Путешествие Иранон (СИ) - Альсури Мелисса
По спине пробежали мурашки, я передернула плечами и искусав кончик карандаша, всё же решилась зарисовать то, что видела.
- Орай, любил грызть всё подряд и магия, скопившись там, где была нужна, подарила ему острые, крепкие зубы. Иера любила плавать, за это, кристаллы расцветили ее мелкой чешуей. Что же тогда случилось с глазами? Может она родилось слепой? Или заболела после? А мои рога и когти? Мне нужно было защищаться? От кого или от чего? Бред какой-то.
Припомнив как, я видела себя в снах, я посмотрела на руки. Пальцы у меня были совершенно обычные, розоватые в веснушках, но, когда мне нужно было отколоть часть кристаллов, они сами покрывались коркой, при прикосновении к рогам. Это было совсем не больно и почти не чувствовалось. Может ее глазам тоже не было больно?
Каша на плите закипела, тихо забурлив. Отложив карандаш, я поднялась на ноги и вновь помешала ее, тронув свободной рукой вторую руну на конфорке. Жар постепенно спадал, ещё чуть-чуть и можно было кушать, кажется шкафах еще оставался сахар. Хотелось бы добавить и сливочного масла, но оно кончилось чуть ли не в первую очередь.
В очередной раз, я задумалась, стоило ли обходить приграничные города. Может таких как Сверр там больше нет? Может Вилл преувеличивал? Наверняка там не все такие чудовища как он. Я могла бы не задерживаться надолго, только пополнить запасы и всё, неужели меня бы попытались убить за десяток яиц или пару буханок хлеба? Ломоть сыра... баночку варенья...
Живот вновь заурчал.
Я поскребла стенки кастрюли выкладывая завтрак на тарелку. В нее и в чашку, засыпала побольше сахара, в качестве чая, использовала сбор из цветков липы и ромашки, уж чего-чего, а трав у меня было еще не мало, их можно было хранить хоть весь год напролет, да и болела я не так уж часто. Последний раз, вообще лечилась лекарствами оборотней.
Вернувшись за стол, я отодвинула дневник, чтобы не запачкать его и отпила из чашки сладковатый напиток, ощущая как приятное тепло разливается внутри, а утро становится в разы добрее. Именно тогда, будто нарочно, домик подскочил на кочке, заставив меня подавится завтраком. Отчаянно закашлявшись, я постаралась избавится от противного жжения в горле, только теперь ощутив в груди какую-то странную тяжесть, словно воздух стал необыкновенно вязким, с трудом проникая в легкие.
Сглазила? Всё же успела простыть?
Кое как восстановив дыхание, выпрямившись и расправив плечи я глубоко вдохнула, почувствов, что в целом, проблема терпима. Несмотря на неудобство, я не задыхалась по-настоящему, правда двигаться совершенно расхотелось. Покосившись на завтрак, я пожалела, что у меня не осталось чего-то для крепкого и легкого сна, так можно было бы скоротать время и заставить себя еще немного отдохнуть. Мой нелюбимый корень валерианы сейчас отлично вписался бы в чай, как и мёд, кончившийся еще недели три назад, если не больше. Возможно стоило к нынешнему сбору добавить ещё что-то от кашля, кору ивы, дуба или цветки бузины.
Пол вновь взбрыкнул. Посуда жалобно звякнула, а ухабистая дорога будто специально пыталась причинить как можно больше неудобств, не ограничиваясь только парой ям. Уцепившись за узкий подоконник, я привстала, стараясь разглядеть далеко ли еще ехать с такими условиями, рассчитывая, что ближе к эльфийскому городу, всё равно станет лучше, но мир простиравшийся за стеклом, оказался иным, нежели я рассчитывала.
Затянутое серыми тучами небо, будто специально спрятало солнце, не оставляя ни одного упоминания о нем. Будь мы в Кадате, или где-либо еще, я сказала бы, что сейчас начнется дождь, но тут я бы в жизни не поверила, что за последнюю сотню лет, хоть раз влажные капли касались безжизненной почвы. Темные, сухие кусты и деревья скрючившись словно в муке, клонились вниз, будто в отчаянной попытке сбежать или спрятаться. Земля, неестественного цвета, была словно засыпана чем-то или опалена до мертвенно пепельного оттенка, и можно было бы решить, что тут недавно был пожар, но все встретившиеся дома стояли целыми и без следов копоти. Злополучная дорогая неровной полосой виляла там, где раньше были маленькие цветастые дворики, украшенные вазонами и клумбами. Сейчас от них осталось лишь едва различимое напоминание.
