Контракт на мужа (СИ) - Ли Марина
Халат запахивала, шлёпая босыми ногами по коридору и одновременно поправляя тюрбан из полотенца.
Сердце обмирало от тревожной тишины.
Не то чтобы я боялась, будто Эл и в самом деле поубивает моих товарищей по кооперативу, но, как говорится, бережёного Бог бережёт.
Когда я впорхнула в кухню, гости сидели за столом, а злюк возвышался у плиты, ожидая, пока закипит старенький чайник со свистком — электрический он игнорировал принципиально, — но взгляд у него при этом такой, словно он не чаем собирался волонтёров поить, а точил ножи, чтобы их четвертовать. Заживо.
Народ взглянул на меня, как томящиеся в аду грешники на спасителя, а Эл неодобрительно рыкнул:
— Оденься!
— Я одета, — возразила я и устроилась на единственном свободном месте, которое по удивительному стечению обстоятельств оказалось тем самым, где я предпочитала завтракать и ужинать (дома мы с Элом не обедали из-за его работы). — Ну, рассказывайте, что тут было.
Наши гости тут же загрустили и потупили глаза.
— Мы? — возмутилась Владка. — Это же вы, если верить братцу-месяцу, были в самом эпицентре событий! Так что… — Под мрачным взглядом Элара она осеклась и подвинулась ближе к Мирке. — Мир, чего он так на меня смотрит?
— Уже не смотрит, — брякнул Мир и подрагивающей рукой обнял девчонку за плечи.
Эл закатил глаза и, встав за моей спиной, небрежно потёрся губами о полотенце на моей голове, фыркнув:
— Не смотрит.
Кажется кое-кто, наконец, поверил, что Славомир не хлыщ, не дрыщ и ни разу на меня не претендует, всеми помыслами устремляясь к совершенно другой женщине.
Атмосфера в кухне разрядилась, Чеся даже снизошла до мимолётной улыбки.
— Не смотрит и никого не гонит прочь, — многозначительно протянул Элар, предостерегающе сжав пальцами моё плечо, когда я попыталась вскочить на ноги. — Попрошу отдельно обратить внимания на сей геройский поступок. Хотя выгнать вас мне хочется невыносимо, уж больно некстати вы явились.
— Эл!
— Не рычи. — Он сдёрнул с моей головы тюрбан. — Я сделаю вам чай, пока ты рассказываешь.
Четыре челюсти с таким громким стуком упали на пол, что я рукою за сердце схватилась, не сразу сообразив, что основной шум пришёлся на рухнувшую со стула Власту.
А нечего на чужой мебели кататься!
Когда все успокоились и перестали таращиться на хозяюшку-злюка, я, пользуясь возможностью, тезисно поведала о произошедшем в храме.
— Вообще окаменел? — зачем-то переспросила Власта, наматывая на указательный палец ярко-малиновый локон и не сводя с меня встревоженного взгляда. — И что теперь будет?
Я пожала плечами.
— Куратор. — Чеся решила не переадресовывать вопросы и обратилась к дюку напрямую. — Нас теперь отправят домой? Не станут дожидаться окончания срока?
— А вы бы хотели остаться? — вкрадчиво поинтересовался Эл.
— Я бы — хотела, — ответила она, слегка покраснев под шокированными взглядами своих товарищей по попаданству. — Там я старая, одинокая и никому не нужна. А здесь… Здесь я, может, и не пользуюсь популярностью, но я вновь здорова и каждый день лицом к лицу сталкиваюсь со сказкой.
И добавила, виновато улыбаясь:
— Я толкиенистка, дай Бог, не только с магией познакомлюсь, но и в гостях у эльфов с хоббитами побываю.
Элар поставил на стол разнокалиберные кружки, щедрой рукой насыпал в каждую травяной сбор — сам, между прочим, покупал! — и, разливая по кружкам кипяток, заверил:
— Со своей стороны, сделаю всё от меня зависящее, Чеслава.
А потом глянул на Власту, на жавшуюся к Миркиному плечу Владиславу, на безобразно счастливого Славомира и, наконец, на меня:
— Домой отправят только тех, — произнёс он, — кто этого хочет.
И добавил, огорошив не только наших гостей, но и меня:
— Вне зависимости от сроков договора. Я для этого всё сделаю. А пока, будьте так любезны, мы с Вель ждём ответной услуги. Расскажите, что здесь произошло после того, как в храме начались беспорядки.
