Немилосердная - Кэрригер Гейл

Вестминстерский рой обосновался в роскошном неоготическом квартале. Занятое им здание размещалось в конце квартала и чуть в стороне от остальных, но ничто больше не выделяло его, выдавая в нем обиталище сверхъестественных. Возможно, его территория выглядела чуть ухоженнее, а свежевыкрашенный фасад — чище других, но в целом все вписывалось в рамки того, что обычно могут позволить себе очень состоятельные граждане. Район был хорош, но не чересчур, а дом достаточно велик, чтобы в нем без труда разместились сама графиня, приближенные первого порядка и десятки трутней, но при этом не поражал размерами.

В нынешнее полнолуние тут было оживленнее, чем обычно. К парадному входу особняка то и дело подъезжали кареты, извергавшие из своего нутра модных, высокопоставленных и наиболее прогрессивных политиков, аристократов и людей искусства. Будучи маджахом, Алексия знала (хотя остальные могли и не знать), что все гости либо входили в анклав вампиров, либо выполняли для них поручения, либо прислуживали им, а то и объединяли все эти три категории. Все посетители вырядились в лучшие свои туалеты: воротнички были высокими, декольте — низкими, бриджи обтягивали, турнюры поражали соразмерностью. Это был парад влиятельности; графиня Надасди не согласилась бы на меньшее.

Несомненно, прибыть на званый вечер по воздуху было весьма стильно. Некоторые даже сказали бы, что это самый современный и грандиозный вариант появления на вечеринке, но для улицы, где теснились частные и наемные экипажи, он оказался не слишком приемлемым. Когда дирижабль приблизился, некоторые лошади начали ржать от испуга и вставать на дыбы. В попытках расчистить пространство произошло несколько столкновений наземных средств передвижения, и послышались негодующие крики.

— Кем они себя возомнили, являясь таким образом? — возмутился некий господин в годах.

Вампиры любили инвестировать в последние изобретения, и финансовый интерес в торговых сделках, особенно с Ост-Индской компанией, у них имелся, но в глубине души они оставались приверженцами традиций. И их гости тоже. Неважно, насколько модным удовольствием в принципе являлись частные дирижабли, никто не одобрял, когда достоинство их собственного прибытия нарушала эта надутая новинка. Однако невзирая на это самое достоинство, дирижаблю требовалось приземлиться, а потому место для него в конце концов освободили, и гондола опустилась перед кованой оградой особняка.

Леди Маккон опять оказалась в затруднительном положении, ведь теперь ей предстояло выбраться из пассажирской корзины. Она понимала, что процесс выхода окажется не менее унизительным, чем процесс входа. Ей не хотелось снова испытать мерзкие ощущения собственной беспомощности и уязвимости, да к тому же под злобными взглядами именитых гостей роя, но она могла поклясться, что слышит грохот приближающегося октомата. Времени на соблюдение приличий просто не оставалось.

— Мистер Бутботтл-Фиппс, виконт, будьте столь любезны… — она надула щеки и глубоко вздохнула, сочувствуя сама себе.

— Конечно, миледи, — шагнул к ней всегда готовый Бутс.

Тиззи, надо заметить, не проявил подобного пыла. Молодые щеголи уже изготовились перекинуть (иных слов для описания этого действия просто не существует) Алексию через край гондолы (она предчувствовала повторное приземление на турнюр), когда явилось спасение.

Явно встревоженная недовольными криками и усилившейся суетой перед входом, из особняка вышла мисс Мейбл Дейр. Ее силуэт выгодно подсвечивали огни сияющего десятками ламп, полного народу холла. Она помедлила в центре сцены, вернее, на парадном крыльце, одетая в вечернее платье цвета старого золота, отделанное черным кружевом и шелковыми розовыми розами, с низким квадратным декольте. В волосах у нее тоже красовались розы, живые, турнюр же, вопреки последним парижским веяниям, оставался большим — мисс Дейр не признавала маленьких турнюров и сильно утягивающих лифов. Нет, здесь, под бдительным оком своей госпожи, даже такая актриса, как Мейбл Дейр, одевалась с некоторой чопорностью.

