Нора Робертс - Крест Морриган
Томас и Эллис жили и умерли через несколько веков после его рождения. И почти за двести лет до этого момента, когда он стоит здесь и читает их высеченные на камне имена.
Время как река, подумал он, а те, кто ступает в ее воды, так хрупки и незащищены.
Кресты, закругленные камни. Могилы утопали в зарослях сорняков, словно выращиваемых беспечными призраками. Хойт ощущал присутствие этих призраков.
За могильным камнем, едва доходившим ему до колена, разросся розовый куст, усеянный крупными алыми бархатистыми цветами. Сердце Хойта пронзил острый укол, постепенно превращаясь в тупую боль.
Он понял, что стоит у могилы матери.
— Как она умерла?
— Остановилось сердце. Обычное дело.
Хойт невольно сжал кулаки.
— Как ты можешь быть таким спокойным — даже здесь, даже теперь?
— Говорили, что оно остановилось от горя. Возможно. Он ушел первым. — Киан указал на второй камень. — Лихорадка забрала его в равноденствие, осенью, после… моего ухода. Она последовала за ним три года спустя.
— А наши сестры?
— Здесь, все здесь. — Киан махнул в сторону группы надгробий. — И их потомки — по крайней мере, те, кто остался в графстве Клэр. Здесь был страшный голод. Люди мерли, словно мухи, или бежали в Америку, Австралию, Англию — лишь бы подальше отсюда. Эта земля видела страдания, боль, мор, грабежи. Смерть.
— Нола?
Киан помолчал немного, затем продолжил тем же намеренно беспечным тоном:
— Прожила больше шестидесяти лет — долгая жизнь для женщины того времени. Родила пятерых детей. Или шестерых.
— Она была счастлива?
— Откуда мне знать? — В голосе Киана послышалось раздражение. — Я с ней больше не разговаривал. Меня не приглашали в дом, которым я теперь владею. Да и с какой стати?
— Она сказала, что я вернусь.
— Вот ты и вернулся, разве нет?
Голос Хойта теперь звучал ровно, даже холодно.
— Но здесь нет моей могилы. Если я вернусь, она появится? Тут может что-то измениться?
— Парадокс. Кто знает? В любом случае ты исчез — такие ходили слухи. Хотя есть разные версии. В этих краях ты превратился в легенду. Тебя называли «Хойт из Клэра»; правда, графство Керри тоже не прочь заявить на тебя права. Твоя история не так популярна, как легенды о богах или даже о Мерлине, но твое имя упоминается в некоторых путеводителях. Тот круг из камней к северу от дома, через который ты прошел, теперь связывают с тобой и называют Пляской Хойта.
Хойт не знал, гордиться ему или смущаться.
— Это Пляска Богов, и круг существовал задолго до меня.
— Так всегда бывает, когда фантазия превосходит реальность. Помнишь пещеры под утесом, с которого ты сбросил меня в море? Говорят, ты лежишь там, в толще скал, охраняемый эльфами, и время от времени встаешь, чтобы вызвать молнии и ветер.
— Глупости.
— Забавная претензия на славу.
Некоторое время они молчали. Просто стояли рядом — двое удивительно похожих друг на друга мужчин в пропитанном дождем мире мертвых.
— Если бы той ночью я выполнил твою просьбу и поехал с тобой в деревенский паб, чтобы выпить и повеселиться… — У Хойта запершило в горле при этих воспоминаниях. — Но меня интересовала только магия, и мне никто не был нужен, даже ты. Пойди я с тобой, и ничего этого не было бы.
Клан отбросил со лба мокрые волосы.
— Тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь? Впрочем, ты всегда был таким. Если бы ты пошел со мной, скорее всего, Лилит заполучила бы нас обоих. И ничего этого не было бы — тут ты прав, я не спорю.
Выражение лица Хойта привело его в ярость.
— Я что, требую, чтобы ты повинился? Ты мне не сторож и не нянька — ни тогда, ни теперь. Я стою тут, как и много веков назад, проклиная невезение или собственную глупость, позволившую тебе втянуть меня в это дело, когда я рискую получить деревянный кол в сердце, и я буду стоять на этом же месте много веков спустя. А ты, Хойт, — пища для червей. Так кому же из нас улыбнулась судьба?
— К чему вся моя магия, если я не могу изменить всего одну ночь, вернуть одно мгновение? Я должен был пойти с тобой. Умереть за тебя.
Киан вскинул голову, и на его лице проступила ярость, как во время драки.
— Не взваливай на меня свою смерть и свои сожаления.
Но Хойт оставался спокоен.
— А ты бы принял смерть ради меня. И ради них. — Он обвел рукой могилы.
— Когда-то…
— Ты — моя половина. И тут ничего не изменишь — в кого бы ты ни превратился. Ты знаешь это не хуже меня. И дело не только в крови и плоти. Под внешней оболочкой мы такие же, какими были всегда.
— Я не могу существовать в этом мире, чувствуя это. — Эмоции Киана прорвались наружу, проступили на лице, в интонациях голоса. — Я не могу все время оплакивать себя или тебя. Или их. А ты все время заставляешь меня возвращаться к этим мыслям, черт бы тебя побрал!
— Я люблю тебя. С этим ничего не поделать.
— Того, что ты любишь, давно нет.
Неправда, подумал Хойт. И доказательством тому служат розы, посаженные Кианом на могиле матери.
— Ты стоишь тут со мной среди могил наших родных. Ты не слишком изменился, Киан, — иначе не пришел бы сюда. — Хойт дотронулся до лепестков розы. — И не посадил бы их.
Внезапно глаза Клана наполнились неизбывной тоской.
— Я видел смерть. Тысячи и тысячи смертей. Старость, болезни, убийства, войны. Но не видел их смерти. А цветы… Большего я не мог для них сделать.
Хойт убрал руку, и лепестки полностью раскрывшейся розы посыпались на могилу матери.
— Этого достаточно.
Киан посмотрел на протянутую руку Хойта, тяжело вздохнул.
— Черт побери нас обоих. — Он пожал руку брата. — Мы слишком долго гуляем. Не стоит больше испытывать судьбу. К тому же я хочу спать.
Они направились к дому.
— Ты скучаешь по солнцу? — спросил Хойт. — По тому, как его лучи скользят по лицу?
— Говорят, солнце вызывает рак кожи.
— Гм. — Хойт задумался. — Но его тепло летним утром…
— Я об этом не думаю. Мне нравится ночь.
Хойт подумал, что еще рановато просить Киана пожертвовать немного крови для эксперимента.
— Чем ты зарабатываешь? А в свободное время чем любишь заниматься? Ты…
— Всем, что доставляет удовольствие. Но больше я люблю работать, работа приносит удовлетворение. И делает игру еще более привлекательной. Невозможно за время одной утренней прогулки под дождем охватить несколько столетий — даже если бы я захотел. — Он положил меч на плечо. — Скорее всего, это закончилось бы твоей смертью, которая избавила бы меня от дальнейших расспросов.
— Я не слабак, — парировал Хойт, и голос его зазвучал бодрее. — И я доказал это. Посмотри на фонарь у себя под глазом.
