Глава семьи Пембертон (СИ) - Арниева Юлия
— Алекс! Это и правда ты! Дай я на тебя посмотрю! Я думал ты ещё совсем кроха!
— Добрый день, мсье Филип, — растерянно пробормотала, не ожидая такой бурной встречи от родственника, я вышла из автомобиля и была тут же стиснута в удушающие объятия.
— Дядя Филип, если ты, конечно, не против!
— Дядя, — просипела, освобождаясь от крепких объятий худощавого мужчины и натянуто улыбнувшись, произнесла, — мадемуазель Кэтрин Марлоу — моя подруга и мсье…
— Брайн Стафансон, молодой человек уже представился, — с приветливой улыбкой проговорил дядюшка, — прошу простить мою неучтивость, мадемуазель Кэтрин. Оу… идёмте скорее в дом, там уже, наверное, всё семейство извелось от нетерпения.
— Ну вот, этот вроде нормальный, — прошептала прямо мне в ухо Кэтрин, стоило дядюшке рвануть к дому, едва слышно спросила, — а ты, что скажешь Брайн?
— Пока не ясно, — коротко ответил мужчина, следуя за впереди идущем мсье Филипом, который то и дело на нас оглядывался и что-то радостно и непонятно выкрикивал.
Семья Уолсон нас встретила в холле, родни оказалось неожиданно много. Высокая, худощавая дама с доброжелательной улыбкой лет пятидесяти, чуть поддавшись вперёд, первой меня поприветствовала. Рядом с ней стояла застенчиво улыбаясь девочка семи лет и мальчишка с копной рыжих волос лет пяти. Дальше темноволосый мужчина за тридцать и женщина чуть младше с рыжими как пламя волосами. Снова пара — мужчина немногим старше меня и светленькая девушка судя по круглому животику на последнем месяце беременности. Недалеко от выстроенных в ряд семейства Уолсон, возле дивана замер высокий, крепкого телосложения мужчина, он выбивался своими резкими чертами лица от остальных, но судя по ласковой улыбке и он был рад меня видеть.
— Позвольте вам представить мадемуазель Александра Пембертон, — заговорил дядя Филип, легонько подталкивая меня в спину, чтобы я подошла ближе к родне, — мадемуазель Кэтрин Марлоу и мсье Брайн Стафансон. Это моя супруга мадам Херби, наши внуки Дорис и Барри, старший сын Стив Уолсон…
— Приятно познакомиться, — произнесла, мысленно повторив имена многочисленных родственников, которых только что закончил перечислять мсье Филип. Я повернулась к стоящему в стороне мужчине, ожидая, когда дядя представит мне и его, но дядюшка вдруг замялся и только после едва заметного кивка незнакомца, проговорил:
— Оливер Уолсон — твой дядя.
— Рада встречи, мсье Оливер, — как можно доброжелательней улыбнулась, судорожно копаясь в своей голове, разыскивая это имя. Но, видимо, мыслительный процесс отразился на моём лице или мужчина знал больше чем я, он, улыбнувшись, проговорил:
— Мисс Александра не пытайтесь меня вспомнить, моя мать до своего смертного часа скрывала моё существование. Я плод её греховной любви и жил далеко от Грейтауна, не ведая, что у меня есть братья, впрочем, и они обо мне узнали, только когда им зачитали завещание.
— Эээ… мадам Беатрис не устаёт меня удивлять, — с тихим смешком вырвалось у меня, но моя бестактность ничуть не смутила семейство Уолсон и тем более нового дядюшку. Наоборот, они вдруг разом все заулыбались и с явным облегчением загомонили…
Глава 57
— Наша мать была авторитарным человеком. Она не терпела неповиновения, требовала в точности исполнять её приказы, была излишне строгой, неласковой, а порой очень жёсткой. Отец умер, когда мне было всего три года, Элеонор и Севарду немногим больше. Он оставил нам заложенный дом и долги, — тяжело вздохнув, заговорил дядя Филип, когда праздничный обед по случаю дня рождения Дорис закончился и детей увели играть на улицу. А Брайн и Кэтрин, ободряюще мне кивнув, присоединились к моим братьям и их жёнам в гостиной. Я же, мсье Оливер и дядя Филип уединились в кабинете и после ничего не значащих фраз о погоде, холодном лете и дождливой осени, которая сгубила поля, наконец заговорили о важном для меня.
