Наваждение генерала драконов - Мария Павловна Лунёва
В его очах разгорался магический фиолетовый огонек, а на губах блуждала такая трогательная улыбка, что сердце дрогнуло.
– Ты простынешь, – шепнула я.
– Это было бы здорово, – хохотнул он, – тогда у меня появился бы шанс на то, что ты обо мне позаботишься.
– Ага, раздобыла бы самое горькое лекарство, противное такое, – вредничала я и, протянув руку, стерла с его подбородка стекающие капельки.
– Значит, я тебе небезразличен, – хмыкнул он.
– Чего это? – Я старательно убирала ладонью капли с его шеи.
– Того, – шепнул он, склонившись ниже, – что искала бы. Мне нравятся прикосновения твоих рук, Айла. Они такие горячие… А еще я слышу бешеное биение твоего сердца. Я тебе точно небезразличен!
– Какой же ты себялюбивый ящер! – выдохнула я, смущаясь в глубине души.
Он довольно растянул губы в улыбке, на его щеках появились едва заметные ямочки. Это было так мило, что я забылась на пару мгновений. Но раскат грома быстро привел меня в чувство, напомнив, где мы и что творится вокруг.
А стихия действительно набирала обороты.
Поднялся жуткий ветер, он бросал холодные брызги нам в лица. Хэйл, обнимая меня, загораживал собой и постоянно подгонял коня.
Мы неслись по стремительно исчезающим под лужами тропинкам.
– Надеюсь, Надия с Ульви вернутся, – пробормотала я, когда мы въехали на знакомый холм. – С братца станется ползать и выкапывать свои растения в дождь. Он же за своей наукой порой людей не видит.
– Он большой мальчик, – фыркнул генерал. – И он понимает, что делает, а за Надию ему перед отцом отвечать. Он о ней лет с десяти заботится. Говорит, грех какой-то искупает. Правда, где нагрешил, я так и не понял, да и неинтересно мне. Хотя, по мне, ее давно пора забирать от тетки, матери из той не получилось.
– Матери? – заинтересованно уточнила я.
– Ора Гюмзу – старая дева, – нехотя продолжил он. – Сестра моей матери. А мать Надии спуталась с простым человеком. Я уж не знаю, что там было, но она родила, при этом не протянув после родов и двух дней. А он просто сбежал, бросив свою мертвую женщину и дочь. Жениться ему тоже на ней не с руки было. Ребенок пошел по родственникам, но никто не хотел «мараться» о бастарда. И тогда отец взял над ней опеку и отдал тетке Гюмзу, надеясь, что она обретет в ней дочь.
– М-да уж, – фыркнула я.
– Да, тетка у меня тяжелый человек. Раньше это так в глаза не бросалось. Отец содержал не только Надию, но и ее. Когда стало понятно, что от дракона в девочке разве только три чешуйки на лице и связь избранных она сама вряд ли ощутит, ее почему-то активно стали сватать мне.
– Чего? – Я чуть из плаща не вылезла, услышав такие новости. – Она не… чувствует?
– Говорили, что нет. – Он пожал плечами. – Но как оно на самом деле, знает только сама Надия. Ей и правда нравится твой брат. Это заметно.
– Угу, – пробурчала я и притихла, обдумывая новую информацию.
Мы выехали к южной части виноградников.
Ровные зеленые полосы молодых лоз уходили вдаль, стелясь по ближайшим холмам. А дождь все усиливался. Дороги размывало и превращало в глиняное месиво. Моя лошадка смиренно бежала рядом, тряся густой гривой.
– Нужно было сразу возвращаться, как только услышали гром, – проворчала я, прижимаясь к промокшему до нитки дракону. – Ты точно заболеешь…
– Это всего лишь дождь, Айла, – хмыкнул дракон, казалось, его водная стихия только забавляет.
Потершись о него щекой, я притихла. Из дубовой рощи нам наперерез выскочили охотники. Несколько всадников и небольшая низкая телега. Пустая.
Охота не удалась.
Кабаны остались целы и невредимы.
Почти все, ну одному все же прилетело от меня в филей.
Чем ближе мы подъезжали к дому, тем больше становилось народу. Все стремились скорее укрыться от непогоды в теплых комнатах.
Женщины из гордых орлиц превратились в мокрых куриц. Пышные юбки и широкие штаны для верховой езды неприлично обтягивали бедра ор, слегка компрометируя их.
Над головой снова прогремело, и ветер погнал нам в лицо новую волну брызг.
– Как вернемся – сразу под одеяло залезу, – проворчала я, утыкаясь носом в грудь дракона.
– М-м-м, какие откровения, – хохотнул Хэйл. – А знаешь, я вот тут подумал. Это даже хорошо, что дождь. Да, лилию ты не получила, зато я добился куда большего, чем рассчитывал. Ты вся такая ранимая, в моих объятиях…
– Да ну тебя, – фыркнула я и хорошенько так кулачком приложилась по его каменной груди.
Даже не дрогнул.
– Не ершись, огонек.
Наконец мы въехали через кованые врата во внутренний двор. Остановив лошадь, Хэйл придержал меня в седле и спешился. Испугавшись, я обхватила его за шею и тут же снова оказалась на его руках.
На крыльце мельтешили матушка, папа и Маника.
Развернувшись, дракон зашагал в их направлении. Взобравшись по ступеням, нагло игнорируя своего дядю, обошел его и двинулся в главный холл.
– Хэйл! – возмутилась я. – Верни меня обратно!
– А как же одеяло? – Темная широкая бровь поползла на лоб.
– Верни! Быстро! Не будь таким вредным.
Пожав плечами, он развернулся.
Папа был в гневе.
– Поставь мою дочь на ноги, Хэйл!
– Дядя Захария, я сделал все, чтобы она не замерзла, и сейчас не собираюсь держать ее на улице. Даже в угоду вам. – Тон дракона мог бы быть мягче и сдержанней.
– Хэйл прав, любимый, – вмешалась мама. – Ну заболеет ведь. Айла чихает от малейшего дуновения ветерка.
Вот после этих слов меня еще крепче прижали к груди.
– А Ульви? Он… – Договорить я не успела.
Во двор спешно въехали два всадника. Оба промокшие до нитки. И если Надия растирала мокрое лицо и готова была расплакаться, то братец, спрыгнув прямо в грязь, со счастливой улыбкой отвязывал свою сетку, наполненную свежевырытыми растениями.
Вот ботаник!!!
Нужно было не в кусты косточкой, а ему в зад стрелять.
– Все, Хэйл, неси меня на кровать! – зло скомандовала я.
– С удовольствием, – рассмеялся генерал и, развернувшись, потащил меня в комнату.
Глава 20
Легко доставив меня к комнате, Хэйл открыл дверь и вошел внутрь. Прошагал вперед и опустил на кровать. Его ладони тут же легли по обе стороны от моих бедер. Смутившись, я стянула мокрый плащ и попыталась вручить хозяину, но дракон не двигался, просто нависал скалой. Это жутко смущало. Сообразив, что застыла с зажатой вещью в руках, опустила ее на колени.
– Айла, посмотри на меня. – Его голос показался мне таким интимным.
– Ты в моей комнате, это неприлично, – пробормотала я, не зная,
