Секрет королевы Маргарет - Алиса Селезнёва
– Нам скрывать нечего, поэтому не бойся, – обратился он ко мне, и его жена, сжав губы, кивнула.
Провожая Гринвида взглядом, я думала о том, какой плутовкой иногда оказывается природа. Смешав голубые глаза отца и карие матери, она подарила Маргарет ярко-зелёные, словно была великим экспериментатором и мечтала получить премию за диковинные изделия. С Джозефом и Энтони в этом смысле она мудрить не стала. Просто сделала одного похожим на отца, а другого – на мать.
– А теперь рассказывай правду, – потребовала Джульетта, и я заставила себя повернуть к ней голову. Глаза у неё были внимательные, голос тихий, а мне так надоело молчать, что я выдала ей всё, утаив только то, что на самом деле не была её дочерью, и то, что посмела изменить королю с Филиппом Рочестером.
Мать Маргарет слушала меня молча и не прервала ни разу. Она смотрела себе на руки и как будто думала о чём-то своём, но, когда я спросила её насчёт мужа Изабеллы, изрыгнула целую тираду. Графа Болвела она не любила всем сердцем и полностью разделяла все мои подозрения.
Вместе мы провели два дня. Гуляли по саду, разговаривали и катались верхом. Джульетта была отличной наездницей и часто вспоминала Лэндона.
– Не знаю кто именно, но твой враг близко. Очень близко. Через Лэндона он явно собирался добраться до тебя. Жаль, Его Величество нам не верит. Будь всегда начеку. Быстрые взлёты никто не любят. Во дворце слишком много завистников.
Я привязалась к ней быстро и даже думала просить её остаться подольше, но вовремя посчитала это слишком большой наглостью со своей стороны. Дома Джульетту ждали дети. Настоящие дети. И она не была виновата в том, что я страшно скучала по своей матери и не знала, как избавиться от проблем. Джульетта не была интриганкой. Она хотела тихой и мирной жизни и правда сильно любила всех своих детей. Прощаясь, я обняла её первой, и мать Маргарет поцеловала меня в лоб.
– Будь храброй, дочь моя, Ты выбрала тяжёлое бремя. Но скинуть его уже не получится.
В груди кольнуло, и я решилась спросить её то, что мучило меня уже несколько месяцев. Потерянная записка значения не имела. С этим я справилась. Гораздо больше меня волновала истинная причина смерти королевы Элизабет, а ещё помолвка Маргарет с Филиппом.
– Старая королева умерла в монастыре, где настоятельницей была твоя родная сестра. Это она её отравила?
Джульетта улыбнулась и погладила меня по щеке. В этом простом жесте было столько нежности, что я растрогалась и заплакала.
– Раньше тебя это не заботило.
– После смерти Лэндона я пересмотрела многие свои взгляды.
Красивое лицо Джульетты помрачнело.
– Мелинда бы никогда не взяла на душу такой грех. Королеву Элизабет отравила я. – Улыбка матери Маргарет стала печальной. Глаза увлажнились. – Мою старшую и самую любимую дочь выбрал король. Я не могла не помочь тебе стать королевой. Я подкупила одну из монахинь и передала ей яд.
Потом она помолчала и опять погладила меня по щеке.
– Когда твой ребёнок родится, ты поймёшь меня. Что сделано, то сделано, прошлого не воротишь. Забрав Лэндона, Бог наказал меня за это. Забрал жизнь за жизнь… Но я ни о чём не жалею, и ты не жалей, раз уж выбрала короля, а не рыцаря.
Я не стала спрашивать, как она поняла, что я жду ребёнка. А она не спрашивала, почему я молчу. Мы так и стояли, пока не подошёл Гринвид и не помог ей сесть в карету. От набирающих скорость лошадей в воздух взметнулось облако пыли. У Маргарет были неплохие родители. По крайней мере, как родители. Судить её мать я себе не позволила. В конце концов, кто я такая? А ещё я была рада, что она не просила отомстить за Лэндона. Просила только опасаться, но всех и сразу. Кто стоял за Джеймсом Маккензи и оговорил Лэндона она тоже не знала.
Карета уже скрылась из вида, а я всё стояла и стояла и смотрела ей вслед. Что-то подсказывало мне, что с Мейлорами я больше никогда не увижусь, и от этого мне было невыносимо горько, а потом, задыхаясь, ко мне подбежала Роза.
– Ваше Величество, Абигейл! Её схватили и бросили в королевскую темницу…
Глава 32
Роза знала куда идти. Она вела меня прямиком в подвал, в сторону самых страшных и холодных комнат замка. В темницу. В тюрьму. В казематы… Я ни разу туда не спускалась. Боялась. Боялась накликать беду. Думала, что, если взгляну на камеры хоть одним глазком, то непременно окажусь там, а потому всеми правдами и неправдами их избегала. И избегала бы и дальше, если бы Роза не пришла и не сказала о беде, случившейся с Абигейл. Она и правда томилась в темнице. Старуха лежала ничком на сене в одной грязно-серой рубахе, местами порванной, местами запачканной кровью.
Стражники пропустили меня, но двери камеры не открыли. Схватившись за ржавые решётки, я позвала её. Тихо, осторожно, почти шёпотом. Кричать здесь мне казалось кощунством. Абигейл подняла голову и кривовато улыбнулась. Слюна у неё была красная. На нижней челюсти не хватало двух передних зубов.
– Ваше Величество… Вы ли это?
– Что случилось? – спросила я, пропустив мимо ушей сарказм. Старуха подползла ближе, старательно пряча пальцы ног под длинную рубаху. Те тоже были в крови и неестественно выгнуты. Абигейл пытали и пытали жестоко. От жалости к ней мне хотелось плакать.
– Отказалась извести любовницу одного богатея, вот на меня его жёнушка и навела стражников. Сказала, что я служу дьяволу и насылаю проклятия на благородных людей.
Старуха, несмотря на отчаянное положение, по-прежнему хорохорилась, сыпала остротами, громко и вызывающе смеялась. «Железная воля», – мысленно восхитилась я. Абигейл будто не в тюрьме была, а на рынке и рассказывала не о себе, а о какой-то из своих товарок. От боли она иногда сжимала зубы. По лицу пробегала судорога, но потом она отмахивалась и веселилась ещё пуще, словно выступала в цирке. Я не понимала, зачем ей это. Кроме нас в темнице больше не было никого. Только холод, сырость, темнота и стражники. Из