— Это сейчас я понимаю, как ей было сложно выжить одной с тремя детьми и долгами. Она не только закрыла все обязательства, оставленные нам в наследство отцом, но и вернула былую славу семье Уилсон. Больше пяти лет назад я оказался в непростой ситуации, но у меня была Херби — она меня поддерживала и помогала по мере своих сил. А ещё меня очень выручил твой отец, ссудив необходимую сумму, чтобы я мог выправить свои дела, и Майрон не требовал их вернуть. Когда я восстановил бизнес и собрал нужную сумму… твой отец не ответил ни на одно моё письмо.
— Почему?
— Я только неделю назад узнал, что ваш дом и все они… сгорели, — глухим голосом проговорил дядя Филип, с сочувствием и жалостью на меня посмотрев, — мы практически не общаемся с Севардом. Видимся редко и обычно на мероприятиях, куда нас обоих пригласили. От «доброжелателей» я узнал, что его сына посадили, а Севарда отправили на принудительное лечение. В лечебнице я и выяснил, что Элеонор, Майрон и дети погибли, а единственная племянница приезжала в Вирданию, но мой жалкий братец решил нажиться за её счёт.
— Да, знакомство с мсье Севардом у нас не сложилось, — с тихой усмешкой проговорила, невольно передёрнув плечами от неприятных воспоминаний.
— Я знаю, что на тебя напали… о чём они вообще думали⁈ Севард, по-моему, окончательно спятил, решившись на такое! — сердито воскликнул мужчина и, залпом осушив бокал, с горькой ухмылкой добавил, — Оливера он обозвал ублюдком и обвинил его в воровстве.
— В воровстве?
— Я лишил его части наследства, — пояснил мужчина старше меня лет на пятнадцать. Своими резкими чертами лица он был похож на хищную птицу, а пронизывающий будто насквозь взгляд из-под густых бровей и тонкие губы не добавляли ему привлекательности. Но несмотря на резкие черты лица, стоило ему улыбнуться, он тотчас производил впечатление добряка, а в его глазах отражалась мудрость.
— Нда, весомый аргумент и безоговорочные доказательства, — едва слышно рассмеялась, вновь переводя свой взгляд на дядю Филипа.
— Александра, как только я узнал о случившемся, сразу отправил тебе письмо. Хотел, чтобы ты знала, что в Вирдании есть те, кто будет рад тебя видеть.
— Наверное, мы с письмом разминулись, — с улыбкой произнесла и, чуть помедлив, заговорила о волнующих меня вопросах, — в прошлый мой приезд мсье Севард обмолвился об отце Алексии, и его почему-то взбудоражил пожар, но как я ни пыталась выяснить детали, он отказывался мне рассказать. Вы знаете хоть что-то об отце моей… сестры?
— Нет, прости. Я пытался выяснить и перебрал всех наших знакомых, с кем Элеонор могла… моя сестра всегда была скрытной и нелюдимой, а мама не хотела говорить о нём, называя его проходимцем, лжецом и обманщиком.
— Ясно, а пожар? Почему мсье Севард так на него отреагировал? — произнесла, чуть подавшись вперёд, и заметив на лице дяди Филипа растерянность, требовательно добавила, — мне важно это знать.
— Я боюсь… я могу ошибаться, — замялся мужчина, но всё же кивнув своим мыслям, решительно заговорил, — старшая сестра моей матери была нервной и истеричной особой. Она рано овдовела, детей у неё не было, мы иногда приезжали в её поместье. Я был ребёнком и мне не нравилось находиться в её доме, а вот Элеонор как раз с мадам Деброй нашла общий язык. Я и Севард обычно в дни приезда сразу после обеда сбегали во двор или прятались в одной из комнат, а Элеонор могла часами беседовать с безумной.
— Безумной?
— Так мы её прозвали, когда были детьми, — виновато улыбнулся дядя Филип, надолго замолчав, словно собираясь духом.
— Дядя Филип, — поторопила мужчину, мсье Оливер, ласково мне улыбнувшись, чуть тронул задумавшегося брата за плечо.
— Безумная Дебра… — с шумом выдохнул дядя, бросив на меня виноватый взгляд, и сиплым голосом продолжил, — она несколько раз поджигала свою комнату, слуги успевали потушить пламя… в последний раз огонь охватил весь дом… никого не удалось спасти.
— А Элеонор… — с трудом выдавила из себя. Пытливо всматриваясь в поникшего мужчину, я догадывалась, к чему ведёт дядя, одновременно желала и боялась услышать его ответ.
