Лия Брайнс – профессор магзоологии - Александра Дроздова
Аморонг был увлечен показательной борьбой с деревом, показывая своей будущей самке насколько он силен и опытен. Темноту рассекали потухающие угольки и искры, добавляя волшебства и очарования моменту, и оглушительный треск — куда без него — который нас сюда и завлек.
— Потрясающе… — снова прошептала я.
Я не верила, что сейчас стояла в темному лесу и наблюдала за таким таинством, как выбор пары. Уходить, не досмотря до конца, было каким-то кощунством и действом противозаконным, поэтому мы смотрели и боялись совершить любое движение.
Я больше не издала ни звука. И, наверное, от того, что мы, в самом деле. стали бесшумными, мы стали свидетелями благополучного исхода выступления самца. На поляну к нему вышла маленькая безрогая самочка.
Она боязливо ступала по земле, опасливо оборачивалась и прядала ушками, всеми четырьмя. Она выбрала отца своих будущих деток.
Настоящее Чудо.
Мы дождались, пока они вместе исчезнут в лесных угодьях, и еще долго смотрели туда, где пара Аморонгов скрылась из вида. Возможно, у нас с Сеймуром были разные причины: я не могла отойти от впечатлений, а у Гровейнца, предположительно, все тело затекло под моим весом.
— Пусти меня, — попросила я с кряхтением, не стесняясь и не боясь прервать объедение пары.
Сеймур осторожно опустился вместе со мной и сгрузил меня на землю. Во мне бурлило столько эмоций, что я не могла не разделить их вместе с ним.
— Это было потрясающе! Ты представляешь? Перед нами образовался союз, прямо перед нашими глазами!
От переполнявших меня чувств я зарылась в свои рыжие волосы, растрепав и без того буйную голову. Я запрокинула голову к звездному небу, которое подглядывало за нами среди веток высоких деревьев, раскинула руки в стороны и станцевала победный шуточный танец. Слегка потоптавшись по кругу, я не сдержалась, кинулась в объятья до сих пор подозрительно молчащего мужчины и запричитала:
— Спасибо, спасибо, спасибо!
Его явно забавляло мое поведение, он мягко рассмеялся и заключил:
— Ты такая чудесная.
Он погладил меня по волосам и принялся тщательно рассматривать мое лицо с легкой и нежной полуулыбкой. Он будто бы касался каждого миллиметра кожи моего лица и этим меня зачаровывал. Я не могла оторвать свой взгляд от сияния его глаз, в них таилась любящая теплота, которая выбивала мой неподготовленный к такому повороту событий дух и навечно привязывала меня к нему.
Глядя прямо мне в глаза, Сеймур поцеловал меня бережно и робко, будто случилось первое знакомство — трепетное, боязливое и неторопливое.
— Потрясающе… — вымолвила я, когда это знакомство закончилось.
Сеймур снова рассмеялся, на этот раз открыто и не таясь, стукнул меня пальцем по носу и со смехом укорил:
— Ты повторяешься.
Я залилась смехом, звонким колокольчиком, и, взяв его за мощную ладонь, потянула обратно в сторону лагеря.
Сказка закончилась, оставляя в наших душах что-то новое и пока необъяснимое. В полной тишине мы возвратились, и, Слава всем Стихиями, никто не заметил нашего долгого отсутствия. Как оказалось, с этим выводом я поспешила.
Сеймур довел меня до моей маленькой палатки, печально вздохнул и пожелал:
— Спокойной ночи, рыженькая!
Ласково, но целомудренно он коснулся своими теплыми губами моей щеки, пощекотав бородой на прощанье.
— До утра… — прошептала я уже в удаляющуюся широкую спину.
Счастливая, я заползла в палатку и сгрузила Лазура на спальный мешок. Невероятно, вечер закончился еще лучше, чем предыдущий.
Еще одно не вызывало больше никаких сомнений — я влюбилась в огромного и каменного, ехидного снаружи и терпеливого, заботливого внутри — Сеймура Архольна. Неужели это правда?
«Правда-правда» — твердил мой внутренний голос. Кажется, любовная реакция была взаимной.
Совершенно. Потрясающе. Невероятно. И это все происходит со мной, с неуклюжей Лией Брайнс.
Так я и заснула в мечтаниях и с мягкой улыбкой на устах, прижимая к себе тельце тепленькой ящерки.
Открыть глаза меня снова заставил звук жутчайшего будильника, доносившийся из соседней палатки, но сегодня ничто не могло омрачить мое утро. Мало того, что внутри горел маленький огонек зарождающихся чувств, так еще и нам предстоял последний отрезок пути. Скоро подойдет к концу мучительная тряска на лесоходе.
Я окрыленная выползла из маленького домика и первым делом отправилась проводить утренние процедуры.
Все вместе мы встретились за завтраком.
Клео приготовила такую же кашу, как и в прошлое утро. Серхио был непривычно хмур, а Рой опять встретил сопротивление от своего универсального инструмента, который никак не желал выдавать ложку к завтраку. Сеймур еще не подошел.
— Доброе утро! — поздоровалась я со всеми.
И к моим словам сразу присоединился низкий голос Сеймура с приветствием. Вот и он.
— Доброе утро, — любезно ответил Рой, не отрывая взгляда от своего экспериментального маленького агрегата. Клео лишь кивнула.
Серхио поднял на меня почему-то красные глаза и нетерпеливо заявил:
— Доброе? А с чего ему быть добрым?
Его черная бровь осуждающе поднялась, а сам Серхио замер, как перед рывком.
Я настолько растерялась, что и не нашлась с ответом, поэтому глупо молчала, но слова нашел Сеймур, пожав могучими плечами. Он как ни в чем не бывало переспросил:
— С чего ему быть не добрым?
Не обращая внимание на сгустившуюся обстановку, бородатый Гровейнец мягко подтолкнул меня к раскладному стульчику, а после меня сел на свой.
— Видимо, доброе оно только лишь у тех, кто получал совместное удовольствие, пока кто-то переживал и беспокоился об их отсутствии в лагере? — возмутился основатель экспедиции.
У меня пропал дар речь. Никогда я не привыкну, что все жаждут обсудить личные дела прилюдно и с красочным выяснением отношений. Я этого не понимала и, скорей всего, не пойму.
Клео так сильно заинтересовалась происходящим, что с ее зависшего воздухе черпака каша падала некрасивыми комками и с противным звуком. Однако Рой явного интереса не проявлял, а продолжал настраивать свой походный инструмент.
Сеймур грозно свел светлые брови и ленивым голосом, который никак не вязался со свирепым обликом, произнес, растягивая слова:
— Поверь мне, тебе не о чем переживать и беспокоиться. Я — специалист высокого класса.
Двусмысленность так и сквозила в словах Гровейнца, и я не хотела доподлинно знать, какого именно специалиста из себя мнил Сеймур: по совместным удовольствиями или как отменного сопровождающего. Слушать это было омерзительно.
Набрав в легкие воздух, я с явной угрозой, но крайне тихо, сказала:
— Довольно.
Все еще ждут подтверждения или доказательств, что же происходило между нами с Сеймуром. Как же это некрасиво и не научно.
Все видят ровно то, что хотят увидеть.
И даже если я сейчас начну оправдываться и даже
