Дарья Кузнецова - Симфония для пяти струн (СИ)
— Ты слишком сгущаешь краски, Ау, — растерянно качнул головой Карт.
— Ой ли? Я всё-таки не настолько глупа, чтобы не понимать: моё мировоззрение нормально для ребёнка, но никак не для взрослого человека. Я… теряюсь в догадках, как такое получилось. Но оставлять всё на самотёк больше не согласна, и до причин докопаюсь.
— Я думал об этом, — медленно проговорил мужчина, разглядывая меня с непонятным выражением лица. — Это не может быть частью твоего дара?
— Надо спросить тара Фарта, что с ним было в молодости, — я пожала плечами. — Но мне кажется, это что-то другое, будто бы чей-то умысел.
— Не тянет на проклятье. Но, с другой стороны, это как посмотреть… Человек, доверяющий абсолютно всем, очень уязвим. Хотя зря ты так себя критикуешь. Ты действительно очаровательна, и совсем не кажешься глупой, какие бы вопросы ни задавала.
— Скажи это Оли, — возмущённо фыркнула я.
— Почему именно ей? — опешил следователь. — Уж кто-кто, а лучшая подруга же должна знать тебя лучше прочих!
— Это смотря в чём, — раздосадовано вздохнула я. Ну, кто меня только за язык тянул? А, с другой стороны, раз уж сюрприза так и не получилось… — Знать-то она меня знает, а вот на просьбу проконсультировать по поводу поведения некоторых личностей отреагировала изумлением, граничащим с шоком.
— Каких личностей? — окончательно запутался Аль.
— Да тебя, кого ещё, — мучительно вздохнула я и, уткнувшись взглядом в стакан, принялась каяться. Если рассказать всё стакану я ещё могла, то смотреть при этом в глаза объекту обсуждения было выше моих сил. — Ну, когда ты меня поцеловал… тогда, второй раз, в переулке, когда мы шли в квартиру, которую ты просил послушать… Так вот! — оборвала я себя, чувствуя, что всячески пытаюсь отклониться от заданной темы. Учитывая принятое решение об изжитии этой бестолковой робости, позволить себе роскоши растекаться мыслью по древу я не могла. Решила — делай, и никак иначе. — Поскольку ты мне так и не объяснил, в чём… что это было, я спросила у Олеи. Она мне всё объяснила, и я попросила совета, как поступить. Подумала, и решила, что это не самый плохой вариант, и пошла в магазин… На меня тогда напали, и сюрприза не получилось. А потом я целый день сидела дома, ты работал, и не получилось вообще ничего.
— И… что она тебе… посоветовала? — странным сдавленным голосом пробормотал Карт. Я не поняла, что с ним происходит — то ли он сейчас упадёт в обморок, то ли меня придушит, — но поднять взгляд и уточнить не рискнула.
— Она сказала, что прямым ходом пошла бы в магазин и купила бы очень-очень красивое бельё.
— И вот это должен был быть сюрприз?
— Ну… да, — вздохнула я. Продолжения не последовало, и я через несколько секунд молчания всё-таки рискнула покоситься на Карта. Истолковать выражение несколько перекошенного лица живого ветра я так и не смогла, поэтому робко вынула голову из плеч, куда незаметно для себя втянула её в процессе монолога, будто в ожидании удара. — Ты чего? — растерянно уточнила я.
— Я?! — нервно булькнув, что, наверное, представляло собой смех, переспросил он. — Я чувствую себя идиотом. Притом — клиническим, в какой-то… превосходной степени.
— Вот видишь! А ты говоришь — «очаровательна»!
— Ау, причём тут это? — выдохнул он. — Две недели, две недели я, как последний кретин, тщетно пытаюсь заставить себя думать о чём-то, кроме тебя, сосредоточиться на работе, а меня тут в это время… сюрприз ждёт…
Я пикнуть не успела, как оказалась в его объятьях. Полупустой стакан выскользнул из руки и со звонким щелчком встретился с каменной плиткой, разлетелся на пригоршни водно-стеклянных брызг, прыснувших по полу в разные стороны. Я вздрогнула и, было, дёрнулась что-то с этим сделать, но кто ж мне позволит? Карт легко подхватил меня на руки (от чего с ноги в неизвестном направлении улетел туфель), и толкнул дверь. Вот когда сказалось всё преимущество зачарованных дверей — путь до спальни оказался очень коротким…
Ланар Тарс, человек, несмотря на все свои недостатки, очень ответственно относящийся к работе, старался оправдать возложенные на него обязанности начальника отдела. Приказ об окончательном назначении его на должность до сих пор не приходил, но это мало волновало как его, так и всех остальных. То ли он ИО, то ли правда — начальник отдела, не влияло это ни на отношение к работе, ни на отношения в коллективе.
Но даже он, при всей своей увлечённости, не мог не удивляться воскресшему из мёртвых Карту Алю. Следователь впрягся в работу с таким энтузиазмом, как будто хотел разом решить все вопросы и закрыть все дела. Самое интересное, это у него получилось; во всяком случае, разгрести свою порцию проблем, вызванных Столетним Штормом, он успел дней за восемь. Нагружать его за счёт остальных Тарс, подумав, не стал — каждый должен делать свою работу, и за него её никто не сделает. Справился Аль — молодец, отдыхай.
Только синеглазый демон почему-то не отдыхал. Он носился по городу, как будто ему Хаос жёг пятки. Ланар понимал, что занимается он тем делом, которое вёл до своего исчезновения, и, соответственно, приплюсованным к нему делом о событиях, повлёкших за собой разрушение Храма Ветра. Это больше напоминало личные счёты, чем нормальную работу, но чутьё подсказывало — лучше сотруднику не мешать. Тем более, со всеми остальными обязанностями он справлялся, так зачем отнимать эту загадку? Вдруг, случится чудо, и он её распутает?
В это не слишком верилось. Всё то же чутьё говорило: Аль влез в какую-то большую неприятность, но Ланар также понимал — стращать коллегу бесполезно, не маленький, сам может поучить. Астора Виала, прикреплённого к Алю поначалу в роли помощника, пришлось от него окончательно откреплять. Помощники следователю явно не требовались, максимум — личный курьер, да и то все свои вопросы он предпочитал решать самостоятельно, а губить талантливого, в общем-то, парня, не хотелось. В результате молодой сотрудник был поставлен (после короткого периода работы с самим Тарсом) в компанию к Осте и Изалу с целью разбавить эту парочку.
Что касается усердия Аля, чем дальше, тем больше оно настораживало опытного следователя. Тарс попытался намекнуть коллеге, что подобное может аукнуться — от переутомления никто не застрахован, — но Карт отмахнулся. Даже, кажется, не запомнил, что ему пытались втолковать.
Когда в один из дней он, наконец, не появился на работе с первыми петухами, Ланар испытал противоречивые чувства. Аль явно спёкся, но никак не получалось определиться с собственным отношением к этому факту: Тарс не знал, насколько пострадал тот от собственного энтузиазма. Если просто проспал или приболел — это одно. Но совсем другое, если он слёг с чем-то серьёзным…
