Тридцать первая жена, или Любовь в запасе - Франциска Вудворт
К тому же имеется веский повод для встречи. Владыка так и не отказался от идеи официально представить двору свою тридцать первую жену.
* * *
– Ваше высочество, имейте смелость посмотреть на меня и внятно объяснить причины игнорирования моего приглашения на бал!
Принцесса Элиссабет нехотя отвернулась от окна и через силу взглянула на разгневанного Владыку.
– О не-е-ет! – тихо простонала она и снова обернулась к окну, торопливо произнеся: – Я привыкла к уединению, и меня не привлекают шумные праздники.
Маленькая лгунья!
– У вас какие-то затруднения с тем, чтобы сказать мне это, глядя в глаза? – спросил дракон язвительно, с трудом сдерживая разгорающееся пожаром в груди раздражение. Он ожидал, что жене будет стыдно смотреть ему в глаза после мнимой измены, но не был готов к столь откровенному избеганию его персоны. – Почему вы так реагируете, словно я стою перед вами голым?
Напряженные плечи принцессы вздрогнули и окаменели.
– Вы издеваетесь?! Фу-у-у!
Ну все, его терпение лопнуло!
– Позвольте предложить вам чаю! – В гостиную с подносом сунулась компаньонка, первым делом обеспокоенным взглядом находя принцессу.
– Лучше предложите себе яду, если посмеете еще раз нас прервать! – рыкнул Владыка, и чашки на подносе жалобно звякнули. Бросив на него испуганный взгляд, Моржетта поспешила скрыться с другой стороны двери.
– Не смейте запугивать моих людей! – разгневанной фурией обернулась к нему Элиссабет, забыв о неприязни. – Она не ваша подданная, и вы не имеете права приказывать ей!
– Мне отправить ее на родину в Занданию? – Владыка поймал растерянный взгляд принцессы и холодно продолжил: – Вам уже восемнадцать, вы совершеннолетняя и в компаньонке, особенно наедине со своим мужем, не нуждаетесь.
– Я вам не жена!
– Вы слишком часто мне об этом напоминаете. Хотите изменить свой статус?
– А если и так, то что? – Она с вызовом вскинула подбородок в ответ. Взгляд опустился на его грудь, живот. Щеки окрасились румянцем, и принцесса тряхнула головой, словно отгоняя наваждение, уставилась куда-то поверх его головы.
– Я могу это устроить. Как вам статус моей фаворитки?
– Что-о-о?! Вам тридцати жен мало?
Он поймал гневный взгляд, и губы растянулись в угрожающей усмешке.
– У меня тридцать одна. И ваш отец недоволен, что я обделяю вас вниманием. Как думаете, он не будет против? Нам же нужно лучше узнать друг друга.
Судя по тому, как стиснула зубы принцесса, на высокие моральные принципы отца она не рассчитывала.
– К тому же меня давно уговаривают ввести эту должность при дворе на манер человеческих королевств. Что вас так удивляет? У вашего отца официальные фаворитки сменяются с завидной частотой.
Принцесса заметно побледнела и не находила слов, глядя на него как на исчадие бездны. Не хотел пугать, но ведь вынудила! Не думал даже, что когда-нибудь придется приглашать на бал понравившуюся девушку шантажом.
– Элиссабет, вы можете не пойти на бал как моя тридцать первая жена, но будете вынуждены присутствовать как моя фаворитка. Ваш выбор?
– У меня нет платья.
– Платье – это меньшая из ваших проблем.
– Тут вы правы, – неожиданно согласилась она, отвела глаза и вся словно внутренне сжалась, потухла, выглядя до боли уязвимой и ранимой.
Владыка подавил желание подойти и обнять, готовый защищать ее от целого мира. Он задался вопросом, как много она знает или догадывается об интригах отца и, случайно, не предательство ли родного человека ее так гнетет?
– Элиссабет… – Он шагнул к ней, но замер, вовремя поняв, что сочувствия от него принцесса не примет. Сжал кулаки, давя нестерпимое желание прикоснуться, и сдержанно уведомил: – Платье вам завтра доставят.
Миг слабости прошел, и принцесса быстро взяла себя в руки, что-то явно решив.
– Хорошо, я буду завтра на балу.
– В каком статусе? – не удержался он, дразня ее.
– В статусе вашей тридцать первой жены! – последовал возмущенный ответ.
– Рад, что хотя бы этот статус вы принимаете, – с едва уловимой ироничной улыбкой произнес Владыка, довольный выигранной партией.
