Хумай - Алсу Флюровна Исмагилова
– Они облетают границы, Хумай.
После того, как Айхылу ушла, Хумай еще долго стояла в одиночестве. Плотная осенняя ночь опустилась на землю окончательно и скрыла ее хрупкую фигурку в ночи, когда Урал наконец прилетел. Затянутое тучами небо не пропускало ни свет далеких звезд, ни круглой красавицы Луны, но грива Акбузата светилась во тьме, и он увидел силуэт своей возлюбленной.
Урал, отпустив тулпара, медленно подошел к ней, обнял ее и почувствовал, как сильно она замерзла. Руки у Хумай были ледяными и сжатыми в тугие кулаки.
– Давно ждешь? – спросил он и, накрыв ее ладони своими, стал медленно их растирать.
Хумай долго молчала, предаваясь приятной его ласке и заботе, думая о том, что руки согреть – это не беда, тяжелее всего разогреть человеку сердце.
– Всю жизнь. – наконец тихо ответила она ему, и они пошли во дворец.
Утром Хумай вновь проснулась раньше Урала. Долгое время она лежала и рассматривала его, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку на лице. Она вспоминала, как впервые увидела его мальчишкой, как почуяла в нем необыкновенную страшную силу, как впервые пришел он к ней во дворец, даже не захотев знать, как зовут ту, что приютила его и предложила сделку. Хумай улыбнулась и прижалась к Уралу, вдыхая его запах. Вдруг ей подумалось, что он пахнет ровно так, как пах ее отец. Это был всё тот же родной мужской запах, что она привыкла чувствовать с самого детства. Внезапное открытие ее рассмешило, и она тихо и счастливо рассмеялась.
На завтрак они опоздали, поэтому пришли к Айбану-апай на кухню, чтобы хоть чем-то перекусить.
– Пришли! – обрадовалась она, увидев их. – Герои вы наши! Что мы бы делали без вас? Лежали бы давно все на дне уже, сложив лапки!
Айбану в порыве чувств обняла их обоих и прослезилась. Урал смущенно молчал, а Хумай с гордостью улыбалась.
– Айбану-апай, не смущай моего мужа! Он скромный батыр. – хитро подмигнула она старушке.
– Знаем, знаем! – пропела Айбану. – Все знают, что твой муж самый сильный, славный и скромный батыр. Люди с самого утра ждут не дождутся его пробуждения, чтобы благодарить за спасение!
Неприятное чувство кольнуло Хумай в груди. Люди ждут его. Она посмотрела на Урала, и он ей улыбнулся растерянно.
– Ешьте, – суетилась вокруг них Айбану-апай. – Сегодня нам пришлось кормить целую толпу ребятишек, но для вас я оставила немного припасов. Урал, как приехал вчера, не ужинал даже…
Она быстро накрывала на стол, продолжая суетиться и что-то говорить, но у Хумай моментально пропал аппетит, и ей не лез кусок в горло. Урал же, наоборот, ел так, словно голодал неделю, нахваливая стряпню Айбану, чем ее очень радовал.
После завтрака Хумай и Урал зашли в тронный зал. В нем уже ждали их Самрау, старейшины и несколько старост от разных поселений.
– Урал, Хумай, – обратился к ним падишах. – Мы ждем только вас. Сегодня нам надо решить, что мы будем делать дальше.
Урал и Хумай сели рядом со старостами напротив Самрау.
– Для начала, Урал, позволь отблагодарить тебя за наше спасение. – прокаркал один из них, седой старец. – Ты совершил вчера подвиг, найдя брешь, которую проделал твой брат, и закрыв ее. Мы гордимся тем, что ты женился на нашей волшебной Хумай!
– Это мой долг – защищать людей. – ответил ему Урал. – Когда-то я обещал своему отцу, что найду Родник Жизни и окроплю мертвые земли, из которых когда-то пришлось бежать нашей семье. Обещал это и мой брат Шульген, но, к несчастью, он выбрал другую дорогу. Я же свое обещание сдержу. Теперь у меня есть Акбузат и алмазный меч. Они помогут мне пробраться в земли Азраки и набрать из Родника воды. С ними мне ни один див и ни один змей не страшен.
– Это-то мы и хотели обсудить. – сказал Самрау. – Я настаиваю на том, что тебе нужна подмога, и предлагаю собрать войско тебе в помощь.
– Нет, – быстро и жестко ответил Урал. – Падишах, мы уже обсуждали, что я полечу один. Люди не смогут противостоять дивам и змеям. Я не хочу рисковать жизнями мужчин Страны птиц.
Самрау помолчал и обменялся взглядами со старейшинами.
– Когда же ты хочешь выезжать? – дребезжащим голосом спросил Юлай-агай.
– Завтра утром, – быстро ответил Урал, как будто давным-давно принял это решение.
При этих словах краска отхлынуло от лица Хумай, и оно стало белым-белым. Вдруг она встала резко и неловко, слегка покачнувшись. Внезапно ей стало неинтересно слушать, о чем пойдет сейчас разговор, как отец и Урал станут спорить, что ему не стоит идти воевать одному, как Юлай-агай будет приводить скрипучим голосом доводы, а Урал – их отрицать. Весь мир вокруг в один миг стал серым и тусклым, и начался обратный отсчет времени до того момента, как…
– Что с тобой? – шепнул ей обеспокоенно Урал. Хумай глянула на него растерянно, словно не понимая, что он ей говорит.
– Я пойду, – сказала она ему.
– Куда? – Урал удивился и вгляделся в ее лицо, словно стараясь найти ответ в ее глазах или улыбке.
– Вещи твои собирать, – ответила ему Хумай с кривой и натянутой улыбкой, от которой у него внутри зазвенела натянутая стрела. Или это звенел голос ее?
Хумай, извинившись, тихо вышла из зала, сопровождаемая долгим и тяжелым взглядом отца.
Но стоило ей выйти, как вдруг на нее налетела толпа женщин и детей.
– Хумай! Хумай! – кричали они ей и протягивали руки, чтобы коснуться ее. – Волшебная наша Хумай! Спасительница!
Хумай остановилась, как вкопанная, перед ними, оглядываясь и не до конца понимая, что происходит. Ее раздирали изнутри чувства, вызванные словами Урала о его уходе, и слезы, бурные женские слезы, готовы были выплеснуться наружу с устрашающей силой, чтобы только сбросить это жуткое напряжение в ее сердце, в ее душе. Но перед ней стояли люди, которые почему-то восхваляли ее, и ей приходилось удерживать бурю внутри себя изо всех сил.
– Что вы! – тихо произнесла она. – Что вы! Это Урал нас спас вместе с Акбузатом.
– Ты! – вдруг крикнула женщина средних лет, к подолу платья которой жалась маленькая девочка и на руках которой сидел малыш. – Ты подарила ему тулпара и меч! Благодарим тебя, Хумай, за твой выбор! За твои дары ему!
– Ты тоже нас спасла! – послышалось ото всюду. – Ты волшебная Хумай! Наша спасительница!
Они все хотели ее потрогать, тянулись к ней, кто-то даже поцеловал ее руку. Женщины подносили ей детей, чтобы она погладила их по голове, чтобы дотронулась до них. И Хумай гладила деток, улыбалась
