Жена неверного инквизитора, или Фастфуд от попаданки - Юлия Удалова
Нагесса не знала, что настоящая Макси так и не передумала, а ведьмовскую силу на самом деле приняла я – попаданка из другого мира.
У нее и мысли не было об этом. Наоборот, Макси терпеть не могла все, связанное с ведьмовством и полностью принимала позицию инквизиции и Кайзера.
Ведьмачество – грех и вне закона.
Это был выбор Максимилианы, но почему-то мне было очень грустно от него.
Поголовно все ведьмы в Лунарии считались темными злобными существами.
Но я такой не была, и становиться не собиралась.
И мама Макси тоже.
– Я приняла дар, потому что пришло время. Потому, что должна стать достойной своей матери. А не вовсе из-за какого-то Кайзера Роуэна, – фыркнула я.
– Многое бы отдала за то, чтобы увидеть инквизитора в тот миг, когда он узнает, что его жена – ведьма, – хрипло засмеялась Шипра.
– Я разведусь с ним, и уберусь от него подальше.
– О, милая… – старая змея улыбнулась так, как будто жила много лет и видела перед собой несмышленое дитя. – Каждый инквизитор рано или поздно находит СВОЮ ведьму… И тогда он либо полюбит ее больше жизни... Либо до смерти возненавидит и захочет убить.
Я промолчала.
Но, помимо воли я вспомнила Кайзера тогда, в клубе, когда я танцевала перед ним на столе, а он смотрел на меня…
Дурацкий козлина…
Почему его взгляд врезался мне в память?
Это все метла виновата!
Но ничего, я уже тайком перетащила ее в дом Кайзера и спрятала в подвале, в надежном месте.
Я знала, что сегодня козлина заявится поздно и уставший – вместе со своей командой Кайзер вот уже несколько дней гонялся за каким-то неуловимым дилером, продающим запрещенные зелья.
В его разговоре по телефону еще и некий чернокнижник фигурировал – я подслушала.
В общем, занят был козлина, очень занят.
Так что, пока он будет отдыхать от трудов праведных, я под покровом ночи наконец-то опробую полет на метелке...
ГЛАВА 63
Хотя что-то мне уже страшно, даже сильнее, чем перед экзаменом по вождению.
– Ты сказала, что эту силу моя мать защитила ценой своей жизни… – проговорила я медленно, глядя в змеиные глаза и давая понять, что не собираюсь больше болтать о муже.
– Ты знала, что наги близки к ведьмам? И если бы ты собрала ковен, то я к нему присоединилась… Несмотря на то, что у меня нет больше силы.
Нет уж, спасибо.
Ковен – это явно не ко мне, мне б одной как-то продержаться.
– Я не планирую собирать ковен. Всего лишь хочу узнать, как погибла моя мать. Она ведь погибла, да?
– Когда это произошло, меня здесь не было. Я не знала твою мать, и не разу ее не видела. Но кое-что о ее гибели знаю…
И Шипра кивнула на чашу, которая стояла в центре столика.
– Опусти туда руку.
Не зря чаша как-то сразу привлекла мое внимание.
Молчаливая служанка чуть приоткрыла крышку, не давая увидеть, что там находится.
Я поморщилась, понимая, что ничего хорошего меня там не ждет.
Но отступать было уже поздно.
Предчувствие меня не обмануло – в прохладной глубине сосуда пальцы мои наткнулись на холодную кожу змеи.
Не знаю, каких усилий мне стоило не закричать, одернув пальцы.
А в следующее мгновение она меня укусила!
Я закусила губу от боли и вдруг поняла, что мир вокруг стал черно-белым, размытым и нечетким.
А еще это была уже на та самая зала, в которой меня принимала Шипра. И самой ее тоже не было.
И тут я увидела женщину, которая возилась с цветами. В ее руках были садовые ножницы.
Угол зрения и тона картинки были странными, в первое мгновение я вообще не поняла, что происходит.
Но затем я ее узнала, хоть и видела только на фотографии.
Это была Ребекка Видаль – мама Максимилианы.
А я видела происходящее глазами змеи, которая заползла в теплицу.
Рядом с ней находился маленький черный котенок, который мешался у Ребекки под ногами, охотясь за лентой на ее платье.
– Эй, Мрак, ну хватит озоровать! – голос Ребекки послышался отдаленно, как будто сквозь толстую стену.
Котеныш выглядел в точности так, как когда я увидела его за оградой психушки. Только что не хромал.
Так вот, почему я никак не могла придумать ему имя – оказывается, оно у него уже было!
Ребекка его не прогоняла, наоборот, смеялась его проделкам, склонившись над грядкой с тюльпанами и удаляя увядшие лепестки цветов.
Последние лучи заходящего солнца, проникая сквозь стекла теплицы, играли бликами на ее рыжих волосах.
И вдруг свет померк.
Тень, не принадлежащая ни одному предмету в этой теплице, сгустилась в углу.
Словно почувствовав что-то, Ребекка обернулась.
И в этот момент тень сгустилась в фигуру, как будто сотканную из ночной мглы. Аморфная, но в то же время смутно человекоподобная, с длинными скрюченными когтями и бездной вместо лица.
Вскрикнув, Ребекка метко швырнула в тварь ножницы, но те прошли сквозь нее, не причинив вреда.
Двигаясь, как рой из мельчайших крупиц тьмы, тварь бросилась на Ребекку.
В ладонях ведьмы возникло фиолетовое пламя, которым она ударила по незваному гостю, но почти не причинила ему вреда.
Мама Макси изо всех сил пыталась бороться, швыряла пульсары магии и кричала заклинания, но эта темная гадина была верткой и сильной.
И хотя я понимала, что вижу картину того, что произошло много лет назад, мне было жутко от того создания, которое раз за разом нападало на Ребекку, которая совсем обессилила, сражаясь с тьмой, которая сгустилась в теплице.
Она была непобедима – лишь один взгляд на это существо наполнял сердце безграничным ужасом и безнадежностью.
В какой-то момент тварь подлетела к Ребекке и его черная склизкая рука погрузилась прямо в ее грудную клетку со стороны сердца.
Лицо матери Макси исказилось от боли, но она собрала последние силы, и перехватила руку твари своей рукой, которая вспыхнула мощнейшим зарядом магии.
Тварь вспыхнула фиолетовым и, распавшись на частицы, вылетела в раскрытое окно на потолке теплицы черным дымом.
А обессиленная Ребекка упала прямо в ворох тюльпанов.
Она умирала.
Но, проживая свои последние мгновения, она пыталась ползти, тянула и тянула вперед руку, пока…
Пока ее скрюченные
