Мертвым можно всё - Евгения Соловьева
Айлин закрыла глаза, боясь посмотреть в сторону Аластора. Небольшой – значит, мэтр его не убьет? Не убьет же, да?! Претемнейшая, пожалуйста, пусть окажется, что Денверу нужна только ее жизнь? Пусть Аластор как-нибудь уцелеет! Конечно, тогда все будет плохо, очень плохо, но… А лучше всего – пусть их сейчас спасут! Ведь может ее и Аластора кто-то спасти?! Пушо-о-о-о-ок!!! Ну где же ты?!
Аластор как-то странно вскрикнул, будто стиснув зубы, и Айлин зажмурилась еще сильнее. Проклятый мэтр Денвер! Чтоб ему сдохнуть! И ничуть ей не стыдно, что так думает о наставнике! Да и какой он ей наставник?! Барготова тварь – прав Аластор! Некромант, собирающийся принести кровавую жертву! Хуже умертвия! То хотя бы существо бессознательное!
– Не нравится, да? – послышался глумливый голос Денвера. – Все вы гордецы – высокородные мальчики и девочки… Ну-ну, не скрипите зубами, никакого вреда я вам не причинил. Вот если бы взялся всерьез, вы бы очень быстро принялись молить о пощаде и скулить. Королевская кровь! Ублюдки высокомерные…
Он отошел от Аластора, и мигом позже Айлин снова ощутила зловоние немытого тела, волной окатившее ее, когда Денвер оказался рядом. Глубоко вздохнув, она открыла глаза, поклявшись, что больше ни за что их не закроет. Что бы с ней ни делали! Если придется умирать, то она умрет как магесса. И как Ревенгар! А потом обязательно станет неупокоенной душой и устроит мэтру Денверу такое… такое… Баргота с два он от нее отделается, как от обычного призрака!
Она посмотрела в лицо старого некроманта, сосредоточенное и совершенно спокойное, разве что с легкой брезгливостью. В руке Денвера блеснул ритуальный нож, и мэтр принялся нараспев читать какое-то незнакомое заклинание, при первых звуках которого Айлин накрыла волна ужаса и отвращения…
* * *
Обогнав Лучано, синьор Собака гордо трусил по тропинке, слегка покачивая роскошным веером хвоста. Вид у него при этом был торжественный, словно у дожа, вышедшего на ежегодное праздничное шествие в честь Семи Благих. Только драгоценной цепи с медальоном не хватало и пояса с гербовой бляхой. Хм, а если нацепить на синьора Собаку пояс, то с какой стороны должна быть бляха? На животе ее не будет видно, а на спине как-то странно смотрится…
Лучано внимательно поглядывал по сторонам, но в голову лезли всякие легкомысленные глупости, а настроение было на редкость хорошим. Подумаешь, пропавший котелок! Найдется. А если нет, все равно до последнего города осталось не так уж много… Вот эта мысль ему настроение испортила, Лучано даже поморщился.
Думать о том, что путешествие скоро подойдет к концу, отчаянно не хотелось, потому что он прекрасно помнил, чем именно оно должно закончиться. И даже не в том дело, что с путешествием, скорее всего, закончится и его собственная жизнь. Королева Беатрис может передумать и повременить, но это… неважно. Просто у него никогда больше не будет этих ночевок в лесу, в пропахшей дымом от костра палатке, где даже холодными ночами тепло и так странно уютно.
Кто бы ему раньше сказал, что он, младший мастер Шип, станет доверчиво засыпать между почти незнакомцами. Шутить с ними, щуриться от удовольствия, запуская руки в рыжие локоны, искоса поглядывать, как редкая улыбка трогает губы грандсиньора бастардо…
За эти дни он выучил, какой шамьет эти двое любят больше всего. Синьорина Айлин – крепкий и пряный, но несладкий, зато горячий настолько, что пальцы едва терпят кружку. А она обхватывает посудину обеими руками, словно греется об нее, и всегда – всегда! – благодарит взглядом, словно это не обязанность Лучано – служить благородной девице.
