Шутка Хаоса - Анна Рейнер
Риз встряхнул головой, пытаясь освободиться от ужаса. Ему не собрать сил для последней схватки, и он упорно отказывался признаться себе в этом.
Дракон медленно приближался, смакуя каждый шаг на пути к жалкому человечишке, возомнившему себя способным справиться с почти бессмертным существом. И спешить ему было некуда.
Со стороны раздался боевой клич.
Риз увидел, как совсем еще молодой воин Лютого преградил путь ящеру, видимо, совсем потеряв рассудок от расточаемых драконом чар страха. Чудовищная пасть распахнулась, высвобождая колючую и вместе с тем смертоносную молнию. По телу парня прошлись яркие искры, охватывая с ног до головы, и он вспыхнул как свечка. Воин Лютого не кричал, не дергался в предсмертной агонии, плашмя упав на разбитую брусчатку. Смерть наступила мгновенно. Все, что от него осталось — ссохшееся, обугленное тело. Запах паленых костей и мяса неприятно ударил в ноздри а.
Серильский воин ошарашено застыл, неотрывно взирая на то, что еще совсем недавно было живым человеком.
Такая же участь ждет и его.
В голове шумело, перед глазами застыл туман.
Со стороны раздался крик Цеты. Девушка о чем-то предупреждала… о чем?
Он с трудом заставил себя поднять голову и увидел над собой огромную лапу дракона.
Смерть была совсем близко, готовая в любой момент сопроводить его за Грань.
***
Поняв, что не сможет остановить воина от безрассудства, Цета прижалась к ближайшей стене. Помост давно превратился в щепки, ратуша сгорела до основания. Рядом в небрежной позе застыл бард, с интересом наблюдая за драконом, на губах играла странная улыбка.
Хвост крылатого ящера отбросил Риза в сторону, но он, превозмогая боль, поднялся, так же твердо держа меч.
«Весь мир сошел с ума», — подумала девушка, видя, как дракон, хищно прищурившись, направился к рыцарю.
Цета закрыла глаза и принялась молиться Самаэлю. Никогда прежде она не взывала к богам, никогда не просила у них помощи и защиты, даже когда ее пытали и вели к виселице.
Но все когда-то приходится делать в первый раз.
— Самаэль, милостивый заступник, приди и оборони нас, защити от зла таящегося, от беды неминуемой, — тихий шепот заглушал грохот, поднятый драконом. Она так и стояла с закрытыми глазами, приложив ладони к губам. — Дай нам сил для борьбы со слугами Тьмы, и не убоимся мы, если Ты прострешь над нами длань свою.
Молитва была простая, самая первая, которой учат совсем маленьких детишек, она не заключала в себе никакой магии, всего лишь несла уверенность и покой в смятенную душу.
Закончив молиться, открыла глаза. Риз стоял не шевелясь, зачарованно смотря на обугленные человеческие останки. Дракон поднял лапу, унизанную острыми когтями, над головой воина, вознамерившись превратить того в лепёшку.
Кто-то закричал. Громко и надрывно.
Потом пришло осознание — этот крик принадлежал ей.
Звук — неземной, странный, завораживающий, показавшийся Цете полным безумием — пронесся над разрушенной площадью. Она непонимающе уставилась на сидящего скрестив ноги барда, на коленях которого лежала лира, пальцы же нежно касались струн. Инструмент рождал грустную мелодию, словно скорбел о безвозвратно ушедших, о тех, кто уже никогда не увидит следующей зари.
— Совсем спятил?! — Из глубины души поднялась совсем несвойственная злость, захлестнув волной разум бывшей подавальщицы. Зло на Марка, на судьбу, на весь мир.
— И слава богам! — отозвался бард, невозмутимо играя на инструменте. — Нормальные уже давно покинули площадь. Здесь остались лишь безумцы.
Дракон почему-то медлил, не торопясь нанести последний удар.
Казалось, музыка заворожила крылатого ящера, узкие зрачки устремились в сторону барда, взгляд бессмысленный, будто дракон находился под действием сильнейших чар.
Риз не терял времени даром. Воин подпрыгнул, целясь длинным мечом в око дракона.
Клинок погрузился по самую рукоятку. Ящер дернулся от сильнейшей боли, по инерции отбрасывая рыцаря прочь, но было уже поздно. Сотрясаясь в предсмертной агонии, дракон рухнул, погребя под собой нескольких человек.
***
Смертоносный дождь из железных болтов обрушился на марширующий отряд лучников. Лютый замер, неотрывно следя за его полетом. Попавшие под этот ливень уже не спасутся. Но вопреки всем ожиданиям болты отскакивали от прочных доспехов и бессильно сыпались на землю. Лишь изредка пущенный метким арбалетчиком болт попадал в прорезь шлема, и тогда враг падал замертво.
Кто бы знал, что Повелитель Ночи так озаботится безопасностью своего войска? В представлении Лютого все бойцы темной армии являлись ходячим мясом, что не жаль отправлять на убой.
Ан, нет.
Но раз болты их не берут, значит, пришло время вступить в ближний бой.
Сейчас или никогда!
— За мной! — Он выбежал из дома, орудуя направо и налево верной глефой. Лезвия косили врагов, разрезая тела под прочными доспехами, как нож масло. И не удивительно — никакой металл не мог противостоять гномьей стали, каким бы умелым кузнецом ни был выкован. Жаль, правда, что глефа несколько маловата для него, но этот недостаток сходил на нет.
Лет пять назад среди глубокой ночи в их лавку постучал гном. Вид подгорного жителя был скверным, с первого взгляда стало понятно — его мучает сильнейшая лихорадка. Одет он был добротно, за спиной висела глефа, в кошелях обнаружилось много золота. Едва ступив на порог, гном свалился без чувств. Стора ухаживала за больным, но все ее усилия оказались напрасны. На третий день, не приходя в себя, он скончался, так и не успев сообщить, кто он и откуда.
Часть золотых монет Лютый потратил на похороны, остальное оставил себе. Глефа тоже осталась у него, и теперь верно служила новому хозяину, с легкостью уничтожая врагов.
Он рубил врагов направо и налево. За спиной раздался воинственный клич множества глоток, и Лютый понял — его люди последовали за ним.
Опомнившись, лучники Повелителя Ночи обнажили короткие прямые мечи и изогнутые кинжалы. Глупо было бы рассчитывать на скорую и легкую победу.
С лязгом сшибались мечи, до слуха доносились крики умирающих, на его глазах погиб Льюи — верный человек Кхана. За его смерть тут же отомстили, снеся убийце голову с плеч.
Обычное оружие не оставляло даже царапин на доспехе противника, приходилось целиться в стыки между пластинами или же в прорези для глаз.
Арнест как всегда остался в стороне. Да и что мог противопоставить умелым воякам хромой купец? Лютый надеялся, что мальчишка тоже остался в доме, недавно служившем им засадой, и не станет путаться под ногами. В пылу боя его затопчут и даже не заметят. Пусть лучше остается
