Потусторонняя Академия. Огненная Лекси и Адские гонки. Часть 1 - Ксения Кантор
– Дай сюда.
Выдернул из рук и с оружием наготове продолжил путь.
Кибербита осталась у меня еще со времен нападения в Мракобесье. Рассудив, что сегодня она может пригодиться, я предусмотрительно запихала ее под одежку. К счастью, оружие не понадобилось. Немного попетляв, мы вышли почти к Академии!
– Кто и зачем прокопал туннель до Академии? – недоумевала я, оглядываясь.
– Не к Академии, а к Лаборатории, – подсказал друг и указал рукой на круглое здание с купольной крышей невдалеке. – Я почти уверен, что бывший владелец дома наведывался именно туда! Другой вопрос – кем он был и к чему вся эта таинственность.
– Вор?
На это Марсель почесал переносицу и смешно сморщил нос.
– Едва ли. Столько усилий ради алхимических растворов и поделок студентов? Нет, тогда бы он скорее рыл тоннель к банку.
– Может какой-нибудь сумасшедший ученый?
– Я уверен, в архивах есть информация о бывшем владельце.
Как бы Марсель не ворчал на меня, упрекая за передряги, в которые я то и дело его втягивала, тем не менее сам с удовольствием в них вписывался. Так и сейчас по ярко вспыхнувшим веснушкам стало ясно, насколько сильно зацепила его новая загадка.
– Постой! Когда я первый раз вошла, на полу валялось множество книг и записей. Я собрала их в коробки. Думала потом использовать для камина. Может в них тоже есть какие-то зацепки?
– Поступим следующим образом, завтра идем в архив. А на выходных перетрясем все сохранившиеся бумаги. Идет?
– С радостью!
С ног до головы перемазанные грязью и пылью, но счастливые, мы двинулись в Академию. Я позвонила рабочим и попросила не засыпать находку, а сделать из плиты скрытый люк, дающий доступ к тайному лазу. Кто знает, может еще пригодится.
Азарт следопытов не отпускал вплоть до визита в архив. В электронных картотеках нам удалось обнаружить весьма интересные данные.
До меня в этом доме жил Альбус Дамблдор…шутка! Там жил ученый-изобретатель Фадей Овербах. Тот самый, чье имя упоминалось в дневнике и чьи книги были запрещены по всей империи. Дальнейшее расследование показало, за Овербахом числилось огромное количество патентов, а список наград за достижения в области новаций впечатлил бы даже Беранже-Штарка. Выдающийся ученый работал в самой продвинутой Лаборатории новатиков. Но потом вдруг уволился, и с тех пор о нем не было ни слова. Мы прошерстили всю прессу, но тщетно. Лишь одна желтая газетенка сообщала о скандале, широко известном в узких кругах. Автор статьи намекал на изгнание Овербаха из ученого сообщества за запрещенные эксперименты. Но о самих экспериментах ни строчки.
– Это должно быть нечто поистине ужасное, – дочитав до конца, возбужденно зашептал Марсель. – Задвинуть ученого такого масштаба просто так не удастся.
– В каких годах он жил? Возможно, кто-то из магистров поможет нам прояснить ситуацию?
На следующий день мы отыскали преподавателя по «Моделированию и Формоинженерии» и задали вопрос насчет ученого. Мужчина в ту же секунду напрягся и довольно резко посоветовал нам заниматься учебой, а не собирать сплетни о злых гениях. Ого! Даже так. Неожиданный отлуп раззадорил нас еще больше. И мы рванули в городскую библиотеку. Провели там не меньше четырёх часов и перелопатили множество статей и заметок. Но ответов так и не нашли. Оторвавшись от очередной статьи, я устало потерла глаза. Напротив сидел не менее утомленный напарник. Всклоченные светлые волосы, безумный взгляд, поджатые губы. В этот момент он и сам напоминал одержимого ученого. Пора взять паузу. Пару дней мы занимались исключительно учебой и вяло обменивались предположениями о возможных проказах Овербаха. Ответ пришел неожиданно. После занятия по Демонологии магистр Деметриус Пападакес окликнул нас и попросил задержаться. Когда последний студент покинул аудиторию, раздался его знаменитый бас:
– До меня дошли слухи, что вы двое, – его кустистые брови грозно слились в единую линию, – разнюхиваете про Овербаха. Я прошу вас немедленно прекратить. Это одна из позорнейших страниц истории Аспиратус. И молодым умам, вроде вас, знать о ней не положено!
– Пожалуйста, – взмолилась я, – вы должны понимать, ничто так не манит молодые умы, как тайна. Расскажите, что такого он натворил?
Мужчина принялся суетливо собирать с кафедры бумаги, при этом пыхтя, как сломанный паровоз. Наконец послышался шумный выдох. С нескрываемой досадой магистр спросил:
– Вы ведь не успокоитесь?
Мы синхронно покачали головами.
– Ясно… Овербах был выдающимся ученым, но смерть сына сильно подкосила его. Парень погиб на войне в схватке с демонами. С тех пор ученый стал одержим идеей кровосмешения демонов с жителями империи, – точно также синхронно мы с Марселем отшатнулись. Фуу… вот гадость. Собеседник заметил нашу реакцию и понимающе усмехнулся. – Во времена войны биоматериала для экспериментов оказалось более чем достаточно. В подвале своего дома Фадей развернул настоящую лабораторию. По роду деятельности у него был доступ к самым продвинутым технологиям. Как только о его опытах стало известно, лабораторию немедленно накрыли, а его самого лишили всех регалий и наложили запрет на любую ученую деятельность. Странно, что за решетку или в психушку не упекли. Насколько мне известно, страдалец уже умер. Будем надеяться, вместе с ним канули в Инферно и его идеи.
Под сильнейшим впечатлением от услышанного мы поблагодарили Пападакеса за пояснения и вышли.
– Чет уже не хочется копаться в записях этого Овербаха, – признался Марсель.
– И мне.
– Если только одним глазком.
– В субботу?
– Давай.
Неистребимо любопытство студентов. Не зарастут ссадины на их задницах и длинных носах. И воздастся им по заслугам. Да так, что еще долго сидеть они не смогут и совать носы никуда не станут.
***
Тема кошек не отпускала. В эту пятницу должны были состояться очередные гонки, и сегодня мне предстояла примерка. Заявившись к Кайне, я замерла. Взору предстал наряд, оставлявший одно плечо открытым. Местами в плотной ткани были вшиты лоскуты меха в моих фирменных красно-алых тонах. Но все смотрелось настолько гармонично, словно передо мной шкурка неведомого зверя. Обходя манекен кругом, я пыталась понять, кто на этот раз. Саламандрой, молнией, демоницей, медсестрой я уже побывала. Финальную точку в догадках поставила создательница шедевра, продемонстрировав мне ободок с пушистыми ушками и…хвост.
– Девушка – кошка! – сразу догадалась я.
Разумеется, как и прежде, костюм светился и переливался со всех сторон. Даже на ушках и митенках виднелась россыпь сияющих страз. Любовь сменщицы ко всему блестящему была неистребима. – Я примерю?
Облачившись в костюм, нацепила туфли и проковыляла к зеркалу. Высоченные каблуки, столь любимые сменщицей, я так и не освоила. В отражении появилась соблазнительная кошечка, которую так и хотелось поманить пальчиком, погладить по спинке и почесать