А Вальдерон любит послаще, и Лучано уже извел почти все запасы меда на этого сластену, каждый раз добавляя ему в кружку особую порцию. И ведь не замечает! Ну как можно быть таким беспечным! А если ему кто-то яду так сыпанет?!
«Ну должна ведь у них быть хоть какая-то тайная стража, м? – попытался успокоить себя Лучано. – Не могут не беречь единственного наследника там, где все помешаны на линиях крови. Да и вообще, не мое это дело. Мне лишь нужно вернуть его в Дорвенну живым, а там бастардо с его честью и великодушием сыграют, словно козырную карту. Там, где ставка – трон, игроки не тебе чета, мастер Шип. И раньше тебя такие мелочи не беспокоили».
«Потому что раньше я не просыпался, уткнувшись лицом в плечо человека, бросившегося за мной в ледяную реку, – ответил сам себе Лучано. – Конечно, это только из-за тесноты в палатке. Но все-таки… И раньше меня не звала по имени грандсиньорина, у которой благородных предков больше, чем блох на уличной кошке. Глупо думать, что это делает нас равными. А вот смерть, которую она мне доверила… Вот она, пожалуй, нас уравнивает. И все чаще приходится напоминать себе, что я ничего не могу сделать. Ни-че-го! Как там говорила чинская гадалка Минри? Судьба идет по заранее начертанной колее? И никто из нас не может из нее выбраться?»
Следуя за Пушком, он свернул к самому озеру, почти в те кусты, где вчера его нашел Вальдерон. И смешно вспомнить, и стыдно. Пушок, не останавливаясь, пробежал мимо, хотя глянул на кусты внимательно, даже голову повернул. А потом шумно рухнул в воду и поплыл от берега куда-то вдаль.
– Помощничек! – растерянно и уныло заключил Лучано. – И что мне делать?! Котелок-то где?
Он все-таки сунулся в кусты, не особо на что-то надеясь, и… Барготовы подштанники, удача! Железный бок их главного походного сокровища, не считая палатки, призывно блеснул в примятой траве. А в котелке виднелось что-то темное!
Лучано осторожно раздвинул стебли, опасаясь, что в посудине могла затаиться змея, присмотрелся… и едва не прыснул, даже рот прикрыл ладонью.
Перлюрен! То есть енот!
Маленький, на двух ладонях запросто поместится! Совсем еще детеныш! Ушки круглые, лапки умилительно когтистые, хвостик серый и короткий, но толстенький, как морковка. И пузо такое круглое, что сразу ясно, куда подевались утиные потроха. Неужели эта кроха их все слопала?!
Трава вокруг котелка была примята, и Лучано, приглядевшись, увидел множество звериных следов, а потом – цепочку собачьих. Так-так… Он, конечно, не опытный егерь, но похоже, что старшие родичи этого малыша доблестно стянули котелок и притащили сюда, но их, в свою очередь, разогнал синьор Собака. Детеныша он то ли не заметил, то ли посчитал ниже своего достоинства поднимать зуб на такую мелочь, а маленький Перлюренчик воспользовался случаем.
– Ну и правильно, – посмеиваясь, одобрил Лучано. – С этими здоровяками того и гляди голодным останешься. Эй, ты меня совсем не боишься, а?
Енотик открыл глаза и посмотрел так жалобно, что сразу стало понятно: боится, еще как! Но объелся до совершенно невменяемого состояния, превратившись в круглый мохнатый мячик, серый с темными полосками. И даже шевельнуться не может, попавшись в ловушку коварного котелка…
– Ну разве так можно, синьорино? – укоризненно сказал ему Лучано. – Еда едой, но об осторожности забывать не следует. Главное в нашем деле – заранее знать, куда и когда бежать после самого дела.
Он протянул руку и погладил мягкую шерстку. Енотик вздохнул и прижал ушки, словно показывая, что все понимает, раскаивается, но вот беда – лапы совсем не слушаются, а пузо тяжелое… И не будет ли великодушен благородный грандсиньор пойти своей дорогой… Что ему, такому большому и сильному, прибытка от маленького жалкого зверька?
– Может, еще и котелок тебе оставить? – иронически осведомился Лучано и прочитал в радостно вспыхнувших черных глазках,
