Марина Кистяева - Я всё снесу, милый
— Надо учиться держать себя в руках. Поверь мне, ши… Поверь мне, Зоя, ты попала в хорошую семью, но лишь от тебя зависит: останешься ты в ней или нет.
Зоя сделала несколько глотков чая. Горячий напиток распространил приятное тепло по телу.
— На Варгасе я познакомилась с Верой.
— Чудесная женщина, не правда ли?
— Да, — Зоя сделала небольшую паузу. Алисия молчала, ожидая продолжения: — Вы бы знали, как я удивилась, когда увидела ее. Ее дом. Как она живет. Как… — она снова запнулась. — Как они общаются с сыном. У меня сложилось мнение, что мрассы не общаются с матерями. А тут…
— В чем‑то ты права, Зоя. Девяносто процентов не общаются. И тут нельзя винить только мрассов. Ширас тоже во многом виноваты. Сама посуди. Большинство женщин, которых пробуждают, стремятся заключить с мрассами контракты. Они им рожают сыновей, а взамен получают обеспеченную жизнь. Вроде бы все довольны. Девушки в конечном счете приобретают то, к чему привыкли и стремились — будущее и безбедное существование. Мрассы получают ребенка. А вот тут и образовывается эмоциональный коллапс! Почему, думаешь, мрассы в большинстве своем вырастают высокомерными? Да потому что не знают материнской любви! Никто в детстве их не прижимал к груди. Никто не дул на ободранную коленку. Никто не читал сказок на ночь.
В глазах защипало. И Зое пришлось несколько раз моргнуть, чтобы не расплакаться. С ее эмоциональным фоном тоже не все в порядке.
— Я вас поняла, — негромко сказала она. — Никогда не рассматривала жизнь мрассов с этой стороны.
— А ты рассмотри.
— А Юлиана мать растила?
— Первые годы нет. Потом сама постучалась в дверь и попросила остаться. Отец господина Юлиана был еще тем… тяжелым человеком. Но Вера нашла к нему подход. Смирила гордость ради того, чтобы быть рядом с сыном. Ее поселили в домике для гостей, но она в нем лишь ночевала. Все время проводила с сыном.
Больше говорить Зоя была не в состоянии. На ватных ногах поднялась и пробормотала:
— Я пойду. Отдохну. Спасибо за чай.
— Конечно — конечно, ступай.
Зоя кивнула и направилась к себе в спальню.
О чем она думала, когда раздевалась и принимала душ?
О многом.
О себе.
О Юлиане.
Об их будущем.
О предрассудках и вспыльчивости. О гордости.
Хотелось плакать. И сильно.
Дура! Дура! Дура!..
Ужинала Зоя в одиночестве.
Нати с ничего не выражающим лицом сообщила, что господин Юлиан отлучился. Ни «Как поживаете?», ни «Как отдохнули?» от управляющей не последовало. Да Зоя и не ждала сердечности от этой женщины. Странная она какая‑то. Всегда замкнутая. Не улыбнется, не проявит никаких эмоций, кроме раздражения. Почему Юлиан ее держит?
После разговора с Алисией Зоя стала присматриваться к обслуживающему персоналу. Заметила, что в основном это приятные люди, готовые идти на контакт. Да, они строго придерживались субординации. Говорили сдержанно, строго по делу. Но глаза выдавали в них людей, довольных жизнью и работой.
Дан появился ближе к ночи.
— Как самочувствие?
Зоя вздрогнула от неожиданности. Она входила в комнату после ужина, который запихнула в себя едва ли не силой. Надо было поесть, потому и ела.
— Быстро тебя транспортировали.
— Не слышу энтузиазма в голосе.
— Дан, я что‑то устала.
— Морально?
Зоя скривила губы.
— Будь ты человеком, цены бы тебе не было с твоей проницательностью.
— Если устала, ложись спать.
— А вдруг кошмары приснятся?
— Тогда ложись спать в комнате многоуважаемого мрасса.
— Ага. Он вернется непонятно откуда, а в его кровати сюрприз в виде меня. Весело будет!
Кстати, а почему он задерживается? Зоя вышла на балкон и вцепилась в перила. Всмотрелась в небо. Знакомого «летомобиля» нигде не было видно. Черт побери! Не успел с ней поругаться, как отправился искать утешения в объятиях другой, более покладистой девушки?
— У него накопилось много дел.
— Затейник, не оправдывай его. Ни к чему. Мне все равно, где он проводит вечера и ночи.
— Ага, и поэтому ты стоишь вся такая бледная.
— Устала. Говорю же.
— Ню — ню.
— Ехидна.
— Попрошу не обзываться!
Зоя грустно улыбнулась.
— Все‑таки хорошо, что ты есть, затейник.
— Неужели меня наконец‑то оценили?
После жарких вечеров на Варгасе земная прохлада ощущалась особенно остро. А может, все дело в том, что рядом не было мужчины, готового обнять в любой момент?
— Не язви. Дан, правда, не надо…
— Что совсем плохо?
— Плохо.
— А мириться не пробовала?
Вот этого говорить не стоило!
— Мириться? А в чем я, собственно, виновата? В том, что попросила объяснить, что к чему?
— Попросила или потребовала?
Зоя порывисто оттолкнулась от балконных перил и вернулась в комнату. Села на кровать и закрыла лицо руками.
— Не буду я мириться. И точка.
— Зря.
— И ты туда же, да, предатель?
— Я хочу, чтобы вы оба были счастливы. Знаешь ли, роботы тоже умеют сопереживать!
— Давай не будем об этом. Не хочу. Правда. Он что‑то не пытается помириться.
— Он мрасс.
— Какое верное замечание! — с горечью воскликнула Зоя. — А я ширас. Вот и нашла коса на камень.
— Зря ты так.
— Ты уже говорил. Повторяешься.
— Тебе надо понять, что мрассы не привыкли прогибаться под кого‑то. Они могут пойти на уступки, на компромисс, но с женщинами… Попробую кое‑что тебе объяснить.
— И ты туда же… — Зоя вздохнула и обхватила плечи руками. — Давай, объясняй.
— Мрассы с младенчества знают, что мир крутится вокруг них. Даже не мир, миры. Что бы они ни пожелали, получат. Любой каприз. Любые привилегии. Когда ты растешь с пониманием того, что выше большинства окружающих, это не может не сказаться на твоем характере и поведении.
Зоя молча слушала. Не перебивала. Лишь кивнула, когда затейник выдержал паузу.
— Власть и богатство — неотъемлемые спутники жизни мрасса. Что я хотел сказать по поводу женщин? Наверняка и в твое время женщины тянулись к богатым и влиятельным мужчинам. Это само собой. У нас даже существуют институты, куда матери из небогатых семей отдают девочек на воспитание. Наверное, подобные заведения можно сравнить с пансионатами, существовавшими в России в девятнадцатом веке. Только сейчас в них обучают одному: как ублажить мрасса и приукрасить его жизнь. Как одеваться, как вести себя в обществе, как быть прекрасной собеседницей. За это девушки получают зарплату. Хорошую зарплату.
— Подожди! — на Зою точно ведро холодной воды вылили. Догадка, нелепая в своей правоте, пронзила девушку. — А у Юлиана были девушки из таких вот институтов?
