Марина Кистяева - Я всё снесу, милый
Сегодня врача она воспринимала иначе — не было враждебности, отчужденности.
— Правда? Спасибо, — Зоя по инерции поправила выбившийся из прически локон, и тотчас почувствовала, как яркая вспышка ревности проникает в неё. Она удивленно посмотрела на мрасса, который, прищурив глаза, недовольно уставился на доктора. Неужели он ревнует?
— Прошу за мной, — Алекс ничего не заметил. — Как вы себя чувствуете? Расскажите, пока мы добираемся до моей лаборатории.
Зоя чувствовала себя хорошо, о чем и поведала доктору. В лифте она как бы невзначай вплотную встала к мрассу и, скользнув рукой по его руке, впихнула свою ладошку в его. Он сразу же сжал её сильнее, заявляя права. А на лице девушки возникла довольная улыбка, за которой скрывалось чисто женское ликование.
— Доктор Алекс, у меня маленький срок. Месяц максимум. И вы нам скажите, кто у нас будет?
— Конечно, скажу.
И он сказал.
То, что ни Варшавский, ни Зоя не ожидали услышать.
— О! — брови доктора взметнулись к верху, и он дополнительно провел лучом по животику Зои, которая судорожно его втянула.
— Что не так? — вскочил на ноги Юлиан.
— Мрасс Варшавский, всё так. Всё более, чем так. Извините меня за столь открытую реакцию, просто за всё время практики, впервые сталкиваюсь с подобным. У вас будет двойня. Мальчик и девочка.
Стоило видеть лицо Юлиана!
Тот пошатнулся и случайно задел консоль, на которой стояли препараты. Они задребезжали, но на пол не упали.
— Извините… я…, — начал говорить Варшавский, не справился с эмоциями, замолчал.
Доктор Алекс удивился во второй раз — не каждый день видишь, как многоуважаемые мрассы теряют дар речи.
— Вы нас оставите?
У Зои возникло ощущение дежавю. Доктор понимающе кивнул и вышел.
Девушка села на кушетку и посмотрела на Юлиана, который внезапно сильно разнервничался.
— Юлиан, ты не рад? — нахмурилась Зоя, прислушиваясь к его ощущениям. Они говорили, что Юлиан испытывает небывалый подъем.
Мужчина сделав несколько порывистых шагов по лаборатории, остановился напротив девушки, присел на корточки и заключил ладони в свои.
— Зоя! Зоя, послушай меня очень внимательно… Конечно, лаборатория не то место, где я хотел тебе это сказать…Уточнить, продолжить разговор… Помнишь, я говорил, что хочу семью с тобой. Так вот, я хочу поехать к маршалам и узаконить твой новый статус, чтобы ты перестала быть ширас, а стала моей…моей женой!
Зоя впилась ноготками в его ладони и вспомнила разговор с затейником, состоявшимся два дня назад.
… — Мальчик Юра впал в кому и больше не пришёл в себя, — сообщил дан.
— Я знаю. Юлиан сказал, — Зоя сидела перед комодом и расчесывала волосы.
— Н — да? Ты от этой новости такая не веселая?
Зоя едва ли не до крови прикусила губу и в задумчивости отложила расческу.
— Нет, затейник. Знаешь, мне его по — человечески жаль, но жить в мире, зная, что его сумасшествие может в любой момент возобновиться, было бы сложно. Я о другом…
— О чем? Расскажешь?
— Да, — сказала она и замолчала.
Дан же проявил нетерпение:
— И что замолчала? Начала говорить — говори.
И Зоя начала:
— Знаешь, дан, мне казалось, что мы с Юлиан вышли на новый уровень отношений. Он нежный, заботливый, мне с ним очень — очень хорошо. Я счастлива, и я чувствую, что и он счастлив, но…
— Но…, — подзудил её робот.
— Он не признается мне в любви, — выдохнула Зоя, и, предвидя насмешливые реплики затейника быстро продолжила: — Да, я всё знаю! Что должна быть благодарна судьбе за то, что имею! Только, черт возьми, сердцу‑то не прикажешь! Сама я его люблю, и хочу услышать от него эти слова! Да, звучит старомодно, плевать! Хочу и всё!
— Кхе — кхе, — затейник как бы прокашлялся. — Зоя, ты чудо!
Девушка обиженно скрестила руки на груди.
— Не люблю, когда ты так говоришь.
— Зоя, Зоя, радость ты наша! Мрасс тебе признался в любви и давно!
Зоя вскочила на ноги, опрокинув пуфик, и возмущенно посмотрела на потолок.
— Что ты говоришь, дан?! Не было ничего подобного! Я бы не пропустила слов о любви!
— Он говорил тебе, что хочет создать семью?
Зоя притихла.
— Говорил.
— Для мрасса это и есть признание в любви! У них так принято! Не ведаю, откуда пошла подобная традиция. Считай, что это их фишка! И когда ты в ответ говоришь, что тоже хочешь с ним создать семью, для мрасса это звучит…
— …как я тебя люблю, — продолжила Зоя тихо — тихо.
— Маршалы — это кто? — говорить вдруг стало трудно.
— В ваше время судьи. Они разрывают договор, по которому тебе присваивался статус ширас. Ты станешь свободной. И мы сможем создать семью.
В горле запершило. Сильно.
— Юлиан…
— Подожди, Зоя! Черт, что‑то мне сложно собраться с мыслями! Ещё тут дан со своей болтовнёй. Робот намекнул мне, что в твоё время, когда мужчины выражали сильную симпатию, ту самую, от которой заходит сердце, и при которой глядя на женщину, ты понимаешь, что жить без неё не сможешь, говорили: «Я тебя люблю». Вот и я хочу сказать — я тебя люблю, Зоя!
Зоя всхлипнула и, подавшись вперёд, так же встала пред ним на колени
Теперь их лица находились друг против друга
— Я очень хочу с тобой создать семью. Очень. Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу…
Конец
