Двуликие. Игра на опережение-2 - Анна Шнайдер
Если бы я только знала…
Император Велдон
Однажды в детстве, когда его магическая сила ещё не проснулась, Велдон чуть не утонул в дворцовом бассейне. С тех пор прошло больше тридцати лет, но он до сих пор помнил тот абсолютный ужас от понимания, что не можешь дышать, отчаяние и ощущение безвыходности.
То же самое он чувствовал сейчас. Только тогда его спас главный придворный маг, вытащив из воды и прочитав длинную наставительную лекцию про опасность и ответственность, а теперь не спасёт никто. Ему суждено утонуть… точнее, сгореть, но подобные мелочи не играют роли.
Он знал, что поступил правильно, хотя едва не ошибся, охваченный страстью и желанием сделать Шайну своей. Девушке необходимо было знать правду, и он собирался признаться через пару дней, чтобы не портить ей праздник, но обстоятельства сложились так, что медлить уже было нельзя. Единственное, что могло остановить Шайну — признание. И оно остановило. И разрушило всё, что было между ними.
Велдон тяжело вздохнул и погладил Хель, которая буквально прилипла к его груди сразу после того, как он надел рубашку и сел обратно в кресло. Кошка дремала и спокойно мурчала, и это, как ни странно, немного утешало, даруя ощущение того, что всё ещё можно исправить. Он цеплялся за это ощущение, боясь, что иначе и вправду не доживёт до пятницы и парада, а оставлять Дамира одного разбираться и с заговором, и с проклятьем, не хотелось. Что бы ни происходило в жизни Велдона, он должен позаботиться о детях брата.
Внезапно воздух в нескольких шагах от кресла сгустился, завибрировал, и через мгновение перед императором появилась Эмирин. Лицо у неё было обеспокоенным, и Велдон немедленно спросил:
— Как Шайна?
Дартхари оборотней села в кресло напротив, поджав под себя неизменно босые ноги, и ответила, глядя на императора с тревогой:
— Она дошла до своей комнаты, скинула одежду, надела рубашку, села на постель и сидит, смотрит в пространство.
— Не плачет?
— Нет.
Эмирин вздохнула, и Велдон вдруг ощутил, как напряжение, скопившееся в сердце, отпускает, и становится легче дышать. Как в тот день, когда умерла его мать. Он никогда не думал об этом, но наверное, и тогда, и сейчас, Эмирин использовала магию Разума, чтобы уменьшить его душевную боль. Однако спрашивать, верна ли его догадка, Велдон не стал.
— Она справится, — сказал он уверенно. — Просто нужно время. Ты знаешь про Коула?
— Да. Он предположил, что Шайна ходит к тебе. Она не успела рассказать?
Император качнул головой. Удивляться не было сил.
— Я так и думала. Перед тем, как поцеловать девочку, он предположил, что она встречает в библиотеке высокого темноволосого человека с кошкой. И по её реакции было понятно, что он попал в точку.
— Надо же, как удачно… — пробормотал Велдон. — И не придётся ничего изобретать.
— Эдриан пока не звал меня, но думаю, скоро позовёт.
Они замолчали, и император, поглаживая спящую Хель, вновь поймал обеспокоенный взгляд Эмирин. Он понимал, о чём она хочет поговорить, точнее, о ком, но обсуждать произошедшее между ним и Шайной не желал абсолютно.
Поэтому сменил тему так, чтобы Эмирин к ней больше не вернулась.
— Мне недавно снилась Триш, — произнёс он медленно, глядя на собеседницу. — Она рассказала, где я могу посмотреть информацию про заклинание «долг души». И я посмотрел. — Эмирин печально улыбнулась, но промолчала, и Велдон продолжил: — Теперь я понимаю, почему ты плакала, когда я впервые упомянул имя Кара Джейл. И почему так легко согласилась на план с парадом.
— Ты не помнишь эту сказку, Вел. — Она не спрашивала — утверждала. — Любимый сборник Триш — истории времён Последней войны. Сказка о защитнике — так она называлась. Неудивительно, что Риш вспомнила эту легенду, желая отдать мне долг.
— Вот по какой причине Эдриан остался жив… — прошептал Велдон, закрывая глаза. Волнами накатывала усталость, но он пока боролся со сном, желая завершить разговор. — Связь должна быть двусторонней, и если Триш… не совсем мертва, то и он…
— Не только. Моя девочка была гениальным артефактором. Она использовала импульс необходимой энергии, чтобы изменить действие заклинания. Если бы Эдриан ненавидел Триш, как положено делать, когда творишь «огненный цветок», её задумка была бы обречена на провал. Но Эдриан её любил. Поэтому вся энергия, предназначенная «огненному цветку», ушла на разрушение Подчинения крови. И он смог сбежать.
— А огонь, который убил Риш, сотворила она сама… — пробормотал император перед тем, как окончательно провалиться в сон, и уже не видел и не слышал, как Эмирин поправила его положение в кресле, накрыла пледом, погладила по голове и прошептала:
— Спи, мой волчонок. Всё обязательно наладится.
Эмирин Аррано
Вернувшись в академию, она быстро взглянула на Шайну, желая убедиться, что с девушкой всё в порядке, насколько это возможно в её состоянии. Всё было по-прежнему: Шайна сидела на постели и смотрела в стену, не мигая, и будто даже не дыша. Ни слёз, ни всхлипов, ни звуков слышно не было, и Эмирин обеспокоенно нахмурилась, понимая, что после бессонной ночи девушке придётся тяжело, но что можно было сделать? Её магия Разума на Шайну не действовала. Прийти и хотя бы поговорить, как с Велдоном? Да, наверное, стоит.
Но поговорить с Шайной Эмирин не успела — её позвал Эдриан, и ректор, быстро перенесясь в свою комнату, упала на кровать, закрыла глаза и моментально оказалась в знакомой обстановке — на качелях в саду Эйма, замке Повелителя тёмных эльфов.
— Понятия не имею, что ты сделала, — буркнул сидящий рядом с ней Эдриан, — но несколько минут назад я впервые за последние десять лет ощутил, как натягиваются оборванные Триш нити Подчинения.
— Это прекрасно. У тебя нет желания послушаться?
— Нет, — эльф мотнул головой. — Абсолютно. И я пока не откликался, как и все годы до этого.
— В следующий раз откликнись.
Эдриан вздохнул.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
«Играю на опережение», — подумала Эмирин, но вслух ничего не сказала, только улыбнулась.
Когда через пару минут она развеяла сон и вновь взглянула на Шайну, оказалось, что девушка уже спит. Поверх покрывала, съёжившись в комочек и нахмурившись, босая и вздрагивающая от холода. Ректор