Мир первым справился с изумлением, ну или просто воспользовался правом единственного попаданца-мужчины. Как бы там ни было, но заговорил именно он.
— Да что тут рассказывать? Мы вообще не сразу просекли, что какая-то каша заваривается. Ну, да, с утра туристов было поменьше, чем обычно, а после обеда они и вовсе исчезли. Только такое ведь и раньше случалось. Если честно, то встревожились мы только тогда, когда стражники по Славной забегали, выгоняя последних посетителей, а потом и вовсе закрыли ворота раньше времени.
— Но взволновало нас на самом деле не это, — подала голос Чеся. — А крики с соседней улицы. Проверить мы это, конечно, никак не можем. Но я уверена, что в той толпе не один человек погиб. Люди, чьей жизни ничто не угрожает, так не кричат.
— Я пошёл проверить, что случилось, — продолжил рассказ Мирка, — а меня стражники не пустили. Сказали, мол, для нашей безопасности нам не стоит покидать пределов Славной улицы… Самое смешное, когда эти же стражники пытались открыть ворота, их уже Славная не пустила.
— Которые, — наклонившись над столом, вкрадчиво уточнил Элар, — стражники пытались вскрыть ворота?
Мир слегка побледнел и виновато признался:
— Не знаю их имён, но описать смогу, если надо… Кстати, часом позже Август прошёл без проблем и в двух словах поведал, что в храме случилось. Он, кстати, и сообщил, что в Славое объявлено чрезвычайное положение в связи со смертью Камня и сменой правительства.
— Даже так? — изумился дюк. — Со смертью? Это официальная… формулировка?
Мирка кивнул.
— Всё интереснее и интереснее… Вель, не обидишься, если мы свадьбу отложим на недельку?
В этот раз челюсти упали с ещё большим грохотом.
* * *Выпроводить незваных гостей нам удалось только к обеду. Ну и, конечно, ни о каких сладких глупостях уже и речи не шло. Сил хватило лишь на то, чтобы отправить Брошке с воробьём записку, да завалиться на диван.
Проснулась я в одиночестве, что, в общем-то, неудивительно. Я и не ожидала, что Элар внезапно деградирует в Обломова и будет, лёжа на диване, ждать, когда проблемы испарятся как по волшебству, а дела решатся сами собой.
Приведя себя в порядок и наскоро перекусив, я вышла на улицу. Послеобеденное солнце хорошенько прожарило воздух, и я едва не сварилась, пока добралась до домика, в который перенеслась квартира Чеси.
— Так и знала, что вы все тут, — фыркнула я, войдя внутрь и обнаружив всех кооперативщиков в полном составе. Хозяйка рисовала на камушках, все остальные делали открытки.
— Что вы все тут страдаете фигнёй. Это ты хотела сказать? — брюзгливо отозвалась Владка, не поднимая глаз от своей работы.
— Почему «фигнёй»?
Мирка вздохнул и укоризненно глянул на подругу. По всей вероятности, тема эта поднималась не впервые.
— Потому что Славой закрыл границы. А без туристов кому мы всю эту дребедень продавать будем?
Власта закатила глаза. За те полдня, что мы не виделись, она успела перекрасить волосы в голубой цвет и стала похожей на Мальвину из старого советского фильма.
— Влад, ну сколько можно ныть? — процедила она, явно теряя терпение. — Вернутся туристы, вернутся. Это всё временные меры.
— Нет ничего более постоянного, чем временное, — тут же отозвалась Миркина любовь. — Да и вообще. Я ещё не решила, хочу ли здесь остаться. Может, мы вообще домой вернёмся…
— Мы? — Славомир вскинул бровь и прожёг девушку тяжёлым взглядом.
Владислава смутилась, ещё ниже склонилась над своей открыткой.
— Я просто подумала…
Мир резко поднялся и объявил:
— Сил моих больше нет.
Ого!
Я затаила дыхание. И ста лет не прошло, а Славомир, кажется, дозрел до официального признания.
— Френдзона — это очень круто, никто не спорит, но ты уж определись, дорогая, чего ты хочешь! А то сегодня у тебя «мы», завтра «ты и я», а по пятницам я вообще не присутствую в уравнении.
Кажется, Владка всё-таки допрыгалась. А мы и не знали, что Мирка может быть таким.
