Александра Турлякова - Рифейские горы
Женщина, одним словом. Все они такие, стервы. Обманщицы себялюбивые. Ни на какие чувства не способные, кроме расчёта и выгоды.
— Как бы то ни было, Отцу решать. — Кэйдар наблюдал за ней исподлобья, с трудом сдерживал в себе желание со всей силы треснуть кулаком по столу. Проклятое пле-мя! Все они дочери Нэйт, тьмы, печали и горя. Одни проблемы от этих женщин. Одна здесь нервы мотает, другая — шляется неизвестно где… Выпорю, как только в руки попадётся, и будь оно всё проклято!.. Тоже мне, царская дочка! Привыкла к безнаказанности…
— Если, имея сына, Отец до сих пор колеблется в принятии окончательного реше-ния, то это что-то да значит. Чем-то ты Его не устраиваешь… — она, как все женщины, инстинктивно нащупала самую больную точку и колола в неё своими шпильками, не переставая. — Эгоистичный избалованный мальчик, лишившийся любимой игрушки…
— Ты забываешься… — Кэйдар вперёд подался, стиснутыми кулаками придавливая вышивку на скатерти.
— А что ты мне сделаешь? — Айна резко поднялась. — Ну? — Видела, что Кэйдар на грани срыва, но азартное чувство опасности не давало покинуть стол молча. — Попро-буешь ударить? Лишишь сладкого? Посадишь под арест? Я не одна из твоих девок… Меня ты слушаться не заставишь.
— Дрянь! — Кэйдар выпрямился так неожиданно и отбросил с грохотом стул, что Айна невольно отшатнулась, но потом вдруг рассмеялась, зло, с вызовом, и пошла вон из зала.
Упала без сил в кресло, и Стифоя засуетилась вокруг, вкладывая в дрожащую руку бокал с ароматной водой.
Мне — ещё указывать!!.. Угрожать!! Ну, подожди! Ещё посмотрим, кто у жертвен-ника на Новый год стоять будет…
Услышала скрип двери: "Ну, кто там ещё? Не прощения же он просить тащится…"
Айвар стоял, глядя на неё чуть исподлобья. Во всей позе и во взгляде — решитель-ность, твёрдость, неуступчивость. Сразу видно: настроен серьёзно.
— Стифоя, выйди! — Рабыня послушно покинула комнату. — Как ты прошёл? Я запре-тила охране пускать…
— Мы договорились! — Он подошёл к ней так близко, будто обнять хотел, как после долгой разлуки. Айне пришлось откинуться на спинку кресла, чтоб увеличить дис-танцию между ними.
— Вы избегаете меня, госпожа… — понял своё место, но от объяснений отказываться не спешил.
— Каких ещё объяснений ты хочешь? — Айна была сама неприступность. Но каких усилий ей это стоило! — Хочешь знать, зачем эти люди у входа? Хочешь знать, почему я не кидаюсь тебе на шею? Потому что хватит! Поигрались — и хватит! И ничего больше я объяснять не собираюсь. Забудь про всё, ясно тебе!
— А раньше…
— Не было ничего раньше! — Выкрикнула ему в лицо, а он растерялся, моргнул, вски-дывая голову.
— совсем ничего не было? — Айвар улыбнулся. Эта разительная перемена в поведе-нии, в чувствах хозяйки и любовницы его удивляла. Он не находил ей причины. Ясно, что всему виной этот будущий ребёнок. А она, наверняка, напугана. Не ждала таких последствий. Поэтому и пытается исправить ситуацию, выровнять положение. И если ведёт себя так, значит, боится разоблачения, боится того, что кто-то узнает, кто настоящий отец её ребёнка.
— А что ты хочешь услышать? — выкрикнула Айна, теряя терпение. — Да, мне хорошо было с тобой. При всей твоей неопытности… Да, ты мне нравился. И сейчас нра-вишься… Даже больше того: я люблю тебя. Люблю, слышишь! Ты это знать хотел?! Так я и раньше не скрывала…
Примолкла, переводя дыхание, пытаясь успокоиться. На Айвара не смотрела, сиде-ла, опустив голову, потирая пальцами виски.
