Держи врага ближе - Хэйли Джейкобс
Неудивительно, что в прошлой жизни Эйдж не выдержал молча наблюдать за этой сценой и выступил вперед. Каким бы он не был хладнокровным, и как бы не отрицал, чести этому парню не занимать.
После перепалки с этими – язык не поворачивается назвать их стражей – тупицами, Эштон попал в подполье занимающегося порядком на территории этой части столицы белого ордена.
Он был без оружия, потасовка носила словесный характер, силу никто не применял и все же, прибывшие на место рыцари задержали всех до выяснения обстоятельств согласно протоколу. Через пару часов его бы отпустили.
Но…
Прознав о случившемся, я немного задействовала связи и подкупила свидетелей, подтасовав доказательства вины своего заклятого врага, чтобы пребывание Эйджа в камере продлилось и его взяли под арест.
За три дня, которые Эш провел без всяких к тому оснований за решеткой, пользуясь его неявкой, я стала победительницей в несостоявшемся поединке и заняла, наконец, первое место.
А когда, спустя пару дней, главного героя отпустили, ему больше некуда было возвращаться.
Приют и те, кто в нем жил…все сгорело до тла.
Кто извлек наибольшую пользу – тот и виновник. Для Эштона все было вполне очевидно.
Сглатываю и, подняв с земли алое яблочко, выхожу вперед. Молча слушать абсурдные заявление…нешуточное должно быть терпение.
Звучно откусываю, жую в воцарившейся мертвой тишине и надменно заявляю, не сдерживая презрительного смешка:
- Тот, кто без причины оскорбляет и притесняет других, заслуживает лишится языка.
Два стражника резко оборачиваются ко мне лицами и переглядываются. Тот, что больше и грузнее, медленно двигается вперед, но, если это должно было меня напугать, увольте, это не работает.
- Ты еще кто такая? Откуда взялась, паршивка? Что ты там болтаешь?!
- Хорошо, я повторю. Тот, кто без причины оскорбляет и словом притесняет других, заслуживает лишится языка.
- Что за бредни сумасшедшей? – мужчина оглядывает толпу, ища поддержки.
- Это изречения одного мудрого человека - основателя вашего змеиного логова. Какая непочтительность! Назвать заповеди собственного недо-ордена бреднями сумасшедшего! –поцокав, качаю, головой.
- Не лезь, девка, куда не просят, - шипит мужчина с кнутом на перевес. – Пока пацан не замолит о прощении, мы не уйдем.
- Он уже, не меньше десяти раз. Если бы только мог, то и вслух бы извинился.
Внимание всех присутствующих возвращается к несчастному торговцу яблоками, который за время моих изречений успел собрать половину урожая обратно в корзину. Маг земли? Иначе объяснить такие свежие плоды весной невозможно.
Движения рук юноши, которые можно было принять за конвульсии психически нестабильного человека, приобретают теперь для других смысл.
- Он – немой, - говорю очевидное. – Не в высокомерии дело.
Казалось бы, абсурдная ситуация должна теперь себя изжить, но после моих слов приобретает только более жестокий окрас.
- Дарргова тварь! – ревет вдруг яростно стражник.
Змееносец заносит шипастый хлыст, но целится он не в меня, а в сидящего на земле паренька. Когда обстановка начала приобретать ясность, он по-прежнему упрямо не собирался отказываться от злокозненного намерения навредить неповинному ни в чем и уступающему в силе и положении человеку, которое вероятно вынашивал с самого начала.
Вот как. Значит, просто предлог. Эти двое просто искали предлог притеснить жалкого, по их мнению, мага земли.
Из-за каких-то предубеждений и предрассудков магов-стихийников, особенно тех, что обладают даром выращивать растения и ухаживать за почвой, как не снилось простым людям, частенько продолжали называть темными, поклоняющимися мраку. Их осуждали, унижали, убивали словно скот при первой возможности.
После свержения тирана и наступления мирного времени люди не забыли о древе смерти, искусственно выращиваемом перешедшими на темную сторону магами земли. Ненависть к ним еще нескоро сотрется из людской памяти. Многие из них присягнули на верность тьме и стали темными. Но многие – это не все.
От остальных, тех, кто сохранил свою душу, люди избавлялись сами. И продолжают даже сейчас, когда уже минуло столько лет.
Рано или поздно такое не может не аукнуться.
Жаркое лето, неурожай, нехватка продовольствия, солдаты, которые гибнут на фронте вовсе не от меча врага, а от голода; бушующая в столице холера, гниющие трупы на улицах неблагополучных районов города, которые некому убрать…Злой ли рок это был или дело наших рук? Нашего молчания, когда на глазах продолжает происходить вопиющая несправедливость?
Будь в империи достаточное количество магов земли, будь людская ненависть менее категорична… удалось бы избежать кризиса?
Шипы вонзаются в плоть, боль поперек спины вспыхивает с такой силой, что затмевает все прочее. Стискиваю зубы, но подавить рык боли, рвущийся наружу из глотки невозможно. Какой бы мучительной не казалась эта пытка, о спасении чужой жизни я нисколько не жалею.
28
Форму академии на мне и Эштоне должны были уже давно заприметить, всем известно, что позволить себе обучение могут в этом заведении далеко не все. А значит, что…
- Уходим! Сейчас же! – стражники, судя по всему, пришедшие в себя из-за вида крови, наконец прозрели и испугались.
Жалкие трусы. Но возмездие не заставит себя долго ждать, помяните мое слово!
Поддавшись панике бравых охотников за правопорядком, толпа зевак тоже быстро рассасывается. Мало ли, вдруг детишки - аристократы, тогда беды не миновать, хех. Дело начало приобретать серьезный оборот, а очевидцем или свидетелем становится никто не желает, мало ли, сделают еще крайними. Кто их знает, этих дворянских выродков?
Размыкаю руки, которыми, прижав к себе торговца яблоками, закрыла от смертоносного удара кнутом телом.
- Ты в порядке? - спрашиваю у мальца и повторяю жестами.
Тот, ошарашенно взирая на меня снизу вверх, быстро кивает головой. Рот его открывается и закрывается, но паренек не издает ни звука.
Должно быть, я сейчас выгляжу не шибко хорошо. Втянув сквозь зубы побольше воздуха, собираюсь с силами и встаю с колен, уперевшись левой рукой о собственное бедро