Вскочив на ноги, я завернулась в плед и открыла двери дома, чтобы осмотреться получше, но стоило мне сделать всего один вдох, как грудь обожгло болью. Съежившись в приступе кашля, я отшатнулась, пережидая черные мушки перед глазами и почти наощупь вернувшись на стул. На губах всего за мгновение осело что-то горькое, неприятное, словно я глотнула не воздуха, а едкого порошка. За окном же мелькали пустые, инородные пейзажи, укрытые серой пылью, без единой травинки. Их не тревожили бури, здесь не было ветра, остатки некогда живых деревьев редкими вкраплениями догнивали по краю города. На узких улочках виднелись аккуратные изящные домики мутными окнами, над черными провалами колодцев стояло легкое марево, по-видимому от застоявшихся паров, и ни единой души здесь не было ни видно и не слышно. Птицы, грызуны, насекомые и сами эльфы будто разом ушли отсюда, оставив поселение чему-то неведомому, занявшему место жителей и выгнав отсюда само упоминание жизни. Подспудно ощущая внимание к себе, захотелось спрятаться, сжаться, убежать от опасности. Взгляд цеплялся за покосившиеся остовы заборчиков, за тени в дверных проемах, за старые фонари у дороги, но нечто, всегда оставалось словно на границе зрения, где безмолвно наблюдало за мной неотрывно, сквозь стены крошечного дома.
Так, меня встретил первый эльфийский город Эста.
Потерянное дитя
Я приказала демону ехать так быстро, как только возможно, и, крепко обнимая колени, ждала, пока он увезет меня подальше от этого проклятого места, но серая бесплодная пустыня не кончалась. Голые остовы усопших деревьев мелькали за окном, тяжесть воздуха непосильной ношей легла на мои плечи. Я спала урывками, беспокойно и тревожно, постоянно просыпаясь от кашля, словно в последний миг, перед тем как задохнуться, мое сознание будило меня, заставляя судорожно вдохнуть. В такие моменты я ощущала себя рыбой, вытащенной из воды, и после сна не могла сказать, сколько времени прошло с момента, как домик впервые пересек эльфийскую границу.
Мундус перестал говорить со мной, полагаю, у него не было сил прорваться в мой разум через пелену удушливого марева, накрывшего близлежащие земли. Эста была не единственным городом, вымершим будто в один день, подобным удручающим видом меня встретил и Олор, и Ндор, несмотря на то, что в последнем я смогла разглядеть жителей.
Точнее, то, что я посчитала жителями.
Встреть я только их конечную форму, я бы в жизни не поверила, что это эльфы, но помимо странных, пугающих, скрюченных фигур, замерших у крайних домов Ндора, я разглядела за пыльным стеклом еще живые, хилые изуродованные тела, медленно перемещающиеся по улицам. Часть из них не могли ходить на обеих ногах, передвигаясь исключительно на четвереньках, с глухим стуком опираясь на закостенелые шишки коленей. Большинство общались редкими вскриками, от которых кровь стыла в жилах. Они строили уродливые, пугающие гримасы при виде дома и махали мне вслед иссохшими конечностями, в попытке то ли окликнуть меня, то ли догнать. Их кожа была серой и потрескавшейся, с пыльными корками на ранах. Едва различимые остатки речи были несуразными, бессмысленными. Бормотание, случайные всхлипы и стенания раздавались и днем, и ночью, наполняя и без того измученное сознание новыми кошмарами.
Спустя какое-то время мне начало казаться, что я сама скоро превращусь в подобное чудовище. Сдамся судьбе, потеряюсь среди прочего сброда, а Деми продолжит упрямо тянуть дом, будто желая, чтобы я разнесла это поветрие по всему свету. Неожиданно лишившись собеседника, поддержки и даже тени надежды, моя пустая голова словно отказывалась верить в происходящее.
Не могло быть такого, не могло, это же эльфы. Прекрасные, тонкокостные создания, отлично владеющие светлой, солнечной магией, живущие в вечнозеленом лесу и обласканные вниманием своего бога. Из них выходили изумительные музыканты, одаренные ученые и искусные сказители, об их красоте слагали легенды, в один их взгляд можно было влюбиться навеки, но здесь…
