холодный дождь хлещет с такой силой, что мне приходится быстро отдёрнуть ладонь. — Там власть передаётся по крови.
Свет от дайр-камней за нашими спинами делает ночь за пределами пещеры ещё темнее, ещё страшнее. Я чувствую взгляд Киреагана в полутьме.
— Ты бы стала великой королевой, — произносит он. — Мудрой и доброй, но сильной.
Никто и никогда не говорил мне ничего подобного. А уж тем более — что я была бы великой королевой.
— Мне кажется, ты несёшь чушь, — слабо улыбаюсь я. — Но всё равно спасибо.
Внезапный шквальный порыв ветра врывается в пещеру, терзая нашу одежду, взметая волосы, чуть не вышвыривая меня обратно в бушующую стихию. Киреаган ловит меня, притягивает ближе, увлекая вглубь пещеры. В одно мгновение мы оба насквозь промокли.
— Нам стоит снять мокрую одежду, — его взгляд скользит по мне, задерживаясь на белом платье, облепившем тело.
— Всё в порядке. Одежда высохнет. Лучше поедим.
— Насколько я помню, ты терпеть не можешь мокрую одежду. — Его голос становится мягким, почти мурлыкающим. — Как твой пленитель, я обязан позаботиться о тебе как следует.
