Ирина Молчанова - Вампиры - дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов

Девушка неестественно засмеялась.

- Совсем не сложно! Помнишь, ведь ты ужасный любовник! И всем жителям Краснодара не хватит пальцев, чтобы сосчитать женщин, которых ты сделал несчастными!

Он улыбнулся впервые с их встречи искренно и весело. А она заплакала, уткнувшись лицом ему в шею.

Лайонел долго молчал, потом нежно погладил ее по волосам.

- И сделать несчастной еще одну мне, конечно же, ничего не стоит…

Глава 15

Они лежали на одежде, близко-близко друг к другу, голова к голове, рука в руке и смотрели на небо. Полярное сияние, точно изумрудная фата невесты расстелилось над ними, и под ним, как будто от слез, блестели звездные глаза ангелов, устремленные на льдину. Играл Рольф Ловланд «Обещание» и девушке хотелось, чтобы вечность для нее и Лайонела застыла тут - в айсбергах и льдах, посреди зеркального моря.

- Ты слышишь? - спросила Катя. - Это не музыка, что-то другое… монотонный, такой величественный и умиротворяющий гул, он то нарастает, то снижается.

- Это голоса, - ответил Лайонел, - голоса дрейфующих льдов. На их языке говорит Вселенная.

- А с кем они говорят и о чем? - удивилась девушка.

- С Богом. О чем? О Мироздании, о народах, зверях, о птицах, об истории, о тебе и обо мне, обо всем, что им известно.

- А Бог им отвечает?

- Нет, он слушает. Это бесконечный монолог, ведь им о стольком нужно Ему поведать.

Девушка прочертила в воздухе дугу, повторяющую изгиб изумрудной вуали сияния.

- Ничего прекраснее никогда не видела.

- Еще увидишь, - негромко сказал Лайонел. - В День Искупления для нас опустится мост с небес, и будет он из света, подобного свету Полярного сияния. И мы пойдем по нему к новой жизни, за нашими душами - к рассвету перерождения.

- День Искупления наступит, когда ангел и бес найдут и полюбят друг друга? - со вздохом спросила Катя.

- Не просто полюбят, а смогут быть вместе.

Девушка чуть повернула голову.

- А что, если все совсем не так? Что, если толкать беса в объятия ангела нельзя - и против правил? Нечестно!

Лайонел взглянул на нее, и голос его прозвучал жестко:

- Мы никогда прежде не были так близки к Искуплению, как сейчас. Если понадобится, Цимаон Ницхи и старейшины запрут вас в камере метр на метр. Восемьсот лет назад они отследили ангела и беса, но побоялись вмешиваться, а те не поладили! На этот раз старейшины сделают все возможное.

- Но ведь это будет означать конец!

Лайонел улыбнулся.

- Всякий конец, это начало. А смерть - рождение, такое желанное для нас.

- Я же так молода, умирать мне совсем не хочется, - рассердилась девушка.

Молодой человек поднес ее руку к губам и поцеловал.

- Вот он, твой себялюбивый бес. Управляет тобой, как марионеткой.

Катя крепче сжала его ладонь.

- Ну и пусть! Я с ним согласна! Вы все устали от жизни, а я хочу, хочу жить! Я еще столько всего не видела!

- У тебя будет вечность с твоим ангелом, чтобы увидеть абсолютно все!

Ей хотелось прокричать, что увидеть абсолютно все она хочет с ним, а не с ангелом, но девушка промолчала. Любые слова сейчас были бессмысленны рядом с этим нерушимым айсбергом - мечты вампиров об Искуплении. Ведь она знала, чего Лайонел ждет больше всего на свете, знала еще прежде, чем стать вампиром. Но разве могла она подумать, что когда-нибудь ключ от его мечты - от небес, будет у нее! Но прежде этим ключом ей придется открыть замок на собственном сердце, где она заперла любовь к Лайонелу.

Катя притронулась к холодному металлу на груди, нащупав подушечкой мизинца гравировку, и прошептала:

- Как же мне забыть тебя, если я слышу музыку и каждый, каждый миг пытаюсь угадать твои чувства.

- Когда я находился в Тартарусе, ты не слышала ее? - поинтересовался молодой человек.

- Нет.

- В этом городе сосредоточена слишком огромная концентрация сил, энергетические каналы и некоторые способности там подавляются. Если музыка тебе мешает, я останусь в Тартарусе сколько понадобится.

- Но как же твой город! Ты не хочешь вернуться в Петербург?

- Не все так просто.

Катя приподнялась на локте и провела рукой по его рельефной груди.

- Лайонел, а что будет, если я откажусь быть с Вильямом? Старейшины меня убьют?

Молодой человек задумчиво приподнял брови.

- Видишь ли, убить тебя они могут, убить вампира. Но тогда бес лишится тела, своего пристанища и новое сможет обрести лишь спустя четыреста лет. Нет, старейшины будут беречь тебя, как свою величайшую драгоценность. Ты очень им… нам всем нужна. Ангела старейшины находят почти всегда, а с бесом легко ошибиться, его трудно угадать в современном мире, еще труднее удержать и практически невозможно контролировать.

- Раз я им так нужна, они станут потакать моим прихотям, правда?

Лайонел засмеялся.

- Несомненно. Все как ты любишь!

- А если я потребую у них тебя?

Взгляд прозрачных глаз стал колючим, как если бы ледяные осколки собрались в остроконечный букет, лицо сделалось холодным и отстраненным.

- Я не стану тебя ни с кем делить. - Он резко поднялся и принялся одеваться.

- Прости, - с запоздалым раскаянием пробормотала девушка, накидывая на плечи свою белую рубашку. - Я бы никогда не посмела насильно заставлять тебя быть со мной.

Он протянул ей руку и помог встать.

- Однажды уже посмела, но тогда ты могла мне предложить себя безраздельно. А теперь не можешь. Все что тебе осталось, приказать Цимаон Ницхи притащить меня к тебе как котенка за шкирку.

Катя обреченно вздохнула.

- Хочу ли я твоей любви или повиновения? Мы снова к этому пришли. - Она через силу улыбнулась. - Любви, конечно, твоей любви, не сомневайся.

Лайонел удовлетворенно кивнул и, коснувшись груди с левой стороны, сказал:

- Она у тебя есть.

Они помолчали, молодой человек шагнул к краю льдины.

- Нам пора.

- Лайонел, - позвала девушка. Он обернулся, и она ощутила, как сжалось сердце, не сильно, едва заметно, но до боли привычно и так по-человечески.

- Прежде чем мы вернемся, я должна сказать…

Он покачал головой и отвернулся.

- Я не хочу знать.

Катя приблизилась и взяла его за руку.

- Если ты передумаешь, то…

Лайонел поднес палец к ее губам.

- Не надо.

Касаясь губами его пальца, она улыбнулась и прошептала:

- Я всегда буду тебя ждать.

В просторной светлой комнате с развешенными на стенах картинами в массивных рамах находились двое. Вампиры стояли плечо к плечу, один златовласый, ослепляющее прекрасный, точно небесный божественный свет, а второй с черными как ночь волосами, по-своему красивый, но глядя на него, признать в нем истинного ангела было невозможно.