— Я никого так не любила, — заговорила снова, но уже тихо, вполголоса. — Даже Лида-са…
Это не любовь — это ослепление, это болезнь… Я смотреть на тебя не могу без дрожи. Хочу обладать тобой… Прижать вот так, — сомкнутыми руками коснулась груди, — к самому сердцу — и никому, никогда… Ты не понимаешь этого, ты сам не знаешь, что это значит…
…Но видеть тебя рядом, постоянно видеть — и не сметь заговорить, не сметь смот-реть на тебя? Это же мука! Мука, а не любовь…
А тут же ещё рядом Лидас…
— Он уехал, — напомнил Айвар.
— Он вернётся. И всё будет по-старому. А я не хочу больше так мучиться. Поэтому уйди отсюда, и это не просьба, это приказ.
— А я не хочу! Не хочу, чтоб всё закончилось вот так, — тут уж пришла очередь Ай-вару говорить, — Это всё и вправду игру напоминает. Захотелось — подозвала к себе, расхотелось, наскучил — вон отправила… А я не хочу, чтобы так. Чтобы без всяких объяснений… Зачем тогда вообще было говорить о каких-то чувствах, если потом…
— Какие тут уже чувства?! Я не за себя одну уже решаю. Мне о ребёнке своём в первую очередь думать надо. А ради него я от всего отказаться готова, даже от тебя, — при этих словах Айна поднялась, стояла напротив Айвара, глядя ему прямо в глаза. — Чем ты недоволен, я не понимаю? Ты, как всякий мужчина, получил свою долю удовольствия. Мне тоже будет, что вспомнить… А сейчас иди отсюда! Иди или я охрану позову.
— Но ведь это же и мой ребёнок тоже…
— Нет!!! — выкрикнула в лицо с такой силой страсти, что Айвар вынужден был не-вольно отступить на шаг.
— Да! Я знаю это. Я помню, как Лидас Кэйдару рассказывал… У него не может быть детей. Ему так врач сказал… После ранения на охоте… Он ещё мальчишкой был тогда…
— Это его ребёнок! Его! — Айна кричала о том, во что сама хотела верить, во что заставила себя верить.
— Мой! — чем громче кричала она, тем спокойнее и увереннее был его голос. Для Айны это было особенно невыносимо. И она не удержалась, ударила по лицу, но Айвар даже не попытался уклониться, повторил ещё раз, и ещё:- Ну, мой! Мой же!
— Нет!!! Нет! Нет…
Её лицо мучительно исказилось, она чуть не рыдала от отчаяния. А он не хотел молчать, хоть и не позволил избивать себя: поймал обе руки за запястья, притянул к груди, зашептал с неменьшим возбуждением:
— Я знаю, что он мой… Вы потому и прогоняете меня, что и сами это же знаете. Ведь так же? Так! И я не уйду отсюда, пока вы не подтвердите, не скажете, что я прав…
— Отпусти! Не прикасайся! — Айна дёрнулась в отчаянной попытке освободиться. — Убери руки! Как ты смеешь вообще?..
— Это что здесь такое происходит?! — Они разом посмотрели в сторону Кэйдара, и Айвар тут же отступил, тяжело дыша всей грудью. — Он приставал к тебе, да? — Айна не ответила, стояла, закрыв лицо ладонями, отвернувшись от всех. Она даже не гля-нула, не отняла рук, когда выводили Виэла, только плечи её вздрагивали, как при плаче.
— Может, ты мне всё-таки скажешь, что это было? — а Кэйдар уходить не спешил, так и стоял посреди комнаты.
— Ничего не было! — Айна выпрямилась, расправила плечи, взглянула на брата ог-ромными, влажно блеснувшими глазами. — И вообще что ты здесь делаешь? Здесь, в моей спальне?