Но улыбка быстро сбежала с лица, стоило Элиссабет тихо заметить:
– У нас говорят, что все познается в сравнении.
Настроение испортилось, как только он подумал, что в сравнении с Коганом неожиданно проиграл. Но Владыка слишком хорошо владел лицом, чтобы дать прочитать свои эмоции.
– Тогда до завтра.
Глава 27
– Пока, шантажист! – вырвалось у меня, но из осторожности в уже закрытую дверь. Надеюсь, кое-кто со своим острым слухом все же услышал.
А еще говорят, если хочешь не тушеваться перед собеседником – представь его голым. Лгут! Раньше я без проблем с этим драконом разговаривала, а теперь стоило с ним встретиться, как Коган в образе голого Владыки тут же всплывал перед глазами, накладывая картинку на оригинал.
Это сбивало настолько, что я на него взглянуть не могла – и теряла нить разговора. Коган, зараза! Как бы теперь стереть гадкие воспоминания из памяти?!
Вновь отвернувшись к окну, я постаралась вернуть себе утраченное самообладание.
Да что за день сегодня такой! Коган с «радостным» известием насчет целителей и невозможностью больше выйти в город, расставание с девственностью… И вишенка на торте – разговор с Владыкой, в котором он меня уделал по полной. Я не хочу идти на этот долбаный бал, но, видимо, придется.
Если бы не угроза высылки Моржетты, фиг бы Владыка меня на него затащил! Да даже объяви своей фавориткой, не заставил бы прийти, не виси надо мной клятва. Я не могу позволить себе осквернить память принцессы Элиссабет. Пусть она запомнится своей благотворительной деятельностью, а не статусом первой официальной фаворитки Владыки.
Вот так: только почувствуешь себя уверенно, как жизнь в очередной раз ставит перед фактом, что ни черта ты не владеешь своей судьбой. Здорово меня Владыка по носу щелкнул, заставив плясать под свою дудку.
Ладно, если совсем прижмет, можно попробовать сбежать из дворца в город во время бала. Засветиться, покрутиться для галочки перед всеми и тихо исчезнуть.
Несколько минут я с предвкушающей улыбкой обдумывала эту мысль, но потом скисла – нет, все равно засада. Поздно вечером я не смогу вернуться во дворец, слишком подозрительно будет, что шастаю в такое время, да в праздник, да без супруга. Тогда остаются дневные часы.
Да чтобы этому Владыке икалось! Всю малину мне испортил.
Подавленная, я побрела к себе, мечтая залезть в ванну, налить туда ароматических масел, зажечь свечи, закрыть глаза и пожалеть себя. У меня и так времени мало осталось, а придется его растрачивать на расшаркивания перед всеми. Мне эта придворная светская жизнь даром не нужна, но деваться, видимо, некуда.
Конечно, для принятия водных процедур еще рано, я обычно перед сном купаюсь, и пожалеть себя можно, просто сидя у окна, кутаясь в плед. Но в ароматной ванне и при свечах предаваться грусти намного приятнее.
И вот иду я, уже вся в предвкушении, к своим покоям, как слышу из гостевой комнаты, которая по идее должна быть пустой, сдавленные, приглушенные женские крики:
– Нет! Пожалуйста, нет! Прошу вас… Ай…
С изумлением я посмотрела на дверь, мимо которой проходила, и, распахнув ее, застала возмутительную картину! На кровати лицом в покрывало с задранным платьем барахталась служанка, стараясь выбраться из-под мужчины в приспущенных штанах. Неизвестный демонстрировал мне голый зад.
Собственно обнаженных мужских частей я за сегодня насмотрелась предостаточно и возмущенно воскликнула:
– Что здесь происходит?! Вы кто такой?
Задница вздрогнула, а потом ее от меня стремительно прикрыли штанами. Отпущенная служанка, всхлипывая, выползла из-под насильника, одергивая платье трясущимися руками. А он, приведя в порядок одежду, повернулся ко мне.
– Это вы ворвались в мою комнату. Будьте добры представиться первой! – потребовал с бегающими глазами, но стараясь выглядеть уверенно.
– Начнем с того, что это вы находитесь в моем крыле и я не помню, чтобы вас приглашала.
– Принцесса Элиссабет?! – изумленно вылупился незнакомец. А потом, спохватившись, отвесил придворный поклон и представился: – Отер Рандеваль, почетный секретарь посла Зандании лорда Секуса Кньорны, к вашим услугам.
Очень информативно, только я ни черта не поняла, что этот тип делает здесь!
– Ваше высочество, должен заметить, что вы п-п-поразительно п-похожи на вашу мать, –
