Хранитель историй - Элизабет Хантер
― Это невозможно, ― пробормотал Малахай, притягивая любимую в свои объятия.
― Вполне, ― прошептал Ярон. ― Никогда не недооценивай мой народ, писец. Она выбрала тебя, верно. Но я не уверен, что задача тебе по силе. С какой тьмой ты на самом деле сражаешься?
Ава почувствовала, как Малахай вытащил из-за спины один из кинжалов. Метал блеснул в лучах солнца, когда он выставил клинок между ней и Яроном.
― Я сражался со злом, как когда-то раньше ты.
В мгновение ока ангел возвысился над ними. Ава задрожала, но Малахай стоял твердо, ни разу не вздрогнув. Рука крепко сжимала кинжал.
Голос Ярона прокатился над ними подобно волне:
― Тебе не доводилось сражаться с подобными мне. Если встретишься с тьмой, то будешь сокрушён. ― Взгляд падшего скользнул вниз, к Аве. ― Теперь она знает возможный исход. Защищай свою женщину, писец. Увези из этого города. Стамбул больше не входит в мои владения. Другие стремятся отнять её у тебя. Они не проявят милосердия. Даже сейчас твои братья сражаются с детьми не моей крови, и у одного из них небесный клинок.
Ярон прошептал что-то на древнем языке, и покрывавшие тело письмена, более замысловатые и красивые, чем таласемы Малахая, засияли полированным золотом. Ава зажмурилась. Когда она открыла глаза, ангел исчез.
― Надо убираться отсюда, ― прошипел Малахай, оттаскивая её от угасающей золотой вспышки.
― Куда он ушёл?
― Не знаю. Плевать. Нам нужно уходить, Ава. Немедленно.
Выбегая в приёмную, Ава услышала их. Не крики, а отзвуки мрачных дум коснулись её сознания. Злобный шёпот призыва к насилию и жажда крови. Она побежала за Малахаем, но на миг замерла, увидев кровь.
Секретарша и медсестра были мертвы. Им перерезали глотки, кровь растекалась по кафельному полу, пачкая пёстрый ковёр. Малахай выругался себе под нос и тряхнул Аву, пытаясь вывести из шока.
― О… они их убили. Почему Ярон не...
― Инструменты, ― прошипел Малахай. ― Я же говорил. Ему плевать на них. Он всё бросил. Возможно, покинул город. Какую бы защиту он тебе ни предоставлял, её больше нет. Я должен увести тебя отсюда.
Малахай с Авой сбежали вниз по лестнице, оставив злобный шёпот позади. Но стоило им покинуть здание, как она получила оплеуху безмолвных криков.
― Сюда! ― Ава указала на переулок, где почувствовала книжников, и рванула вперёд, потянув за собой Малахая.
― Ава, нет!
― Там Рис и Лев! Я их слышу.
Пробормотав ещё одно проклятие, он последовал за ней, на бегу толкая её себе за спину.
― Держись от них подальше, но не отходи от меня.
Он отпустил её руку и достал другой кинжал, стоило им завернуть за угол. Ава слышала, как прохожие заговорили о мужчине с оружием. Посыпались вопросы, кто-то стал снимать видео на телефон. Безмолвные голоса загудели от возбуждения и любопытства, но не страха.
Когда они добрались до задней стороны здания, то заметили Риса и Льва. Последний держался за бок, пока Рис пытался удержать молодого книжника на ногах.
― Ангельский клинок, ― выдохнул Рис. ― Дамиан отвлёк его. Они все ещё сражаются. Их... слишком много. Небеса, Мал. Чертовски много. Дофига. Даже Макс опешил. Мне нужно вытащить Льва отсюда. Рана не затянется, если я не отведу его к огню.
― Огонь?
Ава круглыми глазами уставилась на бок Льва. Глубокая, кровоточащая рана. А по краям запечённая чёрная кровь.
Малахай схватил Льва за свободную руку, и книжник застонал, когда его подняли.
― Григори ещё остались?
― Мы убили шестерых. Их вёл этот белокурый ублюдок, Браги, но Дамиан отвлёк его после ранения Льва. На Максима пошло семеро или около того, но ни у одного нет серьёзного оружия. Он с ними разберётся.
Спотыкаясь, они добрались до машины и усадили Льва на заднее сидение. Рис достал ключи и открыл входную дверь для Авы.
― Не давай ему согнуться. Ава, садись на переднее сидение.
― Зачем ему огонь? ― спросила Ава, садясь в машину. Они находились всего в нескольких кварталах от дома книжников, но Лев молчал, а Малахай с мрачным видом поддерживал его.
― Не просто огонь, ― сказал Рис, проезжая по извилистым улицам. ― Нам нужно пламя от ритуального огня в доме книжников, чтобы прижечь рану. Я могу зашить её, но без пламени она никогда не заживёт. Что с Яроном? Я так понимаю, это какое-то ангельское дерьмо, о котором мы не знали.
― По-видимому...
Малахай заговорил на древнем языке, и Ава едва не закричала. Они снова скрывают важную информацию. Ей хотелось наорать на них, но тихий стон Льва остудил её пыл.
― Малахай...
― Мы почти дома. ― Он убрал светлые волосы с лица Льва, держа на руках, точно ребёнка. ― Скоро тебе станет лучше.
― Больно. ― Отрывистым, полным муки голосом пожаловался он. ― Не смог… Перепробовал все заклинания. Не заживает.
Малахай провёл рукой по лбу Льва, выводя буквы, которые Ава не могла прочитать. Лев затих, забывшись беспокойным сном.
― Рис, сколько ещё?
― Снова митинг у площади.
С потоком проклятий Рис повернул направо, затем налево, пытаясь объехать толпу, собравшуюся возле площади Таксим в центральной части Стамбула.
― Может лучше остановиться. И отнести его?
― Куча полицейских. Куча вопросов.
Запах дыма проник через окна, и Рис метнул взгляд на Аву.
― Живо закрывай! Против протестующих могут применить слезоточивый газ.
На город опускалась ночь. Витрины магазинов зажглись в надежде привлечь покупателей, даже когда полиция пыталась согнать пешеходов с площади. Ава слышала беспорядочные крики, смех и музыку, доносившиеся из соседних машин. Запах дыма лишь усилился, когда они завернули за знакомый угол.
Рис выдохнул:
― Нет...
― Что?
Ава отвернулась от Льва и Малахая. От картины в лобовом стекле желудок скрутился в трубочку.
Дом книжников был объят пламенем.
― Что будем делать? ― спросила Ава, наблюдая, как пламя облизывает старый деревянный дом. Пожарные уже прибыли, брызги шлангов и крики наполнили и без того хаотичную ночь. ― Малахай?
Рис рявкнул что-то на древнем языке и вышел из машины, оставив ключ в замке зажигания. Малахай вышел следом. Они о чём-то горячо спорили. Лев снова застонал с заднего сидения. После нескольких напряжённых мгновений Малахай захлопнул заднюю дверь, сел на водительское