Но леди Алексия Маккон в пассажирской корзине дирижабля имела такой вид, будто могла вот-вот нарушить правила игры.

Перекрывая закаленным сценой голосом шум людной улицы, мисс Дейр воскликнула:

— Ах, леди Маккон, как это мило! Мы вас и не ждали. Особенно на таком затейливом транспорте.

— Добрый вечер, мисс Дейр. Довольно хитроумное устройство, не правда ли? К несчастью, у меня, похоже, возникли сложности с тем, чтобы из него выйти.

Мисс Дейр закусила нижнюю губу, пряча улыбку.

— Позвольте мне привести помощь.

— Да-да, мисс Дейр, благодарю вас, но я немного спешу.

— Безусловно, леди Маккон.

Актриса повернулась к дому и резко взмахнула рукой в атласной перчатке. Буквально через несколько мгновений она уже спускалась по лестнице в сопровождении изрядного количества преисполненных собственного достоинства лакеев. Они подняли леди Маккон и опустили ее на землю с совершенно серьезными лицами, без тени зубоскальства, точно так же, как выполнили бы любую другую работу по дому.

Едва Алексия вновь обрела свободу, Бутс коснулся полей цилиндра рукой в серой перчатке:

— Хорошего вечера, леди Маккон.

— Разве вы ко мне не присоединитесь?

Бутс обменялся многозначительным взглядом с Мейбл Дейр.

— На сегодняшнем суаре — нет, миледи. Наше присутствие сделало бы ситуацию, — он деликатно помолчал, — неловкой.

Леди Маккон понимающе кивнула и не стала вдаваться в подробности. Есть места, в которые не могут проникнуть даже трутни лорда Акелдамы, несмотря на все свои навыки вездесущности.

Мейбл Дейр предложила леди Маккон локоток. Алексия с благодарностью уцепилась за него, при этом крепче сжав в свободной руке парасоль. В конце концов, она ведь входила в обитель роя, а вампиры, несмотря на все правила светского общества, не проявляли ни малейшей благосклонности ни к ней самой, ни к ее бездушности. Прежде Алексия посещала этот особняк вместе с мужем, за исключением одного-единственного раза. Сегодня она была одна. Может, они с мисс Мейбл Дейр и идут под ручку, но леди Маккон прекрасно знала, что актриса не прикроет ей спину.

И дамы вдвоем отправились на званый вечер.

Особняк как таковой не изменился с тех пор, как Алексия впервые переступила его порог. Внутри он смотрелся куда роскошнее, чем можно было предположить, глядя на фасады, хотя все признаки богатства выглядели утонченно, без малейшего намека на вульгарность. Персидские ковры оставались всё такими же толстыми и мягкими, по темным оттенкам красного вились изысканные узоры, правда, едва видимые среди изысканных ботинок, многочисленных сапог с отворотами и вечерних туфелек. На стенах по-прежнему висели талантливо написанные полотна — от картин современных абстракционистов до изображения некой расслабленной дамочки с фарфоровой кожей, которая могла принадлежать только кисти Тициана. Однако Алексия знала об их существовании лишь потому, что видела прежде; сейчас обзор ей заслоняли сложные прически и украшенные цветами головные уборы. В зале была расставлена дорогая мебель красного дерева, а многочисленные изваяния римских сенаторов и египетских богов казались участниками людной вечеринки.

— Святые небеса, — крикнула своей сопровождающей Алексия, перекрывая шум, — ну и давка.

Актриса с энтузиазмом кивнула.

— Сегодня вечером графиня намеревается сделать очень важное объявление. Все — и я действительно имею в виду всех — приняли ее приглашение.

— Объявление? Какого рода…

Но внимание мисс Дейр опять сосредоточилось на том, чтобы пробираться через толпу.

Один или два человека узнали Алексию, и их головы склонились, а на лицах появилось озадаченное выражение.

— Леди Маккон? — удивленно отметили они ее присутствие, сопроводив это действие легкими кивками.

Ей было слышно, как сплетники вихрем уносятся прочь, будто паровые машины, раскочегаренные до стадии взрывоопасности. Что делает здесь жена альфы-оборотня? Ведь она вот-вот разрешится от бремени. К тому же одна! В полнолуние!