"Кэшбек" для Судьбы и учеба вне правил - Татьяна Мираббилис
— Захочешь, не забудешь, — крякнул главный боевик. Впечатлился даже он.
Жители Саваны особого беспокойства не проявили, видимо, для них не впервой наблюдать творческий подход Всеправящей. Хранитель встал с колена, прижал к себе девушку и благодарно потрепал по головам огромных кошек. Легкий шок все же накрыл животных. Как минимум. они отреагировали на размеры железного чуда. Прижатые к головам уши выдавали эмоции зверей. Несмотря на размеры, они вели себя, как домашние кошки.
— Похоже, вам двоим сталкиваться с железной барышней не впервой, — прокомментировал впечатленный Гарэд Совел.
— Это — Судьба! — тихо, но гордо произнес Хранитель.
— Ну да, ну да, — Совел рассматривал притихшую девушку. — Твоя помощница видела такую трансформацию в первый раз?
— Судьба может появиться в любом облике. Майя это знает. Но в боевой трансформации госпожа появляется редко.
— А ты, значит, сталкивался? — не отставал Совел.
— Да, на экзаменах. В школе Хранителей, — без обеняков ответил аллари. Смахнул с лица светлую прядь. — У нас не было времени нормально познакомиться. Я — Линар. Аллари. Хранитель этого мира. А это моя половинка — Майя. Она с Земли. Попала сюда из-за сильной любви к животному миру. — Гепардица громко, как трактор, «задребезжала», подтверждая слова Линара. Ее когти взрыхлили песок под лапами. Самочка была довольна.
— А осталась из-за сильной любви к тебе, Хранитель? — мэтр тактичностью не страдал. Девушка наградила его гневным взглядом, чем напомнила пятнистую кошку у ее ног.
— Наши чувства взаимны, — не стал отпираться мужчина и поцеловал свое разгеванное счастье в макушку. — Майя — моя пара, моя любимая.
Девушка прижалась сильнее к аллари и с вызовом уставилась на раздражающий объект. Боевик не оскорбился. Ему все нравилось.
Эристел молчал. Ему все НЕ нравилось. Молчал, когда разглядывал богиню, которую, как оказалось, слишком мало знал. Или не знал совсем. Молчал, слушая разговор мужчин. Молчал, слушая громкое, урчащее «бормотание» гепардицы. «Моя любимая», — болью отозвалось в сердце. Эристел вдруг явственно осознал, что боевая трансформация богини, не напугала эту девочку сильнее (хоть он и сам впечатлился), чем его недавняя истинная ипостась. Он думал и думал лишь об этом. Мысли накладывались одна на одну, снова и снова создавая бестелесную химеру в кожаном кресле. И, словно подтверждая его подозрения, девчонка с подозрением оглядела его с головы до ног.
— Гарэд Совел — декан боевого факультета Академии Нагов, — представился боевик. — А это — Эристел Наг, глава и ректор упомянутой академии. Мы с Земли. — Он ухмыльнулся, отметив взгляд, которым Майя окинула некроманта. — И невеста у ректора есть. — Поддел девушку опытный ловелас. — Такая же, как ты, Майя. Очень молоденькая. И — землянка.
— Хватит! — ректор оборвал словестные излияния друга. — У нас есть более насущные проблемы. — У нас адептка пропала.
— Да я бы больше за других боялся, — не полез в карман боевик.
— А еще, у нас раненые.
Часть 3. Глава 6. «Послевкусие»
Для отдыха Хранитель выбрал уютное место в тени высоких деревьев. Подходы к нему хорошо просматривались. Зной не докучал. Мэтр Совел выставил по периметру участка дозоры. Ректор, в дополнение к сменным постовым, приставил поднятых погибших адетов. Сейчас, в светлое время суток, в них особой надобности не было, но ночью адептам лучше отдыхать. Погибшие были не первогодки, с небольшим, но опытом. Их угасающее сознание сохранялось дольше, а значит, они могли еще раз сослужить службу для оставшихся в живых.
На Сидара наложили стазис. Оба мэтра осознавали всю тщетность затеи, но это было важно для некоторых адептов. Здесь. А еще там, на Земле. Шанс оставался всегда. И ректор его использовал. Если все обойдется, он постарается протащить парня через портал, даже с последней искрой жизни.
Тиноб Эрентор бился в горячке. Сегодняшняя ночь решит, жить последнему потомку древнейшего рода или пополнить ряды патрулиующей нежити. Если он умрет, потеря станет невосполнимой. Змей на земле много, истинных — мало. Из Титанобоа только этот пацан и остался — все, что осталсь от Носбира Эрентора, кузена Офелии. Его сын.
Сейчас над парнем колдовал Хранитель, при ативной помощи молодых лекарей. Вернее, они пытались помочь хоть чем-то, но знаний не хватало. Некромант гнал от себя неприятную мысль: если бы не его ревность, мальчишке ничего не угрожало бы сейчас. И, возможно, мысли о Зире не так беспокоили. Как она там? Без поддержки. Милисент славная девушка, но защитник из нее никакой. Хотя, кого он обманывает? Его далекая «звездочка» не покидала мысли ни на секунду.
Обустойство стоянки шло своим ходом. Стихийники старались по максимуму. Воздушники установили непроницаемый купол над местом отдыха, водники — вывели на поверхность ключ чистейшей родниковой воды из пещаных недр. От них этого не требовали. Но ребята ощущали себя в некоторой степени виноватыми. Они стояли за спинами авангарда, а потому практически все уцелели. Вот и старались теперь создать для всех масимальный комфорт.
Боевик расположился поближе к первокурснику, за которым не уследил. Не спускал с него глаз, держал под наблюдением каждый его вздох. Ел себя поедом и просто мечтал найти крайнего. Адепты декана Совела, оставшиеся в живых, расположились в противоположной стороне лагеря, подальше от мэтра. Их осталась ровно половина. Сильнейшие из недавно распределенных. Они не горели желанием выяснять причины, разбирать ошибки. Адепты радовались отдыху и старались не попадаться злому декану на глаза.
Один Сиран игнорировал опасность нарваться на разборки с мэтром. Держался ближе к брату, застывшему над коконом сна, в котором лежал его Сидар. Чистокровный истинный не скрывал горя, не скрывал, как дорог ему этот получеловек, лежащий в стазисе. Никто не посмел съязвить, бросить слова насмешки. Ни Линеру, ни Сирану.
Сегодня барьер между адептами треснул. Смерти друзей примирили. Чувство превосходства чистокровных притупилось, и причиной тому был поступок одного черноволосого адепта-полукровки, мечтавшего стать лекарем, бывшего друга наследного принца царства тайпанов. Случись это в академии еще день назад, даже статус самых ядовитых не помог бы братьям, адепты утопили бы в насмешках. Но здесь, в чужом мире, на первое место выходили совсем другие предпочтения и взгляды на жизнь. Лишь пара адептов решила «повеселиться» за чужой счет. От глупых мыслей их резко избавил недвусмысленный взгляд Оксурануса. Обжигать взглядом он умел не хуже, чем кусаться.
— Мамба!
С дерева спланровала райская змейка. Ее выставили дозором на самом высоком дереве вынужденного приюта. Яркая, изящная, она слетела с верхушки в низ без крыльев, выписывая в воздухе длинным гибким телом «знаки бесконечности». На земле оказалась уже не менее эффектной девицей.
— Мамба возвращается! — восторженно повторила она.
— Смотрите, —
