Анна Тарасова - Изменяющая судьбы
Наконец все расселись вокруг круглого стола, понтифики напротив Александроса, менталы по бокам от своих глав. Переговоры начались.
Лина сосредоточилась, как учил ее Авраам Моисеевич, и закрыла глаза. В ее голову поплыли мысли сидящих перед нею вампиров: условия договора, критические моменты. Тамара работала на три фронта: выступая, как гарант благих намерений со стороны своих лидеров, передавая считываемые мысли европейских вампиров Лине для анализа и, одновременно с этим, закрывая ее мысли от Николая, стараясь, чтобы тот видел лишь самые верхние слои. Тяжелая и непривычная работа сказывалась на общем состоянии девушки, она быстро выдыхалась и трансляция периодически становилась нечеткой или вообще пропадала, когда телепатке нужно было немного передохнуть. Алина же продолжала анализировать и услышанное, и переданное, высматривала вероятности происходящего, намечая основные линии. Основных оказалось три, все остальные вероятности были отброшены с минимальными процентами осуществления. Вытягивать из трех было, откровенно говоря, нечего. Все они приводили в итоге к одному и тому же — европейцы не выдержат условий договора и расторгнут его. Различались лишь детали и результат, одна из трех вероятностей заканчивалась войной между кланами.
Алина, закрыв глаза, продолжала просматривать вероятности, ища хотя бы еще одну. Переключилась на второстепенные, но и там было глухо.
— И мы готовы со своей стороны подтвердить, что в случае угрозы со стороны бродяжников… — донесся до нее голос Александроса. Понять, что он говорит, было поначалу сложно, акцент грека был слишком явным, но привыкнув, Лина уже смогла без напряжения понимать смысл сказанного.
И тут новой прохладной волной влилась еще одна вероятность. Бродяжники давали тот самый шанс на крепость союза, которого не было раньше. Да, эта четвертая вероятность крепла с каждым словом европейского лидера, и именно ее начала вытягивать ткущая. Она вцепилась в окно войны с бродяжниками и постепенно меняла его местами со всеми остальными, ставя самым первым, самым главным. Делая его реальным.
Вдруг девушка почувствовала на себе чей — то взгляд. Испуганно открыла глаза: неужели Николай смог пробиться сквозь защиту Тамары? Но нет.
Напротив Лины сидел Марк и не сводил с нее глаз. Горящий взгляд мужчины был таким откровенным, чувственным и возбуждающим, что девушка вмиг покраснела. Сразу вспомнился их почти свершившийся поцелуй после нападения Карлоса, и беседа в машине около ночного клуба, когда он нежно ласкал линин затылок, помогая ей справится с головной болью после Всплеска.
Понтифик смотрел на нее, казалось, совершенно не вслушиваясь в беседу брата с Александросом. Но вдруг Гай задал ему шепотом какой-то вопрос и тот также еле слышно совершенно осознанно ответил, не сводя взгляда с девушки.
Лина решила не обращать внимания на высшего и снова закрыла глаза, пытаясь сконцентрироваться. Но не получалось, взгляд Марка буквально обжигал. Она мысленно выругалась и, снова открыв глаза, выразительно посмотрела на понтифика, пытаясь сказать взглядом, что он мешает. Но тот уже что-то шепотом вовсю обсуждал с братом и не обращал на Лину ни малейшего внимания.
…
— Что ж, милые дамы, благодарю за честную и открытую работу! — Александрос поцеловал руку сначала телепатке, затем Лине, — Надеюсь на повторную встречу!
Девушки подтвердили, что работать в такой доверительной обстановке было сплошным удовольствием и вежливо попрощались с европейцем. Николай коротко кивнул им на прощание, пошленько усмехнувшись Алине. Видимо, сумел уловить ее мысли насчет понтифика. Девушка чуть поморщилась на это, но никак не показала, что ее задела усмешка телепата. Все-таки он чтец мыслей.
Она начала проверять свою сумочку, все ли положила: платок, мобильный телефон, таблетка от головной боли. Вроде все. Закрыла молнию, подняла глаза — и чуть не шарахнулась в сторону. Рядом с ней стоял Марк. Когда он успел подойти? Лина совершенно не слышала его шагов.
— Ты голодна? — вдруг спросил он.
Девушка согласно кивнула.
— Честно говоря, да.
— Хорошо, — он развернулся и вышел из кабинета.
Лина оторопело следила за ним, пока он не скрылся за дверью. И что это было?
Кажется, она никогда не сможет понять этого странного вампира.
И его взгляды.
А его постоянное обращение к ней «моя радость»?
Если кто-то обратит на это особое внимание, то ей будет сложно объяснить, почему понтифик клана так ее называет.
Порой ей казалось, что он испытывает к ней интерес, мужской интерес, но девушка тут же вспоминала внешность его любовницы и признавалась себе, что конкурировать с ней не в состоянии. Значит, дело не в этом. Быть может это из-за того, что Лина его инициал? И Марк, заботящийся о ее благополучии, считает ее чем-то малолетнего ребенка, за которым необходимо следить? Но представить себе понтифика в роли, пусть и названного, но отца девушки, было еще более бредовее, чем мысль о нем, как о любовнике.
Странно это все.
Хотя была у девушки одна версия происходящего, но она искренне надеялась, что понтифик все-таки порядочный мужчина.
Лина подхватила сумочку и дубленку, оглянулась. Елиазар и Тамара уже готовились уехать в резиденцию, Гай остался обсудить с европейцами какие-то мелкие и незначимые вопросы. Никто из них не дал девушке совершенно никаких инструкций, что ей делать дальше. Она проследила взглядом за скрывающейся за дверью телепаткой, слегка той улыбнулась, когда Тамара махнула ей на прощание.
Время — почти два часа ночи, Лина была очень голодна и, видимо, до дома добираться должна самостоятельно. Своим ходом она не доедет, метро уже закрыто, лучше поймать попутку. Лина спустилась вниз, вышла из ворот бизнес-центра и направилась в сторону Павелецкой, там поймать машину было больше шансов. Идти одной по ночному городу было очень страшно, хоть девушка и шла по переулку к центральной улице. Горели редкие фонари, по дороге проехала одинокая машина. Только пара алкашей на автобусной остановке что-то не поделили между собой, да продавщица ночного ларька гнала вон от витрины какого-то бродягу.
Хотя было что-то привлекательное в том, чтобы идти по ночным, еле освещенным улицам, поглядывая на редкие горящие окна, переходить от одного фонаря к другому и следить, как вырастает и уменьшается твоя тень на тротуаре. Единственное, что было неприятным — холодно уж очень. Декабрь как никак, хотя снега выпало немного, только чтобы дороги покрыть, но мороз никуда не делся, и сейчас Лина шла по улице, грея замерзающие руки в широких рукавах дубленки. Перчатки она, как обычно, забыла дома.
